«Прости, иногда так бывает, когда торопишься. Но, уверен, кроме тех бродяг, нас никто не увидел».

«Будь в следующий раз внимательнее, мой дорогой муж».

Ответа на это не последовало, вместо этого я уловила исходящие от Его Высочества флюиды досады и чувства вины на собственную оплошность. Это побудило меня ласково погладить его таинственно переливающуюся в свете заходящего солнца и вечерних фонарей чешуйчатую броню. Это, похоже, придало дракону сил, то уверенности в себе и немного развеселило, отчего он, лихо махнув хвостом и крыльями, резво взмыл вверх и понёсся над сияющим огнями мегаполисом во весь дух.

Вскоре мы уже кружили над заброшенным лесом, в глубине которого располагалось таинственное имение. А затем, всё так же будучи незримыми и неслышимыми для окружающих, приземлились около входной двери старого дома, которая в этот раз была не заперта, а двор был ярко освещён фонарями. Отсюда были слышны оживлённые голоса множества людей и музыка, а снаружи прогуливались двое джентльменов в дорогих замшевых костюмах и одна молодая леди — похоже, в ожидании прибытия кого-то из своих друзей или родственников.

— Кто бы мог подумать, что к этим ребятам явится сам детектив Бэйлис прямо в разгар их мероприятия! — заворожённым полушёпотом произнесла я, хватая Бастиана под левый локоть, пока тот протискивался в полуоткрытую дверь, стараясь не наделать шума. — И, главное, они ничего не боятся…

— Тише, Мари, — оборвал он мою речь, но затем продолжил, когда мы оказались в полутёмном коридоре:

— Они чувствуют себя здесь так уверенно, потому что никто пока что не знает и не догадывается, что скрывается в этом доме с «призраками». Кроме, разумеется, детектива Бэйлиса.

Это его небольшое хвастовство показалось мне милым, но очень было похоже на правду. Действительно, кто мог подозревать этих двух господ, Питерсона и Уэйда, ставших, по известным данным, на праведный путь честных брокеров? И куда, в самом деле, смотрят местные правоохранительные органы? А, может быть, они все здесь давно уже куплены? Впрочем, это уже не моё дело и я в него впутываться не собираюсь, для нас обоих сейчас важно единственное — раздобыть нужный нам артефакт, а со всем остальным пусть разбирается полиция.

Аукцион, проходивший в просторном, прохладном гостином зале, похоже, был в самом разгаре. Воодушевлённые процессом мистер Питерсон и мистер Уэйд предлагали почтенным господам всякую всячину — от пуговицы со смокинга Уинстона Черчилля и старой шляпы Чарли Чаплина до серьги аравийской принцессы, которую та однажды потеряла во время своего пребывания в посольстве Италии, и такой экзотической вещи, как колье морской богини Нереис, найденное зацепившимся за скалистый утёс вблизи северного побережья Турции. Мистер Питерсон при этом с особой экспрессией на лице вытащил из металлического короба чудесной красоты ожерелье из крупных розовато-белых жемчужин, которые словно светились собственным светом.

— Посмотрите, леди и дженльмены, какая это красота! — перевела я в своей голове речь англичанина. — Это прекрасно, прекрасно, действительно оправдывает своё название! И я думаю, что каждая находящаяся здесь леди уже видит на себе заранее этот роскошный жемчуг! Стартовая цена — три тысячи евро. Кто назовёт цену больше?

— Пятьдесят тысяч!

Никто не мог при этом догадаться — ни известные лондонские богачи, собравшиеся в этой гостиной, ни сами организаторы аукциона, ни дорогой читатель, что это могло вырваться из моих уст раньше, чем начнётся торг. Все замерли и уставились на меня, когда я внезапно появилась среди этой публики, отойдя от своего супруга на несколько метров и тем самым выйдя из созданной его заклятием зоны Незримости.

Затем снова заговорил мистер Питерсон.

— Пятьдесят тысяч?… Дамы и господа! Эта молодая леди, имя которой нам пока незнакомо, желает приобрести ожерелье Нереис за пятьдесят тысяч евро! Хотя на выглядит довольно скромно для нашего общества и говорит со странным акцентом. Но это неважно, главное — она может позволить себе купить эту вещь за такую цену. Кто назовёт больше?

Повисла тишина.

— Ну? Пятьдесят тысяч — раз… пятьдесят тысяч — два… пятьдесят тысяч — три… продано!!!

Меньше чем через минуту ожерелье уже было у меня в руках, а в раскрытой ладони Эрика Питерсона красовался кусок чистейшего, хотя и не огранённого алмаза. Я же вновь успела скрыться из вида.

— Что ты делаешь?! — зашипел на меня Бастиан, довольно бесцеремонно хватая за руку и рывком привлекая в себе.

— Что, что! Помогаю тебе, нужно вернуть это мисс Анджелине, не так ли?

— Да, но ты подвергаешь себя большой опасности, а заодно и будущего ребёнка, применяя магию! Ты хоть понимаешь, что творишь?

Глаза его сверкнули весьма опасным гневом.

— Прости… да… я не подумала… не сердись на меня, пожалуйста…

До моих ушей донёсся шум, словно был разбужен гигантский пчелиный улей. Любому мало-мальски понимающему по-английски и даже ничего не понимающему стало бы вмиг ясно, что искали некую леди, которая только что выкупила драгоценное ожерелье за алмаз стоимостью ровно в пятьдесят тысяч евро и тут же бесследно пропала, словно её не было здесь вообще.

— Идём отсюда, пока нас не рассекретили!

— А как же артефакт? Ты с ума сошёл, Бастиан Эдарри?

— Ах да… вспомнила про своего алмазного дракончика… ну-ну, Мари Сокол…

Вот же стервец!

— Прекрати ёрничать! — озлилась я. — Можешь наказать меня за дерзость потом, когда раздобудем портал, а пока…

— Объявляем перерыв! — донеслось из зала.

Минуту спустя мы были за пределами пахнущего сыростью «вертепа», в саду около заросшего пруда. На мои глаза наворачивались слёзы.

— Прости… я немного погорячился, не хотел тебя обидеть. Но ты действительно поступила довольно опрометчиво, подвергая себя опасности. Как твоё самочувствие?

— Всё в порядке, — ответила я, перестав обижаться и сердиться. — Но я хочу теперь спросить твоего позволения, хотя уже знаю, что ты не разрешишь мне…

— Что именно, Мари?

— Ты ведь знаешь, что я не просто драконица. Я Бриллианс. Ты всегда доверял мне и моей силе. Разве может Бриллианс проиграть?

В ответ он долго и очень внимательно посмотрел мне в глаза.

— Ты права. Твои глаза сейчас сияют как бриллианты. В тебе столько силы, что я теперь почти уверен в том, что ты сможешь вернуть артефакт сама, хотя я поддержу. Только, прошу тебя, не показывайся больше им на глаза. И давай сделаем это вместе.

— Хорошо, я согласна.

После получасового перерыва торги продолжились. Несколько дам и господ успели приобрести себе очередной антиквариат за баснословные суммы, прежде чем настал судьбоносный момент и наши славные брокеры почти одновременно провозгласили:

— Алмазный дракон, место происхождения неизвестно, найдено некими русскими и французскими учёными путешественниками в дебрях Центральной Африки… Стартовая цена этой редчайшей ценности — триста тысяч евро…

Казалось, внутри меня содрогнулась и перевернулась целая вселенная, а Изначальный Предок при этом испустил то ли вздох, то ли стон. Ощущения было невозможно передать словами. Я закричала, но под защитой Чар меня никто, к счастью, не услышал. В тот же миг в зале стало темно, прохладно и на удивление тихо, как будто здесь всё это время никого не было. В следующий миг я ощутила, что держу обеими руками алмазную статуэтку — копию того артефакта, который нам следовало вырвать из рук наглецов-грабителей. Ещё миг — и кисти моих рук оказываются в больших горячих ладонях моего возлюбленного дракона. А далее я ощутила некую перемену и увидела, что дракончик в наших руках ярко засветился и нагрелся — и то же самое произошло с моим эрдарийским алмазным кулоном в золотой оправе, спрятанным под одеждой.

— Получилось! — радостно воскликнул Бастиан, сжимая меня в объятиях, когда алмазная фигурка остыла и вновь стала прозрачной. — У нас получилось, мы теперь свободны!

— Получилось что? — непонимающе спросила я.