Заглядевшись на жену, я чуть не упустил главное — а девчонки наши где⁈ Вопросительно поднимаю бровь и получаю в ответ успокаивающую улыбку жены. Ну, значит, все в порядке, просто задержались немного. Это, как раз, для меня привычно. Когда в твоей семье сразу три женщины, то по-другому и быть не может. В последний момент перед выходом у кого-нибудь из них обязательно что-нибудь случается: то молния заест, то пуговица оторвется, то вдруг выяснится, что кроссовки совершенно не подходят к верху, и тогда начинается суматошная замена на другую пару обуви. И я уже молчу про валяющиеся неизвестно где телефоны.

Бороться с этим трудно, но можно. Главное — в этот момент не нервничать и не повышать голос. А просто дать своим барышням пять минут отсрочки, и самому спокойно спускаться на стоянку. Ровно через пять минут наша машина стартует. Тот, кто не успевал, оставался в этот день дома. Очень действенный метод, между прочим. Трех раз им с лихвой хватило. Придется и здесь напомнить кое-кому о дисциплине, а то распустились, понимаешь, без твердой отцовской руки!

— Простите великодушно за опоздание! — извиняется Лена перед Бекетовыми и благодарно кивает мне за отодвинутый стул — дочки никак не хотели идти в ресторацию.

— Пороть! — выношу я свой вердикт.

И тут же понимаю, что кроме рассмеявшейся жены, никто за столом нашу домашнюю шутку не оценил. Бекетовы поняли все буквально, поскольку произнес я это с серьезным лицом, как и положено. Мария Ивановна укоризненно покачала головой.

— Костенька, девочки нежные создания, с ними так нельзя!

— Вообще-то это была шутка — поясняю я — но если этих «нежных созданий» вовремя не призвать к ответу, то они очень быстро сядут на голову. Уж, поверьте мне!

— Это точно! — улыбается Лена — Константин Михайлович абсолютно прав. Иногда из-за их своевольного поведения у меня руки опускаются. Никогда раньше не думала, что так трудно воспитывать детей без мужа.

Ага… наконец-то супруга признала очевидное: мои заслуги в воспитании дочек! А то раньше только постоянно упрекала меня, что я балую дочерей. Ну,…может и балую. Но в меру! А как без этого? Нельзя же только ругать их за промахи и одергивать.

…Замечаю какое-то движение в дверях и оборачиваюсь, чтобы увидеть шествующую по залу процессию: дочки держатся за руки, за их спинами маячит служанка. Жадно рассматриваю девчонок, подмечая малейшие штрихи в их внешности. Они очень похожи на Милену, очень! Маленькие копии своей мамочки. Обе темноволосые, худенькие, с тонкими чертами лица.

Платья у дочек чуть короче, чем у взрослых женщин, на головах причудливо уложенные в прическу косички и локоны. Вот почему-то кажется мне, что это и есть главная причина задержки и недовольства на их мордашках. Дома-то старшая Вика носила волосы до плеч, забирая их в хвостик, а младшая Аня вообще предпочитала короткую стрижку, поскольку волосы у нее были погуще, как у меня. А здесь их видимо, каждый день мучают возней с волосами.

— Какие красавицы! — добродушно восклицает тетушка. Бекетов одобрительно кивает, соглашаясь с ее оценкой.

Я гордо расправил плечи. Это родственники еще не представляют, какие они у нас умницы! Зря что ли теща их по разным студиям и кружкам водила? У Вики идеальный слух, как и у самой Ларисы Генриховны, так что выбор в пользу музыкальной школы и студии бальных танцев для старшей дочери был закономерен. А вот Нюся все больше спортом увлекалась: она и плавает отлично, и на горные лыжи встала без проблем, даже сноуборд освоила вслед за мной. Моя девочка! И это уже, не говоря о том, что Ленок привила им любовь к чтению и иностранным языкам.

Девочки подошли к нашему столу, и разница в их возрасте стала более заметна. Мне кажется или наши дочки здесь чуть старше? По манере поведения я безошибочно узнаю, кто из них Вика, а кто Аня, но с ходу определить, на сколько одна старше другой пока не могу — мешают их одинаковые локоны.

— Ваши Сиятельства, позвольте представить вам моих дочерей: Веронику и Анастасию — Лена строго взглянула на девчонок и те послушно изобразили книксен. У старшей это получилось легко и изящно, у младшей чуть корявенько.

— Какие милые барышни! — приветливо заулыбалась тетушка — Сколько же им годков, Милена Силантьевна?

— Старшей Веронике почти четырнадцать, а Анастасии недавно исполнилось двенадцать.

Ого…! А Милене-то получается, тридцать точно есть, и дочки здесь действительно постарше. Но в принципе, это не проблема. С мозгами и знаниями у них полный порядок, так что местным сверстникам они еще фору дадут. Не во всем, конечно, но во многом.

Мария Ивановна представляет девочкам нас с графом. Замечаю, что тетушка им сразу понравилась, Александра Ивановича они восприняли довольно спокойно, а вот я почему-то удостоился их придирчивых взглядов. Неужели засекли, как я любуюсь их маменькой? Что ж, подождем, во что эта первая неприязнь выльется.

Воспитательная работа женой проведена не слабая. За столом дочки ведут себя безупречно, даже Нюся. Сидит, вся из себя такая повзрослевшая, воспитанная — блинчики аккуратно столовым ножом разрезает на небольшие кусочки, и отправив в рот, тщательно пережевывает. И это наша Анюта, которая вечно норовила смолотить все по-быстрому и, тут же рвануть из-за стола, на ходу допивая чай. Энергия в ней всегда била через край, и видеть ее такой спокойной, для меня даже странно.

— Мам, а мы пойдем сегодня гулять по городу? — спрашивает Нюся, дождавшись паузы во взрослых разговорах.

— Даже не знаю… — виновато отвечает ей жена — боюсь, снова не получится.

— Опять будем в номере сидеть, как две тыквы⁈ — показывает наконец, свой характер Нюся. И я еле сдерживаю довольную улыбку: нет, ничего в нашей младшенькой не поменялось!

— Ты так мечтаешь посмотреть Вологду? — спрашиваю я — Если хочешь, можно будет всем вместе прогуляться перед ужином.

— Я с мамой хочу гулять, а не с вами, сударь! — жестко обрубает дочь мою попытку втереться к ним в доверие. Вот же поганка мелкая…!

— Аня! Мы же договаривались… — расстроенно шепчет Лена.

— Одним вам пока гулять опасно — спокойно парирую я, проигнорировав дочкин наезд.

— Прогулку в любом случае придется отложить до вечера — вступается за Лену Бекетов — Пристав Шкурин прислал нарочного, нас всех просят до обеда зайти в полицейскую управу.

— Если тебя так раздражает мое общество — насмешливо говорю дочери — то могу просто отправить с вами охранника.

— Спасибо — вежливо отвечает мелкая, но благодарности в ее голосе нет, ни на грош. Смешная такая…! Видимо решила оградить маму Лену от ухаживаний чужого дядьки.

Ситуация, конечно, забавная. И это лишний раз говорит о том, что долго у меня скрываться от дочерей не получится. Иначе они меня быстро во враги запишут и начнут шкодить.

Мы уже заканчивали завтракать, когда в ресторацию прибежал один из охранников Бекетовых с новостью, что гуркх пришел в себя. Ну, наконец-то…!

— … Пойми, Рама, выбор у тебя небольшой — убеждает парня Александр Иванович, а я у них за переводчика — или ты быстро уезжаешь из России, или остаешься, но тогда обязательно к кому-то нанимаешься в слуги, чтобы сразу получить билет на жительство. Нельзя у нас болтаться по империи без дела. Тем более иностранцу.

— А думаешь в Британии по-другому? — добавляю я уже от себя — Англичане те вообще за бродяжничество вешают. А если в Австралию на каторгу отправят, то считай повезло.

— Господин, я воин — твердо говорит гуркх — а воин не может быть рабом.

— Да, с чего ты взял, что мы тебя уговариваем рабом стать? — дружно возмущаемся мы.

— У вас в России все слуги рабы!

У меня натурально отвисает челюсть от его слов. Мы с гуркхом, конечно, общаемся на языке, который для нас обоих не родной, но в этой короткой фразе даже простора для разночтений нет. Наконец, до меня доходит:

— Это тебе сэр Эдвардс такую чушь сказал, да?

— Я и сам видел, как русские крестьяне живут.