— Я говорю о другом, — возразил Бастиан, не отнимая руки. — О сердце Алмазного Дракона, которое может любить… любить меня. Для этого нужно, чтобы ты снова поверила мне и испытала это чувство — тогда дракон проснётся в тебе и наполнит своей силой. Если бы я был злодеем, то убил бы твоего дракона своим обманом и подверг наш мир опасности. Но я не злодей, Мари. Опасность исходит от моих дальних родственников, а я должен тебя спасти.
Он говорил более чем убедительно, однако упомянутое им “сердце дракона” молчало.
— А не лучше ли… отправить меня домой, на Землю? Может быть, там удастся оправиться, вновь поверить и полюбить тебя?
В ответ он снова привлёк меня к себе и пристально посмотрел в глаза.
— На Землю? Нет… там слишком много суеты, за ней ты, скорее всего, забудешь меня, погрузишься в земные дела, может быть, влюбишься в кого-то ещё… но тогда твой дракон может умереть. А это будет очень большим ударом для мира Эйделы — виверны тут же этим воспользуются и откроют Врата Тьмы. И потом… как ты будешь жить без души?
Я встрепенулась. А ведь верно! У людей на Земле есть душа — человеческая или какая-нибудь ещё. Они могут любить, творить, радоваться жизни… я же ощущала себя пустотелым существом вообще без всякой души, неспособной ни на какие глубокие чувства, тем более на какое-либо творчество или магию. Но всё-таки что-то внутри подсказывало, что не всё потеряно.
— О, Бастиан… ты прав. Тогда отнеси меня на остров, где я могу пережить эту боль, а ты — устроить всё так, как нужно, и вернуться.
— Конечно, любимая! Я именно это и хотел сказать. Как ты меня сейчас понимаешь, даже без души!
— Только… — я сделала отстраняющий жест, предотвратив очередной его порыв осыпать меня ласками, — пока я не могу принять твою любовь. Она сжигает меня… поэтому…
— Но мне почудилось, что, когда я тебя поцеловал, Алмазный Дракон стал пробуждаться. Поэтому, если бы ты позволила продолжить…
— Нет, нет… лучше отнеси меня на остров, где я могу побыть наедине с собой и с природой… когда опасность минует…
— Да… пожалуй, да. Так и сделаем.
Он терпеливо подождал, пока я переоденусь в дорожный костюм (по дороге до гостиницы мы успели посетить нечто вроде модного бутика, где мне за несколько подаренных Бастианом монет продали довольно приличную "тройку" зеленовато-коричневого цвета с серебристым оттенком, сшитую из мягкой кожи какого-то морского зверя с трудно запоминающимся названием, состоявшую из нагрудника с защёлкивающимися серебряными застёжками, куртки с капюшоном и облегающих штанов, украшенных блестящими металлическими заклёпками, и объяснили, что в холод эта ткань, наделённая особыми свойствами, отлично согревает даже без подбивки, усиливая эффект от нашего собственного магического Огня, а в жару — охлаждает и пропускает воздух) и соберу нехитрый скарб, затем взял за руку и повёл за собой наверх, на крышу здания. Похоже, здесь все здания были построены так, чтобы можно без труда выбраться наружу и взмыть в небо.
— А не попробовать ли мне взлететь самой? — спросила я, ощутив внезапный прилив сил и взглянув на своего спутника с некоторой долей лукавства.
Бастиан замотал головой.
— Нет, Мари. Я помог тебе немного, но пробудившейся силы недостаточно, чтобы пуститься в самостоятельный полёт. Её может хватить на то, чтобы обернуться драконом, но дальше…
От этих слов мои глаза покраснели и наполнились слезами.
— Что же мне делать?
— Когда я обернусь, садись верхом на Бронзокрыла. Не нужно ничего бояться, в таком виде я перевёз уже много пассажиров, не умеющих летать.
Я согласно кивнула, хотя перспектива лететь верхом на драконе пугала — до сего дня мне ещё ни разу не приходилось этого делать. Ветер на крыше здания завывал, обдавая снежными хлопьями, норовившими залепить глаза, нос и рот, и я почти не видела, как Бастиан Эдарри превращался в уже знакомое мифическое существо.
— Садись! — послышался приказ, в котором подобие человеческого голоса смешалось со звериным рыком и примесью характерного шипения, и из ноздрей дракона вырвались струйки огня, рассыпавшиеся в холодном воздухе яркими искрами.
Зрелище было жутковато-завораживающим и приковывающим взгляд, однако медлить не стоило. Уцепившись за крыло, я взобралась на спину Бронзокрыла, распластавшегося почти по всему пространству «взлётной площадки», а затем не спеша перебралась к шее дракона и уцепилась за рога, поблёскивающие в свете утреннего солнца. От чудища (если его можно было так назвать) исходило приятное тепло, которое разливалось по всему телу, начиная с ног, и ещё что-то такое, что было невозможно описать словами.
— Ну что, летим? — раздался вновь тот же самый голос.
— Наверное… да… но что, если я упаду?
— О, не стоит об этом беспокоиться. Мы за то и прославились на все миры, что умеем похищать так, чтобы от нас никто не мог сбежать. Сейчас поймёшь это сама.
В тот же миг по моим конечностям прошла вполне осязаемая и почти видимая волна, после чего я обнаружила, что мои руки как будто приросли к роговым выростам, за которые я держалась.
От изумления я раскрыла рот, не зная, начать паниковать прямо сейчас или немного подождать.
— Что… ты… сделал?
— Всё ради того, чтобы моё алмазное сокровище не упало и не разбилось насмерть, — ответил дракон. — Так что, Мари Сокол, мы летим или нет?
— Да… летим…
Дальше всё происходило так, как бывает только в сказках, хотя, похоже, драконы стали для меня последнее время столь же повседневным явлением, как в детстве — бабушкины пирожки. Бронзокрыл с седоком, которым была я, не спеша снялся с места и взлетел, понемногу набирая скорость. И вот — через некоторое время мы уже вовсю неслись над горами и равнинами, всё больше уклоняясь на юго-восток. Точнее, нёсся Бастиан в образе тёмно-бронзового дракона, а я застыла в неподвижности, ловя дувший в спину попутный северный ветер, туман и брызги и взвизгивая каждый раз, когда мой летун делал неожиданные повороты и крутые виражи.
Так мы летели долго-долго и нигде не останавливаясь, пока посреди морской глади не обозначилась гряда довольно крупных островов. Бастиан, точнее, Бронзокрыл устремился к самому большому из них, постепенно снижая высоту. Не будучи особо уверенной в надёжности драконьей магии, я изо всех сил вцепилась в его рога — так, что мои пальцы побелели. Он же, казалось, ни о чём не беспокоился и летел, хотя и быстро, но без суеты и спешки, взмахивая огромными крыльями медленно и величественно — наверное, как и подобает драконьему принцу.
А вот и долгожданный остров — лесистый и приветливый. Бронзокрыл покружил над ним, явно любуясь местными видами, после чего устремился в чащу, по-видимому, опасаясь быть замеченным местными жителями. Однако, как успела я заметить, на берегу было несколько человек с неводами, а один из них, завидев дракона, резко выпрямился и поглядел вверх, приставив ко лбу ладонь козырьком, а потом обратился к своим соплеменникам. Что было дальше, мы уже не видели. Особенно тогда, когда приземлились на опушке, освещённой косыми лучами заходящего солнца.
Моё туловище, казалось, задеревенело вместе с ногами, а руки продолжали сжимать пустоту, когда летающее чешуйчатое создание подо мной исчезло в призрачной дымке, а я оказалась сидящей посреди густой травы, ошалело озираясь и ища глазами Бастиана Эдарри. Наконец, он подошёл сзади, присел на корточки и принялся разминать мои плечи, предплечья и запястья. Разумеется, не без применения магии, от которой всё тело охватил жар. Я пошевелила пальцами рук и ног.
— Да, дорогая, полёт был долгим и непростым, — услышала я за спиной голос принца. — Но ты ведь сама выбрала Алурийские острова, а они находятся далековато от моей родины. Я сам изрядно устал, пока летел сюда.
Я позволила ему поднять меня на ноги и повернулась к нему.
— Но ведь… ты мог бы выбрать и другое место, чтобы спрятать меня от Элинн и её матушки. Например, обитель Белой Волшебницы или что-нибудь ещё поближе.
