Тот вопросительно нахмурился и что-то спросил. В спешке Денис не услышал, что именно.

– Извините, что напугал… – начал Денис.

– Да ладно, пугатель, – ухмыльнулся почтальон.

– Я не хотел…

Почтальон явно дал понять, что Денису стоит быстрее излагать мысль, иначе он уйдёт, а потом ищи-свищи его. Беги к ещё не опустошённому ящику, или на почтамт.

– Да у меня письмо вот с собой. Думал закинуть, а тут уже забираете…

Почтальон уточнил, для отправки ли письмо.

– Ну да.

– Блин, – почтальон выдохнул. – Давай. Родственникам пишешь?

Он не рассчитывал на ответ, но получил его:

– В интернат, где вырос. Просили писать, рассказывать про себя.

– А, – почтальон забрал конверт и покосился на собеседника. Взгляд остановился на куртке с логотипом. – Похвастаешься работой в самом ЖЭУ?

– Да я всего лишь дворник…

Почтальон пробросил шутку на счёт тёплого местечка и возможность обжиться стеклянной тарой, ковыряясь в грязных местах. В неприятной Денису дерзкой манере подколол на тему его положения в ЖЭУ. Денис же снова замолчал, пытаясь одновременно улыбнуться и удивиться.

– Да ладно, не стремайся, – почтальон искренне ему усмехнулся. – Я тоже не директор завода. Просто думал, у вас там побогаче. Но это там – под землёй. Кредиты бы не помешали. Ладно, захочешь увидеться – залезай в конверт и прыгай в ящик. Покедова, дворник.

Денис лишь вяло махнул рукой.

Когда почтальон скрылся за углом дома, Денис усмехнулся себе, своему волнению и поведению с таким, как этот почтальон. Лицо ещё такое дерзкое. Дениса сразу неприятно пробирало, когда он таких встречал. Как будто мимика этого человека сразу же бросала тебе вызов: «Я готов с тобой побороться, а ты? Ты что-то имеешь против меня? Ты кто вообще такой?» С ними важно не ударить в грязь лицом, подсобраться и поймать общую волну: шутит над тобой, а ты в ответ подшути над собой в два раза жёстче. Тогда он поймёт, что ты не из дерьма слеплен, хоть и подбираешь это дерьмо последние несколько лет. Как писали в одной книжке: «Чтобы тебя не подкололи, сделай это сам, тогда у других не будет повода тебя подначивать».

Денис накинул лямку рюкзака обратно на плечо, подтянул её ремешок, чтобы держалась крепче, и отправился в общежитие. До него ещё немало скучных дворов, лавочек, тропинок, взглядов безразличных и испуганных. Сейчас хотя бы всё чистое и аккуратное. Как будто во всём мире наступает праздник.

***

Денис отпер дверь в комнату. Ручка его двери, вопреки всем остальным, поднималась вверх. Кто-то установил замок вверх ногами, а может и саму дверь. «У тебя особенная, не как у всех», – усмехался комендант, вручая Денису ключ.

Полы штор на огромном окне, занимавшем большую часть стены, колыхались на ветру, обдувающем комнату через форточку. Первым делом Денис раздвинул шторы. Несмотря на пасмурную погоду и пока что отключённые фонари снаружи, в комнате стало светлее. Пора завязывать с долгими проветриваниями, думал Денис, закрывая окно. Засомневался, что куски ткани и газета поверх них спасут его от морозов скорой зимы. На следующей неделе он специально выделил вечер выходного дня, чтобы заделать ватой все видимые щели. Сидеть в непроветренном помещении тоже невесело, учитывая сочащиеся запахи от соседей (некоторые готовили прямо в комнатах, хотя положено было тащить свою электрокастрюлю на кухню), но лучше, чем мёрзнуть, гораздо лучше. Зимой бывало так холодно, что Денис просыпался. Накинутая поверх одеяла куртка не помогала. Денис не выдержал и потратил солидный кусок зарплаты на обогреватель. И то купил в ломбарде, чуть дешевле. Он жрёт энергию, но хотя бы можно спать. Зимой тариф был чуть-чуть дешевле. Жаль, без таймера модель, так бы включался только на время, и была бы экономия.

Денис повесил рюкзак на два настенных крючка, расшнуровал и снял пыльные от грязи берцовые сапоги. Потерев продрогшие ладони, он перекатил обогреватель от письменного стола к другому маленькому столику, на котором, между электрическим чайником и кастрюлей, лежал удлинитель.

Денис включил его в розетку, а затем вдавил в него посильнее штепсель обогревателя. Отрегулировал режим обогрева до комфортной ему самому температуры и уже, словно, почувствовал будущее тепло. Снова напомнил себе про нелогичность (да чего уж там – тупость) выветривать комнату, а потом за свои деньги обратно поднимать градусы.

Столик заменял ему полноценную кухню, ведь на нём умещалось всё необходимое: мешочек соли, сахарница, пачка пакетированного чая и банка с кофе. Ничего лишнего. На лишнее нет кредитов.

Оставалось принять тёплый (он надеялся на это) душ и прилечь отдохнуть. Душ находился в подвале. Денис взял полотенце, сменное бельё и универсальный шампунь.

С мыслью, что его и после работы преследуют подвальные помещения, Денис вышел из комнаты.

Он шёл по длинному коридору, в котором постоянно без надобности горел свет. По привычке, выученной ещё в интернате, Денис то и дело подходил и щёлкал выключатели в целях экономии. Соседи потом гудели: «Кто вырубил свет? Как тут теперь идти?». Рассказывать про экономию озлобленной женщине, только пришедшей с работы, он не решался.

Часть дверей были открыты. Не хочешь, а заглянешь в чужую жизнь.

Из одной комнаты пулями выскочили двое мальчишек, чуть не сбив Дениса. В руках сжимали железные кружки. Наверное, мать что-то варит на кухне. Из другого проёма шёл стойкий запах растворителя.

– В зелёный сезон надо было красить, – бурчал недовольный старческий голос.

– Ну, папа, как вот смогла купить да время выкроить – вот и крашу! Или думаешь у меня дома дел…

Денис не дослушал окончание. Ещё в одной комнате трое мужиков играли в карты. Почему с открытой дверью – загадка. Искали компанию. Один обернулся на Дениса, но тот быстро прошёл мимо. Хватало ему таких компашек на работе.

Из туалета вышел Славка, местный псих. Лет тридцать-сорок. Неопасный, вот и поселили в общаге. Он даже работал на грузовом терминале Синьевского, таскал ящики. С ним мало о чём можно было поговорить – он о себе ничего не помнил, кроме того, где сейчас работает, и как его зовут. Ни, где он вырос или откуда пришёл. Не помнил имя, возраст, при этом был абсолютно здоров. То есть, он где-то ел, спал в нормальных условиях, а значит – работал и до грузового Терминала, и потери памяти. Точно не мок под местными дождями и не питался водой с сухим печеньем. Он выглядел даже здоровее большинства жителей общаги. Зло завидовать у местных язык не поворачивался, лишь ворчали: если в голове нет проблем, то и в теле тоже. Временами Славка казался Денису испуганным и благодарным одновременно. Как зверёк, которого приютили. Ничего не понимает, но добро ценит. Вполне обычный человек, никаких умственных отклонений, кроме отсутствия воспоминаний, детской наивности и не заметишь. Мог странно на тебя посмотреть, будто видел впервые, но не более. Приходил даже иногда инспектор, проверял подопечного.

Славка приветливо улыбнулся Денису.

Следом из туалета вышел дядя Толя. Он шёл, опираясь на стену и, время от времени опуская–поднимая ведро с красной крышкой. Он жил намного дальше от Славы и был соседом Дениса. Теперь уже больше, чем соседом. Тоже вроде подопечного. Когда Денис впервые увидел это ведёрко с красной крышкой, он тут же мысленно задался вопросом, что же в нём хранит старик? Перебирал множество глупых вариантов. Но однажды спросил напрямую и услышал, что это всего лишь моча и дерьмо. Денису стало стыдно, хотя вроде бы не за что. Может, за то, что жалуется на всякую ерунду, не думая, что такое настоящие трудности.

– Уже отработал, Денис? – спросил дядя Толя.

– Да, – кивнул Денис.

– Ну, молодец! Зайди ко мне завтра утром – хочу попросить тебя сходить мне за жратвой.

– Хорошо, – Денис вышел из коридора на лестничную клетку.

Вода в душе была «летняя», но хоть не ледяная. Денис ждал, может, потечёт потеплее – никак. Он прыгнул под струи, яростно натирая себя мочалкой, чтобы согреться. Потом также тщательно вытирался. Зато бодрости прибавлялось целый вагон. Даже воздух после такого купания казался гораздо теплее. Главное – не простудиться.