Дождавшись вечера, переоделся в свою самую простую одежду и, вооружившись парой клинков, пошел «на дело». Из драгоценностей для начала взял лишь половину — причем ту, что попроще. С моим новым даром теперь легко определить качество камней, все их изъяны, даже самые мелкие, для меня теперь, как на ладони. Жену волновать не стал, предупредил лишь, чтобы не ждала меня и ложилась спать.

Пробираясь по вечернему городу, пришлось сделать крюк, чтобы миновать все посты будочников. Улицы уже почти пустые, не принято здесь гулять допоздна. Освещение есть только в самой центральной части города: на площади, рядом с торговыми рядами и у особняка губернатора. Но света эти масляные фонари дают с гулькин хрен. Хорошо, что в Костроме в начале лета темных ночей уже нет — они здесь больше похожи на серые вечерние сумерки. Конечно, это не белые ночи, как в Питере, но и кромешной зимней темноты нет.

До нужного места добираюсь за полчаса, а там сразу же отступаю в тень какого-то дома, чтобы сначала осмотреться. В отличии от центра города, здесь еще вовсю кипит жизнь. Из открытых окон кабака, расположенного напротив, слышны пьяные голоса, из дверей то и дело кто-то выходит, или наоборот заходит туда с улицы. Наконец, замечаю невысокую фигурку в каких-то лохмотьях, присевшую на ступеньки крыльца. Поднимаю повыше платок, обмотанный вокруг шеи, надвигаю на лоб картуз. Выхожу из тени и тихим свистом обращаю на себя внимание пацана. Жестом подзываю его. Сообразительный парнишка тут же подлетает ко мне.

— Чего-то хотели, господин хороший? — с прищуром смотрит он на меня.

— Заработать хочешь? — показываю я ему монетку.

— А кто ж не хочет? — отвечает он вопросом на вопрос — Делать-то чего нужно?

— Подскажи мне какого-нибудь скупщика, но только из своих, чтобы вопросов лишних не задавал. Я сам не местный, поиздержался немного, нужно кое-что продать.

Монетка перекочевывает в грязный кулак со сбитыми костяшками, подтверждая серьезность моих намерений. Паренек окидывает меня долгим оценивающим взглядом и, наконец, решается

— Добавить надобно, тогда сведу к одному барыге. Здесь рядом совсем.

— Добавлю, базара нет. Но сначала отведи. И чтобы без глупостей. Если наведешь кого, все равно потом найду и… — я красноречиво провожу пальцем по шее.

Мальчишка кривит щербатый рот, но нехотя кивает, приглашая следовать за ним. Мы с ним проходим чуть дальше по улице, сворачиваем в переулок, потом еще раз. Не сказать, что тут настоящие трущобы, но приличным это место точно не назвать. Я внимательно запоминаю дорогу, чтобы в случае чего выбраться отсюда самостоятельно. Наконец, парень подводит меня к одноэтажному старому дому, на котором естественно нет никаких вывесок. Его окна наглухо закрыты ставнями. Поднявшись на покосившееся крыльцо, мой провожатый стучит в облезлую дверь. Через некоторое время в двери открывается маленькое окошко, прямо, как в тюремной камере.

— Чего надо? — раздается хриплый мужской голос.

Парнишка что-то тихо отвечает невидимому собеседнику, показывая рукой в мою сторону. В ответ раздается недовольное бурчание, но вслед за этим гремит засов, и дверь слегка приоткрывается. Хмурый мужик неопределенного возраста окидывает меня цепким взглядом из-под кустистых бровей, подсвечивая себе фонарем

— Ну, заходите…

В маленькой прихожей в нос ударяет кислый запах какой-то еды. Дальше меня заводят в комнату, где кроме стола с двумя стульями и шкафа у окна больше ничего нет. Мужик ставит фонарь на стол, зажигает свечи в подсвечнике и уходит. В комнате становится светлее, но осмотреться я не успеваю — заходит хозяин дома. Пожилой невзрачный мужчина садится за стол, мне кивает на свободный стул

— Что у вас…?

Я, молча, достаю сверток из запазухи. Разворачиваю перед ним. На лице мужчины не мелькает ни единой эмоции. Он пододвигает поближе подсвечник, достает из кармана пенсне и принимается по очереди разглядывать драгоценности. Делает это вполне профессионально — сразу видно, что не дилетант. Я тем временем передвигаю стул так, чтобы не сидеть спиной к двери, и лишь тогда сажусь на него. Расслабляться здесь не стоит, несмотря на безобидный вид хозяина.

— Знакомая вещица… — кивает он на безвкусный массивный мужской перстень с крупным изумрудом.

Пожимаю плечами, выказывая полное равнодушие к его замечанию. Да мне оно пофигу. Чего он ждал — что я сейчас задергаюсь?

— … камень здесь с изъяном — продолжает скупщик, явно ожидая от меня реакции.

— Любезный, изъян этот не настолько значителен, чтобы стоило о нем упоминать. Камень вполне хорош, просто ему нужна другая огранка и оправа. Вы и сами должны это понимать.

— Вы так хорошо разбираетесь в камнях?

— Разбираюсь — коротко бросаю я и снова замолкаю.

Скупщик возвращается к осмотру драгоценностей. Наблюдая за ним, пытаюсь хотя бы примерно угадать сумму, которую он предложит. Днем я заглянул в пару ювелирных лавок в торговых рядах, поэтому уровень цен мне более или менее понятен. Как понятно и то, что за краденые цацки никто даже и половины реальной стоимости не даст — в лучшем случае треть. А скорее всего четверть. Но совсем задаром я свою добычу отдавать не собираюсь, хотя очень не хочется искать другого барыгу.

…В общем, как я и боялся, деньги мне предложены совсем смешные. Риск, на который шел, явившись сюда, точно того не стоил. Я молча достаю платок и начинаю складывать все украшения назад.

— Вы даже не станете торговаться⁈ — удивленно спрашивает скупщик.

— Нет. Я привык иметь дело с серьезными людьми. Жалею, что зря потратил время — свое и ваше.

— Но подождите! Так же дела не делаются. Я… я готов предложить вам справедливую цену. Но взамен вы должны мне сказать, где взяли это кольцо.

Не понимаю, зачем ему знать про судьбу этого перстня с изумрудом, но озвученную ранее сумму он с ходу увеличил в два раза. Потом, помявшись, накинул еще треть. Во, как приспичило дядьке! Мне уже и самому стало интересно, что за кольцо такое.

Подумав немного, я решил согласиться. Деньги мне, правда, очень нужны, а цацки эти все равно достались даром.

— Ладно, несите свои деньги — сдался я — взамен расскажу, что знаю.

Скупщик сгребает украшения в ящик стола и закрывает его на ключ. Потом приносит жестяную коробку с деньгами. Пересчитывает их на моих глазах и вручает мне.

— Я жду обещанного вами рассказа.

— Да, собственно, и рассказывать особенно нечего — пожимаю я плечами, заворачиваю деньги в платок и убираю сверток за пазуху — Этот перстень лежал в бандитском схроне неподалеку от Вологды. А вот как он туда попал, я понятия не имею. Честно. Может, его прежний владелец стал жертвой лесной банды и погиб, а может, он просто проиграл его кому-то в карты на постоялом дворе, и к бандитам кольцо попало какими-то окольными путями. Тут исключать ничего нельзя.

— Но как их общак оказался у вас⁈

— А вот это уже совсем другая история. И вам этого лучше не знать.

Хозяин сам провожает меня, кивает на прощанье и закрывает за мной входную дверь. Я какое-то время стою на крыльце, продолжая думать о том, что история с перстнем довольно странная. Меня отвлекает какой-то тихий звук

— Тс-ссс…

Мой юный провожатый подает мне знак, чтобы я скорее спускался с крыльца. Лицо у пацана расстроенное, он сбивчиво шепчет

— Дяденька, вам нельзя в переулок, там засада ждет! Я не виноват, Христом богом клянусь, что это не я! Это барыга велел своему Прохору позвать дружков и убить вас. А я прятался под крыльцом и услышал!

Так вот почему этот жучила так легко расстался с деньгами…! Он прекрасно знал, что они к нему все равно вернутся. А расспросы про кольцо были просто отвлекающим маневром. Только кто сказал, что я готов умереть, чтобы сделать ему приятное…?

— Прячься под крыльцо и не вылезай пока я тебя не позову — велю я мальчишке — а если Прохор с дружками вернется, сиди до утра тихо, как мышь под веником, понял?

— А как же вы⁈

— Ты не за меня бойся, а за себя. Все, прячься. Я пошел.