Оставалась одна надежда — расспросить обо всём у жены Иллена Тарда. Из всех жителей Интанира, казалось, она одна проявляла по отношению ко мне мало-мальски дружеское расположение, которого не было в помине у хозяек дома господина Тарса (последнее, конечно, сильно попахивает иронией, поскольку до господина этот торговец морепродуктами явно не дотягивал, хотя всячески старался быть им в собственном доме). Обе блондинки, похожие на скандинавок, старательно избегали общения, ограничивались лишь короткими дежурными фразами и находили всякий раз повод, чтобы заняться чем-нибудь, исключающим беседы. Например, читали книги или с деланно-важным молчаливым видом перебирали ту же уже почти ненавистную мне рыбу. Хотя могли при этом переговариваться между собой не вполне понятными мне словами и выражениями.

К счастью, в дом Тарсов довольно часто по разным делам наведывалась Вильда. Но когда я решила во что бы то ни стало с ней побеседовать, визита старостихи не состоялось. Однако я застала её с утра на берегу речки, погружённую в весьма любопытное занятие: она опускала в воду, поднимала и снова опускала в неё нечто похожее на мелкоячеистое сито. Затем снова поднимала и внимательно рассматривала то, что в нём лежало.

— Доброе утро! — поприветствовала я её, подкравшись справа.

Она обернулась, отставила в сторону сито, на дне которого было что-то похожее на мелкие, сильно блестевшие на солнце ракушки, и улыбнулась.

— И тебе. Пришла посмотреть, что я тут делаю, или помочь?

Я пожала плечами.

— Я, честно, не знаю, что вы делаете, госпожа Вильда… я пришла с вами поговорить.

— Хорошо, — она встала с камня и вытерла руки о подол длинного тёмно-красного балахона, отдалённо напоминавшего шёлковое кимоно, прихваченного тёмно-зелёным поясом. — Давай поговорим. Только я попрошу об одном — не нужно называть меня госпожой. Мы ведь равны в нашем теперешнем положении, не так ли?

Я недоумённо подняла брови.

— О чём вы говорите, мэм… мадам… Вильда?

Госпожа Тард засмеялась и, подойдя ближе, потрепала меня по щеке.

— Скоро узнаешь, девочка. Хотя, боюсь, правда может тебе не понравиться.

— Какая правда?

— Суровая, Мари… очень суровая. Сейчас всё узнаешь.

Она взяла меня за руку и отвела немного вглубь тенистой рощи, где мы уселись на старый, покрытый пышным пёстро-зелёным мхом, но ещё не сгнивший в труху ствол поваленного дерева.

— Я не знаю, какую суровую правду вы хотите мне поведать, — начала я. — Я лишь хотела узнать поподробнее, за что жители селения Интанир так ненавидят драконов?

Вильда вновь засмеялась, но на этот раз скорее грустно, чем весело.

— Тогда бы спросила сначала, за что их ненавижу я.

Мои брови вновь поползли вверх, а рот сам собой раскрылся от удивления.

— Так вы тоже их не любите?

— А за что мне их любить? Ты странная… Они ведь чудовища, причём самые настоящие!

Чудовища… ну-ну… если взять в расчёт, какими «чудовищами» по отношению ко мне лично были Бастиан Эдарри и его сестра с племянницей — что-то во мне они не вызывали ничего даже близко похожего на неприязнь. Как раз-таки наоборот. И, собственно, таким же «чудовищем» в человеческом обличье, как ни крути, была я сама.

— Скажите… а что такого чудовищного в этих созданиях?

— О, ты ещё спрашиваешь? Я-то знаю, о чём говорю, поскольку мне довелось побывать немного женой одного из них и любовницей другого.

От неожиданности я подпрыгнула на месте и ошалело уставилась на старостиху.

— Вот как?! А как это… было?

— Это длинная история. Если ты готова внимательно слушать…

— Конечно, готова!

Ещё бы!

— Так вот. Я родом из провинции Адалерия на крайнем юго-востоке королевства Эрдария. Родилась в семье обычного ремесленника. Никто из нас не мог даже предположить, чтобы в наши края могли пожаловать Высокородные — они, как говорили, обычно к нам не заглядывали. И вот, однажды на склоне дня, гуляя среди зарослей кустарника и собирая плоды, я увидела в небе, среди облаков…

Далее, конечно, следовало вполне банальное повествование о том, как эта провинциалочка, завидев дракона в небе (наверное, впервые в жизни) и изрядно напугавшись, решила сперва побежать в деревню и оповестить об этом всех, включая своих родных. Однако тут же передумала, спряталась за скалу и принялась наблюдать.

— И тут я услышала шорох, — продолжала Вильда. — Прямо ко мне приближался Ремис, который больше всего на свете хотел на мне жениться. Но я не любила Ремиса — он был груб, пил не переставая и был охоч до красивых женщин. Но я не была писаной красавицей, хотя и не дурна собой, и поэтому он решил сделать меня чем-то вроде прислуги, которая бы готовила ему еду, убирала в доме, ублажала, рожала и растила ему детей, пока этот повеса развлекается с красотками…

До чего же всё банально, подумала я, зевнув от скуки. Прям как у нас на Земле.

— Ну и вот. Дракона я, конечно, потеряла из виду, а Ремис был изрядно пьян и распевал похабные песни. И, самое обидное, стал ко мне приставать, обдавая мерзким запахом перегара. Меня стошнило прямо на него, а он ударил меня по лицу, обозвав неблагодарной дрянью, и стал срывать с меня одежду и украшения. И в руке у него оказался нож.

— Какой ужас! И что вы сделали?

— Что я сделала? Можно было и догадаться. Я принялась кричать во весь голос и отпихивать наглеца, но он меня ранил…

В подтверждение своих слов рассказчица отвела прядь волос и показала довольно заметный шрам на шее.

— А кто вас спас?

— Ты думаешь, сбежался народ с нашей деревни? Как бы не так! Похоже, они там все напились или им просто не было дела до того, где я пропадала. Меня, понимаешь ли, не очень любили за то, что я внешне отличалась от остальных наших селянок и при этом была довольно своенравна. Ну и вот, прежде чем лишиться чувств, я увидела за спиной Ремиса незнакомого мужчину. Он был… как бы это сказать поточнее… явно не нашей крови к тому же редкий красавец, коих у нас сроду не бывало.

— Это был Высокородный?

— Именно! Дракон, изменивший свой облик на человеческий. В общем…

В общем… мой мозг вновь «сломался». Я ведь родом из мира, где во всех сказках, легендах и преданиях, за исключением, пожалуй, азиатских, доблестные рыцари спасают девушек (не только, между прочим, принцесс, иногда и вовсе простых крестьянок) от драконов. А потом на них женятся. Здесь же выходило в точности наоборот — пьяный в хлам деревенский «рыцарь» решает взять силой девушку, которая ему даже не особо нравится, а заодно ещё и лишить жизни за оказываемое сопротивление. И её спасает доблестный и благородный… дракон. Хотя чему тут удивляться — ю те, которых я знала лично, тоже явно не соответствовали нашим земным канонам, хотя их мир и похож на европейский. Что-то здесь не так, в этом мире Эйделы. Либо в тех старых классических сказках, где драконы представлены кровожадными чудовищами без чести и совести.

— Короче говоря, я пришла в себя где-то довольно далеко от нашего селения, в пещере. И надо мной «колдовал» этот красивый мужчина. Вернее, он меня лечил. Это было так же приятно, как смотреть в его бездонные тёмные глаза, в глубине которых были видны огоньки. Иногда же пламя озаряло их, делая золотисто-янтарными, а зрачки при этом сужались почти по-змеиному, и это меня пугало…

Мать честная! Она же только что описала мне в точности, как выглядят глаза у Бастиана Эдарри и что с ними происходит, когда он прибегает к магии. Неужели…

— Но у меня не было причин его бояться, — продолжала Вильда. — Напротив, я позволила ему привести меня в полный порядок и даже… да, я ощущала, что наслаждаюсь его обществом. А потом он предложил мне вернуться в родное селение, но я отказалась.

— Почему вы отказались?

— А зачем? Чтобы этот, демоны его дери, Ремис убил меня из мести? Дракон с северо-запада ведь сохранил ему жизнь, хотя и потрепал изрядно… как сам сказал. Но даже если бы и не сохранил, всё равно… ведь я уже сказала, что в деревне меня не любили и у меня не было поклонников, за исключением этого пьяницы. Конечно, мне могли найти жениха на чужбине, но я уже выбрала сама. Я упросила того дракона отнести меня на свою родину, в свою обитель…