Родителей она не видела больше месяца, однако волновалась совсем по другому поводу. Она шла быстро, радуясь, что увидит на празднике двоюродного брата. Как знать, может, они поженятся… Джованна была бы очень рада… Он такой красивый! И потом, ей уже исполнилось четырнадцать, время подошло. Иначе она совсем состарится. Тут девушка на миг потеряла равновесие, поскользнувшись на смерзшемся снегу. Потом выпрямилась, поправила съехавший на лицо платок и проверила, не потеряла ли образок с портретом Пия IX [15], который носила не снимая. Его подарила бабушка, чтобы Господь берег ее. И вдруг Джованна услышала какой-то шум.

Она обернулась, но вокруг по-прежнему был один туман. Тогда Джованна пошла быстрее, почти бегом, и отчетливо различила чьи-то шаги. Это даже лучше, пустая и беззвучная дорога ее немного пугала. Девушка подняла руку, приветствуя приближавшийся темный силуэт. В Боттануко она всех знала, хотя и выросла в Суизио. Но когда Джованна увидела, что силуэт прихрамывает, и поняла, что это Винченцо Верцени, настроение испортилось. Странный он какой-то. Да и вся семья у них странная.

Однажды Джованна видела, как его мать каталась по земле, а изо рта у нее бежала слюна, как у бесноватой. Испуганная девушка прибежала домой бегом. По счастью, один из Равазио был врачом. Он тогда объяснил ей, что бесы тут ни при чем, а женщина просто больна эпилепсией и ее лечат кровопусканием. Джованна успокоилась, но семью Верцени все равно после этого недолюбливала.

Накануне она встретила взбудораженную Марию Превитали. Та рассказала, что Верцени ее чуть не схватил и не утащил в темный переулок, и велела быть осторожней. Но Джованна не поверила: Мария только что выписалась из психиатрической лечебницы и могла напридумывать всякого.

Винченцо приближался, и Джованна ускорила шаг. Прогнать его с дороги она не могла, ведь дороги для всех. Он поздоровался и спросил, куда она идет. Девушка опустила глаза и ответила:

– В Суизио.

У нее вовсе не было желания пускаться с ним в разговоры. Но не вертеть все время головой и не коситься на серп в руке у Верцени у нее не получалось. Он что, собрался работать в поле в день Непорочного Зачатия? Держал бы его покрепче… Так и поранить можно. А Верцени шел своей прихрамывающей походкой совсем рядом с ней, почти касаясь серпом ее юбки. Наконец Джованна потеряла терпение и сказала ему:

– Слушай, держи эту штуковину подальше, иначе порвешь мне юбку, а она хорошая, дорогая. Порвешь – убью.

Спустя два дня, в субботу, на сыроварне у Равазио заволновались. Хозяйка нервно металась из угла в угол, шурша черной юбкой, и твердила мужу, что все это очень странно. Почему Джованна до сих пор не вернулась? Она еще совсем ребенок, но очень обязательная: если что скажет – сделает непременно. Девушка пообещала, что пробудет в Суизио не дольше дня. К счастью, женщина умеет сама раздеваться, а на кухне ей помогает повариха, да и причесаться она может без посторонней помощи. Но женщина волновалась, ведь девочка ей как родная дочь. Хозяйка беспокоилась, потому что один из крестьян, Батиста Маца, прибежал в деревню и рассказал всем, что в округе появился волк. Он видел в кустах шелковицы внутренности ягненка. Ближе к вечеру синьора Равазио уговорила мужа взять ружье и вместе с кем-нибудь из крестьян отправиться посмотреть, не случилось ли чего с девушкой. Бедняжка ведь могла повстречать на дороге этого зверя.

Джованни Батисте Равазио долго идти не пришлось. Он нашел тело под навесом возле сыроварни. Девушка лежала на земле, голая, только на левой ноге виднелся чулок. Тело было разрезано пополам, внутренности вынуты, а открытый рот набит землей. Джованни Батиста помчался созывать народ.

Началось настоящее паломничество. Вся деревня ходила смотреть на труп. Люди перешептывались. Значит, внутренности принадлежали не ягненку, а Джованне. Но тогда ее загрыз не волк. И все заметили десять длинных шпилек для волос, аккуратно разложенных в геометрическую фигуру вокруг камня. Что за жуткий ритуал? Какой дьявол мог такое совершить? А потом кто-то нашел в хижине портрет папы Пия IX, который девушка носила на шее, а на соломенной крыше – куски растерзанной икроножной мышцы. Народ разбрелся по округе в поисках других жутких фрагментов этого пазла. Множество фонарей осветили темные деревенские улицы и еще более темные поля: началась настоящая охота за сокровищами. Старый сапожник с племянником в куче зерна нашел одежду девушки. Одна из женщин прямо напротив церкви Боттануко подобрала на снегу платок.

Никто не хотел ложиться спать. Мужчины проговорили до глубокой ночи. Самым удивительным в этой истории было то, что преступление совершили в месте, очень близком к торной дороге, да еще к тому же в праздничный день, когда люди постоянно сновали вокруг церкви. Окрестности церкви прекрасно просматривались. И эти десять булавок, аккуратно разложенные вокруг камня, явно должны что-то значить. Может, убийца хотел оставить какое-то послание? Но зачем?

Женщины тоже обсуждали смерть Джованны. Пополз слух, что у девушки вынули гениталии. Но кому они понадобились?

Винченцо Верцени, как и все, ходил смотреть на тело. Только чуть позже, когда его уже накрыли простыней. Домой он вернулся мрачный и сказал матери, что так испереживался, что даже есть не будет. Вся деревня была взбудоражена. Никто ничего подобного не видел. Даже волки не так жестоки.

Безана выразительно похлопал себя по животу и заявил, что хочет есть. Потом обернулся и осмотрел зал траттории.

– Что скажете? Поедим здесь или будем искать ресторан поприличнее, со звездочками?

Илария Пьятти опустила глаза. Ей было стыдно сказать, что она не может позволить себе приличный ресторан. Но говорить ничего не пришлось: Безана и так все понял.

– Не беспокойтесь, все оплачивает газета. Я выбил счет на еще одного человека, и питание и проживание вам обеспечены.

Пьятти смущенно поблагодарила.

– У меня даже нет счета для поступлений НДС.

Безана дружески похлопал ее по плечу.

– Думаете, я сомневался? Разве может девушка, у которой нет ни водительского удостоверения, ни смартфона, иметь счет для поступлений НДС? Вставайте и выбирайте столик. На улице сильный снегопад, так что нет смысла плутать в полях в поисках непонятно чего.

– Вон тот, возле камина, – указала Пьятти.

– Романтично, – подмигнув, заметил Безана.

Но подмигнул он тоже дружески и без иронии: чтоб не придумывала себе чего лишнего.

Они заказали графин красного домашнего вина и поленту под плавленым сыром.

– Расскажите мне о преступлении, я имею в виду о том, что произошло в 1870 году.

Пьятти вообще не привыкла к вину, а потому уже слегка захмелела, но тем не менее с воодушевлением принялась рассказывать. Девушка так боялась произвести плохое впечатление, что говорила так, словно перед ней стоял микрофон, а сама она давала интервью на телевидении. Безана внимательно ее выслушал, не перебивая.

– Невероятно, – задумчиво произнес он. – Ведь Джованна Мотта была горничной, как и Анета Альбу. А это говорит о том, что жертву выбрали не случайно.

– Я мало знаю об Анете Альбу. Кроме того, что она румынка, как писали все газеты. Я думала, она была проституткой.

– Нет. Она была сиделкой при нотариусе Лекки. Девяносточетырехлетний старик передвигался в инвалидном кресле, так что его можно смело исключить из подозреваемых. О ее исчезновении заявили дочь нотариуса, Джулия Мария Лекки, и ее муж, Франко Вимеркати.

– Их возраст? – спросила Илария.

– Ну… Джулии около шестидесяти, а ее мужу – около пятидесяти.

– Его подозревали?

– Скажем так, могли, – отозвался Безана.

– А сколько лет жертве?

– Двадцать семь. У нее остался трехлетний сын, который сейчас в Румынии с бабушкой и дедом. Ни законного мужа, ни жениха не было. Пока нам мало известно, только основная информация. Чтобы переварить поленту, нам потребуется горький биттер. – Илария испуганно вытаращила глаза. Она не привыкла столько пить и боялась, что потом ее придется тащить в мотель. Но Безана настаивал. – Два, пожалуйста, – сказал он официантке.