— Хотите сладкое? — спросил меня Бастиан, а точнее, в моём личном представлении — господин Эдарри.
— Д-да, господин Эдарри, — промямлила я, сглатывая слюну и едва держась на ногах от вновь нахлынувшего волнения. — Но… я бы не отказалась ещё от мясной похлёбки, выпечки и салата… И от чая.
— Пожалуй, я тоже. Только… не нужно называть меня господином и по фамилии.
— Но…
— Никаких «но». Можно называть меня просто по имени. Просто Бастиан. И лучше всего на «ты». Да, и… того, что вы называете чай или кофе, у нас не делают. Но есть очень вкусный и полезный напиток из плодов каррадина. Хочешь?
— Наверное, да, — нерешительно ответила я, подивившись такому его скорому переходу на «ты». — А булочки у вас есть?
Он что-то спросил у поварих на своём языке и утвердительно кивнул.
— Есть, со сладкой эссенцией и семенами линны. Ещё есть маффины…
— Маффины?!
Вот же…
— Да, а что тут такого? Я ведь говорил, что жил в вашей стране и ел ваши сладости, а когда вернулся сюда, то научил наших кухарок готовить всякие маффины, кексы, торты и пирожные. Только ваш сахар вредный для здоровья, мы добавляем сок диабонского тростника.
— А я обожаю пирожные и кексы с вишнёвой начинкой, — призналась я.
— Мне тоже. Но ваши вишшни у нас не растут и черешшни тоже. У нас есть свои, они называются маннака. На вкус очень похожи.
— Хорошо. Тогда мне, пожалуйста, маффины с маннакой, булочки с линной и каррадиновый чай. А также похлёбку с курицей и салат.
— С ку… тогда закажем с унданом. Это очень похоже на вашших индеек. К обеду будет готова.
«Главное, чтобы потом не произошло несварения», — подумала я.
— Пойдём, Мари. Скоро нам принесут сладости и чай. Моя сестра уже поела и ушла по своим делам, мы можем побыть одни.
Он вновь взял меня за руку и повёл коридорами, как я поняла, в помещение, предназначенное для утренних, дневных и вечерних трапез. Говоря начистоту, я была под большим впечатлением от поведения и манер Бастиана Эдарри, которые настолько отличались от Генкиных, что даже не подлежали сравнению. Похоже, этот экземпляр был из разряда «настоящий мужчина, каких не бывает в реальной жизни, потому что они давно вымерли». Это ощущалось в каждом его движении, взгляде, вздохе, жесте и речи. И, разумеется, в поступках. Я покорно следовала за ним, хотя больше всего хотелось побыть наедине с собой и спокойно, простите, пожрать, без присутствия этого настырного и навязчивого типа. А что, если попросить его сейчас о том, чтобы мне принесли завтрак в спальню, а он пускай поест один или в компании кого-нибудь из своей родни?
Но оказалось, что он, ко всему прочему, ещё и умел читать мысли либо каким-то иным образом улавливать их поток и направление.
— Я знаю, о чём думает девушка с другой планеты, которая идёт рядом со мной, — с улыбкой выдал он. — Но она зря надеется, ведь сегодня ей суждено завтракать и обедать вместе со мной.
Инопланетянин хренов, мать его за ногу…
— Может быть, ещё и ужинать? — с сарказмом спросила я.
Точно. Это был полный антипод Генки. Да и те, с кем я до него знакомилась и встречалась, были лишь блеклой тенью в сравнении с этим монстром.
— Может быть, и ужинать. Если хорошая девушка Мари согласится попасть вместе со мной на званый ужин.
— На званый ужин?! Только не это… тогда оставьте мне еды после обеда, я поужинаю одна или с вашими кухарками. К званым обедам и ужинам я пока не готова.
В ответ Бастиан укоризненно покачал головой.
— Ладно… что-нибудь решим. Я сам принесу тебе еды на ужин. Отказываться нельзя, милая Мари, ты и так худенькая…
В ответ больше всего на свете захотелось дать ему затрещину. Что я, собственно, сделала бы с превеликим удовольствием, если бы этот выводящий меня из равновесия тип вовремя не перехватил мою вторую руку. Взгляд его потемнел и заметно потяжелел, как небо перед грозой. Он уставился на меня в упор, и я заметила, что в глазах его полыхнуло золотисто-янтарное пламя, а зрачки стали примерно как у кота.
Меня бросило в жар. Я зажмурилась.
— Боишшься? — процедил он. — Не стоит проявлять агрессивность там, где она не нужна и может принести вред. Запомни это, Мари. Я не намеревался сделать тебе ничего плохого, чтобы так на меня реагировать.
Эти слова были произнесены довольно жёстко, почти без шепелявости и даже без привычного «растянутого» акцента.
— Простите… Вы меня напугали… — думая совсем о другом, промямлила я.
— Вот как? — удивился он. — Чем же?
— Ваши глаза…
— А что с ними не так?
В этом вопросе сквозило явное лукавство. Выражение лица Бастиана заметно смягчилось, взгляд снова стал лучистым и добрым, на лице появилась улыбка. Мы вошли в просторную комнату для трапез, в которой горел камин, причём явно не на дровах, а на какой-то пузырящейся жидкости, бьющей фонтаном из невидимого глазу источника. Окно здесь было расположено на потолке, а шесть стен, включая ту, где располагался полукруглый дверной проём, были обшиты досками из беловатого и красноватого дерева, причём на противоположной от камина стене был очередной гобелен — с изображением некоего королевского «пира на весь мир» и какой-то надписью местными символами, которые отдалённо напоминали буквы грузинского алфавита. Наверное, что-нибудь вроде «Приятного аппетита».
Мы не спешили усаживаться за большой, застланный узорчатой скатертью стол, посредине которого стоял широкий прозрачный сосуд с водой, в которой плавал большой белый цветок с несколькими длинными золотистыми тычинками. От него по всему помещению исходил утончённо-сладкий аромат.
— Это антенея, — пояснил Бастиан, указав на цветок. — Моя сестра очень любит эти цветы.
— Очень красивый цветок, — согласилась с ним я. — Похож одновременно на лотос и ваниль. Здесь всё так необычно — и цветы, и люди…
— Скажу прямо, — продолжил он. — Физически мы похожи на вас и даже делаем тот же вид, причина тому — древняя связь между вашим миром и нашим. Порталы…
— Хотите сказать… ваш мир населяют такие же потомки обезьян, как и мы?
Бастиан усмехнулся.
— Хочу сказать, дорогая Мари… ваши учёные слишком… надо вспомнить это слово… примитивно представляют себе сотворение человеческого рода.
— Может быть, — согласилась с ним я чисто из-за нежелания вести дискуссии на пустой желудок. — Но… что значит то, что я видела в ваших глазах, когда вы на меня рассердились?
Он внимательно посмотрел на меня вполне обычным, нормальным взглядом, однако в глубине зрачков мне вновь померещились огоньки и вновь всё тело обдало жаром.
— У каждого своя суть, Мари. И стихия. Почему бы мне, дракону, не проявлять её, когда в этом есть необходимость?
Я, вскрикнув, разом отпрянула от него и едва не заскочила прямо на стол. Кажется, он проговорился.
— Что?… Дра… что за чушь, наверное, вы шутите? Драконов не существует!
Он рассмеялся и, схватив меня в очередной раз за руку, усадил за стол на один из табуретов с мягким сиденьем, а сам уселся на соседний, придвинув его почти вплотную к моему.
— Вот как, значит? По-вашшему, другие планеты, на которых живут люди, существуют, а драконы — нет?
Вот это было в точку. Собственно, а почему бы и нет? По крайней мере, вёл он себя как самый типичный дракон из досужих фантазий вчерашних девочек-подростков, в глубине души мнящих себя принцессами. И потом, вся эта престранная история, связанная с порталом, коим оказалась алмазная статуэтка в виде дракона…
Но всё это никак не увязывалось с моим научным складом ума и вполне рациональными взглядами на жизнь. Какие ещё, к лешему, драконы? Однако меня вновь обуял иррациональный страх, а улыбка господина Эдарри при этом стала шире.
— Скажи честно — ты правда боишшься этих замечательных крылатых созданий, которые связаны с пламенем и иногда другими стихиями?
— О… увы… они ведь очень опасны, эти неконтролируемые стихии…
И тут же я осознала, что начала рассуждать в его духе. В общем, нести тот же сказочно-антинаучный бред. Моя голова закружилась.
