Дракон пошевелился. Я отступила на безопасное расстояние. И тут же увидела, как огромный ящер, потоптавшись на месте, взмахнул пару раз крыльями просто так, затем сильнее — и взлетел высоко над холмом.
— Куда же ты?
Я бегала по поляне, размахивая руками и наблюдая, как мой крылатый друг описывает над ней круги и поднимается всё выше. Казалось, он звал меня и предлагал тоже взлететь.
Вот блин!..
Я встала на самую середину холма и запрыгала на месте. И тут произошло что-то совсем из ряда вон выходящее. Ветер стал закручиваться в наэлектризованную сферу вокруг меня. Я хотела закричать, но обнаружила, что вместо человеческих слов из меня исходит невнятное рычание. Сфера увеличилась и рассыпалась мелкой (алмазной?) россыпью, а я ощутила себя, скажу прямо, не в своей тарелке. А если сказать более точно — не в своём теле. Парящий надо мной дракон продолжал кружить и звать, и через несколько мгновений я обнаружила, что взмахиваю огромными крыльями, рулю хвостом и… медленно взлетаю над лесом. Это было совершенно непередаваемое и не обычно, но смутно знакомое ощущение. Подобное со мной уже, оказывается, было и в таком виде я пролетела тысячи километров, пока добралась до полуострова Кинара! И меня в этом полёте сопровождали ещё две крылатых рептилии, одна из которых была очень сильно похожа на ту, которая кружила сейчас здесь рядом со мной! Теперь я вспомнила всё.
Мы продолжали облетать окрестности Роххена и прилежащих лесов, после чего удалились немного дальше на север и кружили над горными хребтами, созерцая великолепные заснеженные, сверкающие в лучах заходящего солнца вершины. Мы всё летали и летали, ловя ветер и купаясь в великолепном закате, танцевали в небе, сплетаясь гибкими хвостатыми телами, до тех пор, пока не стало темнеть. Собственно, драконам ночная темень не мешала всё прекрасно видеть, поэтому мы могли разминать крылья хоть всю ночь. Однако было жаль лошадей, которых нужно было непременно отвязать и вернуть в городскую конюшню, заплатив за пользование. Так мы и поступили.
Лошади шарахнулись в сторону и истошно заржали, когда рядом с ними с неба рухнули два внушительных крылатых создания, испускавших из раскрытых пастей огненные «плевки». Коснувшись твёрдой поверхности, я внезапно потеряла ориентацию и покатилась по влажной траве, на ходу превращаясь обратно в человека. Следом за мной шёл, а точнее, почти бежал Бастиан.
Наконец, я остановилась, хорошенько «приложившись» темечком о выпирающий из земли, простите, из жирной эйделианской почвы корень. Перед глазами заплясали весёлые звёздочки и искорки, но самой мне было отнюдь не весело. Я стискивала зубы от боли, глотая слёзы, и одновременно, обхватив себя за бока, пыталась удержать внутреннего дракона, всё ещё рвущегося в полёт. Магическая помощь вовремя подоспевшего Эдарри оказалась как нельзя кстати.
— А теперь пора возвращаться в город, — шепнул он после того, как привёл меня в порядок и поставил на ноги. — Если мы не вернёмся и не сдадим лошадей до полуночи, нам их больше не дадут.
Наши скакуны пребывали, мягко говоря, в шоке. Поэтому исцеляюще-отрезвляюще-успокоительная магия понадобилась и им. Несколько минут спустя мы не спеша ехали по извилистой дороге между холмами, которая вела в город, подсвечивая себе путь магическими огоньками (Бастиан доходчиво объяснил и показал, как это делается, и после нескольких попыток мне удалось наколдовать маленький, но очень яркий «фонарик»). Наступающая ночь была прохладной и на удивление тёмной, поскольку в небе не светило ни одной луны — что было относительно редким явлением, также как и тройное полнолуние.
Мы прибыли в город, когда местный хронометр показывал девятнадцать и одну седьмую часть, и таким образом успели вовремя с запасом почти на целый хир. С самого начала прибытия сюда я убедилась в том, что местный счёт времени отличается от нашего. Хронометры, которые можно было с большой натяжкой назвать часами, имели двадцать основных делений, называемых словом, которое для простоты я перевела как «час». Продолжительность такого часа, извините, хира, была немного больше земного и состояла из шестидесяти делений, условно названных мной минутами, назывались они этарами. А вот этар уже ни на что не делился, такого понятия, как секунда, здесь не было. Местные жители использовали в своей речи слово «тас», которое означал то же, что «миг» или «секунда», но на шкалах бытовых хронометров такого деления не было. Впрочем, выражения вроде «одна десятая этара» и тому подобные здесь фигурировали в виде отдельных односложных терминов, запомнить которые сразу было довольно трудно. Надо сказать, что само счисление здесь было не десятеричное, как у нас, а двадцатеричное, а цифры от нуля до двадцати означались значками, представлявшими собой прямоугольники с расположенными внутри характерными сочетаниями линий и точек. Запомнить их было не проще, чем буквы местного алфавита, но с помощью ментальной магии, которую применял Бастиан — не труднее, чем римские цифры в начальной школе.
Впрочем, настроить свои карманные часы на местное время у меня бы не получилось при всём желании, даже если бы нам обоим пришлось бы исчерпать весь запас магической силы. Тем более, что после переноса через портал они не работали. А о тех, что были обозначены на планшете и айфоне, пришлось вовсе забыть, поскольку зарядить батареи земных электронных гаджетов никакой магией оказалось невозможно, не то что перенастроить часы. Даже любопытный прибор в нашем кабинете, представлявший собой полый стеклянный шар, в котором под воздействием магической силы или чего-то ещё зарождались молнии, был здесь совершенно бесполезен. В мире, где безраздельно властвовала магия, не было места изобретениям, основанным на научных открытиях, отрицающих любую магию и всё, что с ней связано. Пришлось поэтому заставить себя забыть о том, что такое Всемирная Паутина, телефон и даже электрический чайник и перейти на ориентировку во времени по местным приборам, работавшим, как оказалось, не на магии, а на автоматическом измерении угла наклона солнечных лучей и ещё некоторых суточных показателей, известных местным академикам.
В полумраке, озарённом несколькими светильниками, мы добрались по ступенькам до полукруглой площадки, от которой шли коридоры, заканчивающиеся входами в спальни. Комната, выделенная мне, находилась между спальнями Эресс и Амани, а Бастиан жил этажом выше.
— Если хочешь, приходи ко мне, — шёпотом сказал он, когда мы тепло прощались до следующего дня. — Моя дверь всегда открыта для тебя, как и моё сердце.
— Я подумаю об этом. И, может быть, приду, но не сейчас.
Именно — не сейчас. Потому что сейчас мне больше всего на свете хотелось спать.
Глава третья
Иногда к нам заезжали (или, в чём я уже не сомневалась, залетали) гости. Чем дальше бежали дни, тем больше было шумихи, посещений и разговоров о предстоящем бале в королевском дворце.
— А что за бал намечается у короля? — осведомилась я однажды у своих подруг, в очередной раз перебирая наряды и откладывая в отдельную стопку то, что могло сгодиться для приёма во дворце.
— Вот как, ты не знаешь? — удивилась Эресс. — Конечно же, новогодний! Уже почти скоро, нужно готовиться.
— Я ведь у вас недавно. А когда вы отмечаете Новый год? Или как он у вас называется?
Она принялась объяснять, что Новый год, называемый ими Зимним Праздником, был одним из главных во всех королевствах Эйделы и отмечался с особой пышностью. Но, в отличие от нас, эйделиане отмечали его в самом начале зимы. Согласно местным поверьям, по велению Владычицы Природы всё живое начинало постепенно замирать к концу лета, а к концу осени погружалось в сон. Это было вполне понятно для земного ума. А затем, когда природа засыпала, Владычица посыпала землю белым пушистым ковром. Это было ещё понятнее. И в это время жители Эйделы отмечали начало следующего года, символизирующего новое рождение жизни, которое происходит в волшебную ночь. Причём здесь, в отличие от нашего мира, и в северном, и в южном полушариях этот праздник отмечали зимой. То есть, жители южных королевств, расположенных по другую сторону экватора отмечали его в первую ночь анвора, который был первым месяцем лета в северных. Но дело осложнялось тем, что календари в северном и южном полушариях Эйделы отличались: когда в Эрдарии и соседних с ней королевствах наступала первая ночь анвора, то в королевстве Артанир и других, расположенных на южных материках и островах, начинался инвинор и их жители отмечали Зимний Праздник. Поэтому те, кто любил путешествовать по миру, имели возможность и полное право отпраздновать его дважды в году. И это без учёта традиций туземных народов вроде истикленских эльфов или торвинских гномов, которые не подчинялись драконьим порядкам и у которых были собственные праздники, в том числе и встреча Нового года.
