– Поделись подробностями! – потребовал Александр Валерьевич.
– Страшными картинками, если будет желание, можешь полюбоваться в уголовном деле. Личности убитых установлены – у них были при себе паспорта. Один на имя Водниковой Алевтины Ивановны, 1984 года рождения, второй – на имя Сидоренко Владимира Петровича, того же года. Оба родом из Грязовецкого района. Публика та еще! Вели асоциальный образ жизни, пьянствовали, бродяжничали, не брезговали попрошайничеством и мелкими кражами… Последний раз попадали в поле зрения полиции 27 сентября, когда в нетрезвом состоянии приставали к гражданам у входа в Кирилло-Белозерский монастырь. За что и были доставлены патрульным экипажем в кирилловский отдел. Там у них проверили документы, промурыжили часок, типа, провели воспитательную беседу и отпустили. С тех пор их никто больше не видел.
– А что судмедэксперт сказал по поводу даты смерти? – спросил Антушев.
– На! Сам почитай! – предложил Балаев, протянув ему копии заключений судебно-медицинской экспертизы по каждому из убитых, извлеченные из той же папки, в которую он за десять минут до того убрал фото Пименова.
Полные данные потерпевших и описательную часть с подробным перечнем причиненных потерпевшим телесных повреждений Антушев опустил. К чему забивать голову лишними подробностями, тем более, что, если понадобится, копии заключений всегда под рукой. Главным образом его интересовали выводы судмедэксперта, относительно давности произошедшего. Они оказались неутешительными: «В связи с поздними трупными изменениями дату смерти потерпевшего установить не представляется возможным». Относилось это к обоим телам, вернее, к тому, во что они превратились. Так же в обоих случаях «смерть наступила в результате открытой черепно-мозговой травмы, причиненной твердым предметом, имеющим заостренный край».
– Орудие убийства – топор? – почти не сомневаясь в утвердительном ответе, спросил Антушев.
Сергей Николаевич кивнул.
– Где обнаружили?
– Там же в сарае. По характеру ран и остаткам биоматериала на лезвии криминалист подтвердил, что зарубили бомжей именно им.
– Пальчики?
– На топорище ничего. Его чем-то протерли.
– А в доме?
– Из относительно свежих – самого Пименова, обоих убиенных, и еще чьи-то. По базам не бьются.
Разговор профессионалов с стороны мог показаться скучным. Может оно и так, но бессодержательным он уж точно не был.
– Интересно, что за четвертый такой? – буркнул Антушев себе под нос.
– Кому интересно, а кому и без того все уже ясно, – ухмыльнулся начальник розыска.
– Шеленкова имеешь в виду? – напрямик спросил Антушев.
– Ну ты, москвич, даешь! – уважительно воскликнул глава вологодского розыска. – В управе меньше часа, а уже мосты навел! Когда успел?
Антушев интригу нагнетать не стал и честно признался:
– Чтоб ты понимал, я с вашим полицмейстером на лекциях и семинарах четыре года бок о бок сидел. Вот он по старой памяти и просветил, что приездом в славный город Вологду я обязан его не в меру торопливому заместителю по оперативной работе… Кстати, что-то его не видно и не слышно, – заметил московский гость. – По логике, давно уже должен был вокруг меня хороводы водить.
– А тебе разве Дерюгин не сказал?
– Не успел. На совещание спешил.
– Шеленков вчера укатил в Питер, – объяснил Балаев, – тоже на какое-то совещание руководящего состава территориальных органов Севре-Западного округа. Вернется только через три дня.
Может, оно и к лучшему, подумал Антушев, не будет под ногами путаться. А начальник вологодского розыска тем временем как бы подвел итог их получасовому общению:
– Короче, картинка вырисовывается следующая. Полная определенность только по убийству Рябова. По двум другим делам реальной доказухи на Пименова чуть да немножко. Даже то, что есть, не закреплено толком, потому как из-за этой долбаной психэкспертизы все застопорилось. Тем не менее наш зампоопер приказал дать в сводку раскрытие. Мне-то что, я дал – один хрен, за его подписью прошло. А потом он вообще запретил Пименовым заниматься, дескать, это теперь – забота следствия… Там работы непочатый край, а этот гений сыска уже, видишь ли, серию раскрыл! Перед журналюгами речь толкнул. По ящику выступил. Нарисовался – не сотрешь! В Москву победную реляцию отправил, дескать, «Вологодский мясник» задержан! – не скрывая раздражения закончил он.
– И хрен бы с ним, с Шеленковым, – невозмутимо заметил Антушев. – В случае чего, с него стружку снимут. Да и вообще, кесарю кесарево, а оперу оперово. Будем разбираться.
– Всецело поддерживаю! – В глазах Балаева вспыхнул огонек азарта, да и вообще он как-то сразу повеселел. – Я за любой кипиш, кроме голодовки.
– Кстати о голодовке… – зацепился за слово Антушев. – Время обеденное, а я так даже и без завтрака сегодня. Где тут у вас, чтоб уютно, вкусно и что-нибудь традиционное?
– Есть такое слово в этой букве, – раздухарился Балаев. – Ресторан «Паровозов».
– Далеко отсюда? – поинтересовался Антушев. – Не хотелось бы время терять. Сегодня еще много чего успеть надо.
– Запомни, Александр Валерич, в Вологде все близко, – наставительно произнес Балаев, поднимаясь со своего места. – Так что, не беспокойся, все успеем. Посидим, поедим, заодно и о делах наших скорбных покалякаем, – процитировал он одного известного кинозлодея.
Работать, так работать!
Ресторан «Паровозов» действительно находился неподалеку от Управления, практически в центре, около здания администрации города. Интерьер впечатлял с порога. Дизайнеры порезвились на славу. Часть зала стилизована под вагон-ресторан с окнами, подсвеченными снаружи. Нарочито грубая неоштукатуренная кирпичная стена в одном месте якобы проломлена въехавшим прямо в обеденный зал черным паровозом с красной звездой на фронтоне. Причем, все в натуральную величину. К некоторым столам подведена миниатюрная железная дорога, по которой игрушечный локомотив в прицепленном полувагоне доставляет гостям бутылки и бокалы. Уж, в чем в чем, а в изобретательности ребятам не откажешь.
Внутрь Александр Валерьевич вошел один, потому что, когда они уже поднимались по ступенькам крыльца, Балаеву кто-то позвонил, и тот остался разговаривать на улице, жестом дав понять москвичу, мол, иди, я сейчас подтянусь. Ну, Антушев и пошел. Пока он осматривался, метрдотель занимался какой-то парочкой – мужчиной и женщиной средних лет. Александр Валерьевич невольно подслушал, по-видимому, уже самое окончание их беседы.
– И рад бы, но ничем помочь не могу. У нас вход только по предварительной записи, – извиняющимся тоном объяснял метр.
– Но у вас же половина столов свободна, – упрашивал мужчина. – Может как-нибудь…
– Все они зарезервированы, – отбрыкивался как мог метрдотель, продолжая настойчиво выпроваживать внеплановых посетителей. – Еще раз извините.
Расстроенная отказом пара удалилась, а распорядитель с самой радушной улыбкой переключился на Антушева.
– Здравствуйте! У вас забронирован столик?
– Здравствуйте! – ответил Александр Валерьевич. – Насчет столика, не уверен.
– Видите ли, в чем дело… – завел было метрдотель свою шарманку, но тут в дверях появился Балаев.
– Я вас приветствую! – по-свойски кивнул он распорядителю обеденным залом: – Товарищ со мной!
Все вопросы в миг отпали. Метрдотель без лишних слов провел их к свободному столу в углу и, пообещав через минуту прислать официанта, удалился.
– Похоже, это место пользуется бешенной популярностью, – заметил Антушев.
– А то! – фыркнул Балаев. – Абы куда я бы тебя не привел.
– Как я понял, попасть сюда можно только по записи, а ты как к себе домой входишь… – поддел коллегу москвич.
– Так, у меня абонемент, – с ухмылкой отреагировал Сергей Николаевич.
– Злоупотребляешь служебным положением? – ненавязчиво полюбопытствовал Александр Валерьевич.
– Разве что самую малость, – улыбнулся Балаев и, посерьезнев, дал-таки объяснение: – Тут какая штука… С восемнадцатого по девятнадцатый год в городе орудовала банда. Похищали состоятельных людей, вымогали выкуп… Немало бизнесменов от них пострадало. Владельца этого заведения в Череповец вывезли, неделю держали на хлебе и воде, пытали… Короче, так получилось, что мне довелось самолично его из плена вызволить. С тех пор я здесь – дорогой гость. Бессрочная пятнадцатипроцентная скидка. Ничего столбить заранее не надо – достаточно предупредить минут за двадцать… Я ж говорю, абонемент у меня! – Он расплылся в неунывающей улыбке.
