Эта книга — дань глубочайшего уважения памяти бесстрашных борцов за лучшую народную долю, которые в эпоху Болотникова и Разина, Булавина и Пугачева бросали смелый вызов гнету и насилию, отступали и погибали, по снова и снова поднимали знамя восстания против угнетателей. Их мужественный пример вдохновлял многие поколения русских революционеров, которые в новых условиях и на новом уровне продолжили и довели до конца борьбу с самодержавием.
ПЕРВАЯ КРЕСТЬЯНСКАЯ ВОЙНА
ПРИЧИНЫ, ПРЕДПОСЫЛКИ
Во второй половине XVI столетия Россию посетило немало иностранцев. Внимательно присматривались они к порядкам и обычаям страны, вызывавшей немалый интерес за рубежом, следили за развитием событий во внутренней и внешней политике, оценивали общее положение государства, ого народа в той весьма сложной и напряженной обстановке, которая сложилась в результате многолетних войн, опричных неурядиц, расстройства хозяйственной жизни и политической борьбы в придворных кругах. Один из современников-очевидцев, Джильс Флетчер, побывал в Москве в 1588 г., несколько лет спустя после смерти царя Ивана Грозного и восшествия на престол его сына Федора. Многое из того, что он описал в книге, изданной через три года в Лондоне, удивило любознательного англичанина. Так, во время длительных переездов он видел немало опустевших сел и деревень; нелегко было жить и крестьянам, и жителям городов — ремесленникам и торговцам: «Купцы и мужики… с недавнего времени обременены большими и невыносимыми налогами». Недовольство охватило все слои населения, террор времени Ивана Грозного вызвал «всеобщий ропот и непримиримую ненависть». В этой обстановке со смертью бездетного царя неизбежно должны были начаться междоусобия; «по-видимому, это должно окончиться не иначе, как гражданской войной»[5].
Эти наблюдения и оценки не были единичными. Другие свидетельства источников, русских и иностранных, говорят о том же. Из многих причин того мощного взрыва народного протеста, который потряс феодальное государство в начале XVII в., ведущими были, конечно, важные явления социально-экономического характера — изменения в развитии крестьянского и феодального хозяйства, в экономическом и правовом положении трудящихся слоев населения.
В течение XVI в. заметно растет феодальное землевладение и, наоборот, уменьшаются размеры крестьянского землепользования. Исследователи подсчитали, что в ряде владений феодалов, расположенных в центре Европейской России, в первой половине столетия их собственная запашка составляла 14–17 % всех обрабатываемых земель, во второй же половине — 40–50 %, т. е. выросла примерно в три раза. С другой стороны, уменьшаются, и очень заметно, размеры крестьянской запашки; так, у монастырских крестьян того же района она сократилась за вторую половину века на 40 % (с 7, 8 четвертей на один крестьянский двор в 1556–1569 гг. до 4,8 четвертей в 1576–1600 гг.). За то же столетие ставки государственных налогов выросли в 30 раз![6] Высокой степени достигла задолженность крестьян. Феодалы, занимавшиеся ростовщическими операциями, обогащались за счет должников, закабаляли их. Крепостных крестьян они часто переводили без их согласия из одного имения в другое, совершали на них сделки, захватывали их имущество.
Помещичий произвол в отношении зависимых крестьян, его нарастание во второй половине столетия хорошо отражают послушные грамоты, которые регулировали обязанности крестьян. До 60-х годов XVI в. в них обычно содержится формула, согласно которой оброк и всякий «доход» феодал получает «по старине», т. е. по старому обычаю. Согласно нормам 60-х годов, крестьянам предписывалось, чтобы они своего владельца «слушали и пашню его пахали, где себе учинит, и оброк платили». Упоминание о «старине» исчезает, тем самым феодалы получили возможность увеличивать размеры барщины и оброка. Этот процесс получает завершение в следующем десятилетии — по грамотам 70-х годов дворяне могли устанавливать их размеры по своему усмотрению.
По судебникам 1497 и 1550 гг. крестьяне имели право «выхода», т. е. ухода, от одного владельца к другому. Это разрешалось делать только один раз в году — за неделю до и неделю после Юрьева дня осеннего, после окончания полевых работ. При этом господин получал «пожилое» — плату за двор, жилье. Довольно часто «выход» скрывал сделку купли-продажи, которую заключали между собой феодалы на своих крепостных. Более богатые феодалы переманивали крестьян у менее состоятельных, внося за ник пожилое. Для времени опричнины характерными стали насильственные вывозы крестьян, погромы.
Народные массы страдали от опричных репрессий, долголетних войн, тянувшихся в течение всего правления Ивана Грозного, опустошительных вторжений крымских татар, из года в год разорявших южные районы страны и доходивших иногда до самой Москвы. Население стонало от тяжелых налогов и гнета феодалов, от различных стихийных бедствий — эпидемий, пожаров, засухи, голода.
В 70–80-е годы XVI в. хозяйственное разорение страны достигает катастрофических размеров. Крестьяне массами бежали из центра страны на окраины в поисках лучшей доли. Дворяне жалуются на «велие оскудение», и правительство принимает ряд экстренных мер. Ограничиваются земельные владения и податные льготы монастырей, часть их земель передается дворянам. Объявляется сбор с населения чрезвычайного налога. С 1581 г. начинается и примерно десятилетие спустя закапчивается описание всех земель в государстве. С этого же года ввели «заповедные годы», в течение которых запрещался («заповедовался») выход крестьян (а также посадских людей, т. е. ремесленников и торговцев, — уход из своего посадского мира). Постепенно распространяясь на все новые и новые районы, выход крестьян по указу 1592–1593 гг. был запрещен в общегосударственном масштабе. Писцовые книги, явившиеся результатом переписи земель 80-х — начала 90-х годов, стали служить юридическим документом, закреплявшим крепостное состояние зависимых от феодалов слоев населения. Согласно указу, феодал мог подавать просьбу (челобитную) о возвращении вывезенного у него крестьянина в течение пяти лет после вывоза (принцип «урочных лет»). Беглых же крестьян можно было сыскивать бессрочно.
Правительство принимало меры для сыска и возвращения беглых и вывезенных крестьян их владельцам. Но бегство приняло такие огромные размеры, что власти не могли удовлетворить бесчисленные иски феодалов. 24 ноября 1597 г. появляется новый указ: на беглых, так же как и на вышедших и вывезенных крестьян, владельцы могли подавать иски только в течение пяти лет.
Заметно ухудшилось и положение холопов. Если раньше заключение кабалы за взятые в долг деньги по считалось актом поступления в холопы, то с середины 1580-х годов вводится именно такое правило. Более того, лица, взявшие по кабале деньги, потеряли в 80–90-е годы право освободиться от холопства путем уплаты долга — они должны были оставаться холопами до смерти господина.
Столь же тяжелым было положение посадских людей, прежде всего низов торгово-ремесленного населения русских городов. Они также испытывали страшные тяготы времен Ливонской войны и опричнины, их душили невыносимые налоги; наряду с крестьянами тысячи горожан погибли во время опричных погромов, вражеских нашествий и стихийных бедствий. По законодательству 80–90-х годов посадские люди также прикреплялись к своему тяглу, т. е. к несению различных повинностей, внесению налоговых и иных сборов. Обострялись также отношения между посадской беднотой («меньшие», «молодшие» люди) и богатеями («лучшие», «прожиточные» люди).
Русские города вступили в полосу такого же разорения, которое испытывали многочисленные сельские поселения — деревни и села. Рост налогов, повинностей, вражеские набеги, эпидемии и, как следствие этого, обнищание населения привели к запустению многих городов, бегству их жителей на окраины. Так, в Великом Новгороде, Пскове, Коломне, Муроме в 70–80-е годы обезлюдело до 84–94 % всех посадских дворов.
