Точно!

Пьяная потасовка отвлечет хозяина «Фляги» лучше воплей недовольной клиентки. И мы с моей подопечной скроемся под шумок.

Недолго думая, я толкнула бугая на красноносого задиру, недобрым словом поминающего свою жену. Мое воображение уже рисовало, как эти двое схлестнутся в драке. Много ли надо этим мешкам с порохом, чтобы вспыхнуть? Оба едва держатся на ногах, уже мало соображают и отчаянно жаждут выплеснуть на ком-то агрессию.

Мысленно я потирала руки, наблюдая, как мускулистый чебурашка валится на мужика с помидорным носом и выбивает из его руки кружку. Темная жидкость выплескивается на штаны лопоухого.

Ну всё. Сейчас начнется.

В ожидании стычки я затаила дыхание.

Давайте, мужики, не подведите! Наподдайте друг другу как следует!

— Ты чего? — проревел бугай и свирепым взглядом уставился на свои испачканные штаны. Мокрое пятно растеклось прямо в районе паха.

Кулаки здоровяка сжались. Квадратная челюсть выехала вперед. Горой тестостерона он навис над красноносым. Тот втянул голову в плечи.

«Сейчас ударит, — ликовала я. — Так в фильмах все и начинается».

— Жить надоело? — громом прогремело на всю таверну.

Красноносый тяжело сглотнул.

Да! Да! Да! Бей!

— Ты что творишь, — лопоухий амбал вдруг повернулся ко мне, сверкая налитыми кровью глазами, — а, дамочка? Ты чего меня толкнула?

Ой.

Как-то не по сценарию.

— Поглумиться надо мной вздумала, стерва?

Жирные волосатые пальцы поймали мою руку в стальной капкан.

Запахло жареным. Уровень стресса подскочил до немыслимых значений. Надо было что-то делать. Срочно.

Я забыла о Люсиль. Забыла, зачем вообще пришла в эту таверну и устроила здесь спектакль. Во мне проснулся древний, как мир, инстинкт: «Бей и беги».

Свободная рука сама собой потянулась к прилавку, на котором стояла миска с куриными сердечками. Пальцы нащупали глиняный край. Миг — и тарелка полетела в лицо моему обидчику. Тушеная капуста коричневой жижей украсила щеки и нос здоровяка.

Хватка на моем запястье разжалась. Мужчина безотчетно потянулся снять с лица липкую овощную маску. Этой секунды было достаточно, чтобы рвануть в сторону выхода на улицу.

Под бешеный грохот сердца я петляла между столами, болезненно пересчитывая бедрами деревянные углы.

— Держите ее! — ударило в спину, и со всех сторон ко мне потянулись жадные пальцы.

Кто-то вырвал из моей шубки клок меха. Кто-то почти схватил меня за волосы. Чудом я успела перепрыгнуть через подставленную подножку.

Задыхаясь, я неслась из последних сил. Дверь была уже близко, как вдруг дорогу загородил плечистый детина в облезлой шапке.

Он вырос передо мной исполинской глыбой мышц и раскинул руки, как сеть. Еще секунда — и я бы расшиблась о его каменную грудь. К счастью, вовремя затормозила.

Не зная, что делать, я заозиралась.

Ловушка. Тупик.

Путь наружу мне отрезали. Позади громом раздавались грузные шаги чебурашки.

— Попалась, мышка, — мужской голос звенел от торжества.

Слева и справа радостно улюлюкали посетители таверны, предвкушая интересное зрелище. Они кричали, скандировали, топали ногами и стучали кружками по столешницам, расплескивая вокруг пену.

Я не знала, что со мной хотят сделать, но догадывалась: ничего хорошего.

И будто в ответ на мои мысли вновь раздался этот мерзкий ликующий бас:

— Придется тебе, гадина, ответить за мои испачканные штаны. И за эту проклятую капусту на лице. За то, что унизила меня перед друзьями. Надеюсь, ты будешь ласковой.

Громила хрустнул суставами, разминая руки.

— На помощь! — заорала я, и пианист принялся остервенело долбить по клавишам, пытаясь музыкой заглушить мой крик, чтобы никто снаружи его не услышал.

Чебурашка приближался, скаля желтые кривые зубы.

Мужик в шапке загораживал собой дверь.

Посетители вокруг гоготали.

Помощи ждать было неоткуда.

Вдруг на краю зрения что-то сверкнуло. Хлестнул в воздухе золотистый хвост. Лунет! Под потолком хлопнуло. И на голову мужика в шапке обрушился поток коричневой зловонной субстанции.

В ноздри шибанул крепкий запах навоза.

— Фу-у-у, — раздалось со всех сторон.

Пока жертва коровьих лепешек не опомнилась, я сиганула к двери и выбежала на свежий морозный воздух.

И лицом к лицу столкнулась с румяной запыхавшейся Люсиль.

— Что ты тут делаешь? — я схватила ее за руку, и вместе мы рванули по узкой, протоптанной в снегу тропинке вдоль проезжей части.

— В-в-вы… вылезла через окно, — с трудом, задыхаясь, прохрипела она. — Через… через окно своей спальни.

Ну молодец. Я ее, значит, жду, все беды на свою пятую точку собираю, а она, акробатка такая, через окно.

Что ж, стоит признать, и правда молодец. Но почему не предупредила, что собралась заняться домашним альпинизмом?

Позади распахнулась дверь таверны, и в спины нам полетел поток отборных ругательств. Не знаю, преследовали нас или нет. Кровь шумела в ушах, мне мерещился звук погони, но, возможно, его рисовало мое воображение. Я не оборачивалась, опасаясь потерять в скорости.

— Смотри! — заорала Люсиль. — Экипаж!

Из-за угла действительно вырулила длинная черная повозка из тех, что вмещала до шести пассажиров. Она стала нашим спасением, пусть и ехала не в ту сторону, куда мне было надо. Ничего. Потом пересядем. Лишь бы убраться из этого опасного района как можно скорее.

— Эй! — закричала Люсиль, размахивая руками, чтобы привлечь внимание кучера. — Остановитесь! Подберите нас.

К счастью, возничий оказался хорошим малым и внял мольбам двух испуганных девиц.

В салоне экипажа, на лавочке, пытаясь отдышаться и унять взбесившееся сердце, я обнаружила, что до сих пор судорожно стискиваю запястье Люсиль, и разжала пальцы. На белой коже остались красные следы от моей хватки.

— Прости.

— Ничего. Куда мы едем?

За окном проплывали угрюмые дома из серого камня. Небо стремительно темнело.

— Сначала надо забрать у портнихи заказ, а потом, — я всмотрелась в густеющие сумерки. — Потом домой.

— И я с тобой? — натянутой струной в голосе Люсиль прозвенела тревога. Девчонка боялась, что ее бросят на произвол судьбы, и не сводила с меня настороженных глаз. Ее пальцы нервно комкали юбку на коленях.

— Конечно. Представлю тебя хозяину.

Вот Реймон Марцелл удивится, что я нашла для него служанку, да так быстро.

— Подготовим для тебя комнату. И завтра уже приступишь к своим обязанностям горничной.

— А кто… кто мой будущий хозяин? На кого мне предстоит работать? — глаза Люсиль блеснули любопытством и немного тревогой.

Я вздохнула, предвкушая непростой разговор.

— Выйдем на улицу, и я все тебе расскажу.

— Его Сиятельство Рэймон Марцелл? — задумчиво повторила Люсиль, хмуря красивый высокий лоб.

Мы вышли из экипажа и замерли посреди опустевшей улицы. Остановились для беседы. Рядом мужчина в синем камзоле, балансируя на узкой переставной лестнице, зажигал один из фонарей у дороги.

— Рэймон Марцелл. Это случайно не тот Марцелл, который… — Глаза Люсиль округлились, рот приоткрылся. Она в ужасе прижала ладонь к губам. Похоже, догадалась, о ком идет речь.

Проклятье! Не думала, что девушка из простой, небогатой семьи знает блэквудское чудовище по имени.

— Нет, — Люсиль затрясла головой и устремилась прочь, продолжая повторять, как заведенная: — Нет, нет, нет.

Я догнала ее и схватила за запястье:

— Все, что о нем говорят, неправда.

С отчаянием на лице Люсиль попыталась выдернуть у меня свою руку. Она едва не плакала.

— Бывший хозяин Ниена. Он проклят. И его замок в лесу на холме тоже проклят. Там творятся ужасные вещи. Это все знают.

— Ничего подобного.

— О боги, о Великий Зимний Дух, я же вам поверила, — девчонка разрыдалась. На ее больших голубых глазах набухли слезы и покатились по щекам, оставляя влажные дорожки. — Доверилась вам. Сбежала от мистера Козини, предала отца. Куда мне теперь идти? Что делать? Домой нельзя. Обратно в «Бешеную флягу»?