Подарки от разбогатевших удальцов получили не только бедные люди. Даже знатные и богатые не устояли перед искушением — ценные дары получили, например, И. С. Прозоровский и С. И. Львов. Первый из них, главный астраханский воевода, выпросил у Разина бесценную соболью шубу, крытую атласом, с драгоценными каменьями. Атаман, скрепя сердце, отдал ее царскому воеводе: «Возьми себе шубу, да не было б шуму!». Этот знаменитый эпизод стал широко известен (сам царь Алексей Михайлович велел задать вопрос об этом С. Разину во время допроса в Москве летом 1671 г.), нашел отражение в фольклоре.
Разин пробыл в Астрахани две недели. Они ушли не только на переговоры и веселые пирушки. Главное, что он достиг в эти дни, — это ознакомление с настроениями астраханской бедноты, се стремлениями, с положением простого люда. Л. Фабрициус, голландский офицер-артиллерист на русской службе, находившийся в это время в Астрахани в составе войска Прозоровского, верно отмечал: «В это время у Стеньки была прекрасная возможность ознакомиться с состоянием Астрахани и разведать, что думает простонародье». И что еще более важно: «Он сулил вскоре освободить всех от ярма и рабства боярского, к чему простолюдины охотно прислушивались, заверяя его, что все они не пожалеют сил, чтобы прийти к нему на помощь, лишь бы он начал»[51].
Все это говорит, во-первых, о том, что на астраханскую бедноту Разин мог опираться и, несомненно, опирался в своих спорах с воеводами. Во-вторых, он убедился в ее готовности присоединиться к новому выступлению, замыслы которого он вынашивал, вероятно, уже давно. На этот раз речь шла об открытом восстании с целью освобождения простых людей «от ярма и рабства боярского», т. е. от крепостнического гнета.
Соотношение сил в Астрахани складывалось явно в пользу Разина, особенно если учесть, что немало местных стрельцов и солдат сочувствовали его делу, завидовали успехам казаков и добытым ими богатствам, жадно слушали их рассказы и удивлялись их щедрости.
Воеводы постарались побыстрей выпроводить казаков. 4 сентября Разин отплыл вверх по Волге в сопровождении небольшого царского отряда, который должен был предупредить возможные «своеволия» его подчиненных, в частности, «подговоры» людей для вступления в отряд. Однако Разин и не думал выполнять указания властей. Он добился своего — сохранил костяк отряда (хотя часть участников похода 1667–1669 гг. разошлась в разные стороны), вооружение, завязал связи с астраханским простонародьем, на поддержку которого рассчитывал в скором будущем. Для исполнения этого замысла необходимо было снова готовиться, прежде всего призывать охочих людей присоединяться к отряду. И он начал это делать сразу после выхода из Астрахани, не обращая внимания на протесты командира отряда дворянина Л. Плохово. По пути на Волге он «подговаривает» встречных стрельцов и других людей. К нему возвращаются некоторые стрельцы, покинувшие отряд в Астрахани. Перебравшись на Дон, казаки наотрез отказались отдать пушки и паруса от стругов (сами струги они отдали царицынским властям). В ответ на требование Л. Плохово о выдаче только что бежавших к ним «подговоренных» людей Разин заявил: «У казаков де того не повелось, что беглых людей отдавать»[52].
По дороге на Дон Разин не раз показывал свое истинное отношение к власть имущим: феодалам-эксплуататорам, царским начальникам. Он требовал выдачи колодников, участников восстания в Яике в 1068 г., «бранил и за бороду драл» царицынского воеводу, узнав от местных жителей об его злоупотреблениях. А однажды не побоялся отобрать у сотника Ф. Синцова и бросить в воду царские грамоты, которые тот вез в Астрахань. Казаки Разина нападали на торговые суда, а в Царицыне освободили из тюрьмы всех заключенных.
В начале октября 1669 г. Разин вернулся на Дон, но не для того, чтобы проживать богатства, накопленные в трехлетием походе. Закончился определенный этап в развитии народного движения и назревал новый, более высокий. В результате похода казаки собрали большое количество материальных ценностей, которые использовали для подготовки нового выступления. Сложился костяк будущего повстанческого войска. Разинцы приобрели немалый военный опыт. Была проведена первая проба сил в борьбе с правительственным лагерем, разведана обстановка на будущем, так сказать, театре военных действий, выявлены настроения широких масс бедного и угнетенного люда юго-восточных областей России.
СНОВА НА ВОЛГУ
По-разному встретили жители Дона Разина. Домовитые во главе с войсковым атаманом были настроены враждебно. Ю. Келимбетев, агент астраханского воеводы, доносил, что в Черкасске «Корнило Яковлев и иные старшины и нарочитые казаки его Стенькино воровство не хвалят и к себе ево не желают». Беднота же встретила народного предводителя с воодушевлением. Об этом говорили свидетели событий: «На Дону и да Хопре во многих городках казаки, которые одинакие и голутвенные люди, Стеньке с товарыщи гораздо ради, что они пришли на Дон»[53]. Казаки Пятиизбянской станицы называли его «отцом».
Разин не распустил отряд, как обычно бывало в таких случаях. На острове между Кагальницким и Ведерниковским городками, в двух днях пути от Черкасска, казаки соорудили Земляной городок и здесь зазимовали.
На Дону установилось своеобразное двоевластие. В Черкасске сидели старшина и войсковой атаман, и они являлись официальными правителями Войска Донского, рассылали по-прежнему распоряжения. Однако их власть существенно ограничил Разин, который, обосновавшись выше по течению Дона, не только не признавал авторитет своего крестного отца и его помощников, но и сам отдавал распоряжения, шедшие вразрез с указаниями старшины. Так, он не пропустил к Черкасску «зимовых казаков» — тех, кто каждую зиму но распоряжению войскового круга собирался в казачьей столице для со обороны от возможных нападений турок и крымцев из Азова. Разин объявил, что он сам придет на помощь Черкасску, если это понадобится. Вольный атаман по сути дела перекрыл все пути, которые вели в Черкасск, не пропускал туда торговые суда с продовольствием и товарами.
Отношения между голытьбой и зажиточной верхушкой обострялись. Домовитые послали в Москву станицу с донесением о самовольствах разинцев. Московские власти, поначалу не разобравшись в истинном характере событий на Дону, рассердились на старшину за медлительность, приказали арестовать станичных казаков и сослать в Холмогоры. Но в конце концов они поняли, что выполнить их требования — «…над Стенькою Разиным с товарищи за ево многие грубости и к великому государю за ево непослушание учинити промысл…чтоб их воровскому заводу не дать распространятца»[54] — казацкая верхушка попросту не в силах.
Московское правительство быстро меняет курс — с одной стороны, успокаивает донскую старшину, обещает государево жалованье, с другой — принимает меры для того, чтобы не пропускать на Дон беглых, организует разведку. Домовитые посылают к Разину своего представителя, чтобы выведать его планы. Это стало началом переговоров между двумя враждебными сторонами. Богатеи пытались склонить разинцев к верной службе царю, но без всякого успеха.
Между тем Разин развернул бурную деятельность. Уже по прибытии с Волги на Дон в Паншин городок, он, по словам Л. Фабрициуса, «сразу же начал тайком привлекать к себе простых людей, одаривая их деньгами и обещая им большие богатства, если они будут с ним заодно и помогут ему истребить изменников-бояр»[55]. Действительно, используя огромные средства, накопленные в походе 1667–1669 гг., Разин собирает в Земляном городке бедных, снаряжает и вооружает их, готовит все необходимое для исполнения своего плана. К нему со всех сторон идут «голутвенные люди» — донские казаки, русские беглые крестьяне и холопы, работные люди с судов и промыслов на Волге и Дону, украинские крестьяне, мещане и казаки. Из них формируются десятки и сотни. Покупается оружие и продовольствие, всякие припасы и лодки. Всех своих подчиненных Разин держал «в крепи», лишь отпуская на несколько дней к родственникам («на срочные дни за крепкими поруками»). Дисциплина была жесткой. Постепенно из донской бедноты и всякого «бездомовного» люда формируется повстанческое войско. При возвращении на Дон разинский отряд насчитывал 1,5 тыс. чел., к концу ноября — 2,7 тыс., а к маю 1670 г. — уже 4 или 5 тыс. человек.
