Я стоял на лестничной площадке и пытался сообразить, что делать дальше. Сколько у нас ещё есть времени, чтобы вмешаться в дела этой… с позволения сказать, неблагополучной семьи, пока не случилась катастрофа? Следует ли вернуться к ребятам и всё обсудить или лучше поторопиться, стучать в дверь и действовать наобум, как я периодически и поступаю, получая в итоге по шапке от других апостолов? Наверное, лучше Антону узнать, что я почувствовал приближение смерти. Это всё-таки по его части.

Надев мокрые от растаявшего снега перчатки и шапку, я глубоко вздохнул и вышел в бурю.

До места, где намертво встала наша машина, я добирался минут пять и скоро увидел, что Патриота там нет. Выбрались, значит. Или кто подсобил. Хорошо, конечно, но где мне их теперь искать?

Только сейчас я вспомнил, что так и не включил телефон. Они, наверное, мне звонили уже раз десять и ещё столько же раз хлопнули себя по лбу. Хотя за столько лет должны были бы уже привыкнуть к моим заскокам и выходкам, к которым то и дело меня толкает необъяснимый внутренний зуд.

По уже известной причине пришлось зайти в ближайший подъезд. Там я вытащил из внутреннего кармана телефон, который уже относительно отогрелся от моей груди, включил его и скоро увидел два пропущенных от Дарьи и по нескольку от Игоря и Антона.

Недолго думая, я набрал абонент «Любимая» и уже после первого гудка услышал безразличное:

‒ Ты наконец-то вспомнил, что телефон надо держать включённым?

‒ Тебе уже всё рассказали, да? ‒ мысленно почесал я затылок.

‒ О ваших подвигах разве что по новостям не говорят ‒ репортёры в снегу застряли, – со всей иронией произнесла Дарья. – Вообще я звонила тебе, чтобы кое-что сказать.

‒ Я весь внимание, майн либе фюрер, – оживлённо отрапортовал я, но она мой энтузиазм не разделила и со всей серьёзностью сказала:

‒ Если хочешь помочь Полине, вам лучше поторопиться. То, что я увидела в её будущем, произойдёт уже сегодня. И возможно, очень скоро.

Я весь похолодел изнутри.

‒ Понял. Где ребята?

‒ Их кто-то выдернул из сугроба, и они отъехали обратно, на обочину. Там тебя ждут. Беги за ними, Антон обязательно должен присутствовать… там, ‒ многозначительно добавила Дарья. ‒ Только не вздумайте больше заезжать на машине во дворы, сегодня полгорода встало.

Не теряя времени, я бежал в сторону дороги и, увидев наш Патриот, принялся на бегу махать руками, надеясь, что с ужасной видимостью через метель Игорь и Антон меня заметят. Мне повезло. Скоро они вышли и пустились за мной, и все вместе мы помчались к дому Полины.

На бегу я рассказал им, что видел и узнал. Антон не задал ни одного вопроса и мрачным видом молчал, что-то обдумывая. Скоро мы вошли в нужный подъезд.

От пробежки с препятствиями в виде густых сугробов и сногсшибательного ветра, бьющего то в лицо, то в спину, всё-таки немного отвыкли и пришлось с минуту отдышаться. Затем мы мрачно переглянулись, прекрасно понимая, о чём думает каждый из нас. Игорь снял шапку, тряхнул ею, обрызгивая всё вокруг снегом, и проговорил:

‒ Значится, отрабатываем по старой схеме?

Антон молча кивнул.

‒ Пятый этаж, ‒ указал я пальцем в потолок.

‒ Лифт, я так понимаю, в этом пент-хаусе сегодня взял выходной, ‒ попытался развеять всеобщее напряжение Игорь.

‒ Поднимаемся, ‒ объявил Антон и первым пошёл вверх по лестнице уверенным шагом. Мы обречённо последовали за ним. Меньше всего нам нравилось делать то, что предстояло сейчас.

Терпение лопнуло. Да-да, как бы немыслимо это ни было, у Полины оно всё-таки не бесконечное. Как она и опасалась, едва вернувшись, мать начала поливать грязью Никиту, а вместе с ним и всех мужчин планеты Земля, в подробностях рассказывать, что все они хотят сделать с Полиной.

Девушка уже слышала эти пошлости много раз, со слов заботливой мамочки знала все потайные и очевидные желания «самцов», их предпочтения и всё, что бы в силу своей фигуры могла или не могла им дать сама Полина. Обычно от этих мерзких, непристойных вещей она пыталась абстрагироваться, не слушать, думать о чём-то далёком, петь про себя песни… Но терпеть это сегодня уже не было мочи.

Так и не домыв посуду, Полина швырнула губку в раковину и вылетела из кухни. Алкоголичка с возмущённым криком бросилась за ней.

‒ Куда пшла, э! Понравилось, что ли, чё я тебе тут говорю? Пробовать пошла, шлюшка малолетняя?!

Хорошо, что Полина так и не переоделась в домашние вещи. Из своей комнаты она забрала только паспорт. Зарплатной карточкой пускай мать подавится. Сходить в банк и завести новую под предлогом утери прежней ‒ не проблема. И как она раньше не догадалась так поступить! Почему не набиралась смелости? Всё на самом деле так просто. Последние пять минут её словно бы пропитывало озарение свыше, нашёптывал на ухо ангел-хранитель. Главное теперь ‒ вырваться из дома, и она это сделает. Полина скорее убьёт, чем позволит себя остановить…

Парень со стильной причёской стоял в коридоре, прислонившись плечом к стене, и смотрел, как Полина запрыгивает в куртку и сапоги.

‒ Ну умница, девочка. Я тобой горжусь, ‒ пассивно протянул он, сунув большие пальцы в карманы джинсов.

‒ Тварина неблагодарная! А ну стоять, я те сказала! ‒ хриплым басом орала женщина.

‒ Тварина здесь только ты и твои пьяницы! ‒ впервые в жизни огрызнулась Полина. ‒ А я, в отличие от вас, человек!

‒ С чувством собственного достоинства! ‒ глядя себе под ноги, вскинул парень указательный палец, брякнув серебряными браслетами, и Полина вызывающе вздёрнула подбородок. ‒ А вот это ‒ слизь, недостойная занимать место в человеческом обществе.

‒ А ну иди сюда, ты, человек!

‒ Да пошла ты!

‒ Чего-о-о?!

Полина дёрнула в сторону металлический засов двери так, что на весь подъезд раздался звонкий лязг, и вылетела из ненавистной квартиры. Мать босиком помчалась за ней вниз по лестнице. Да так быстро, что девушка испугалась.

‒ Я тебе чё сказала, ты?! Куда?!

Она так и не успела надеть шапку, и мамаша схватила дочь за волосы всей пятернёй. Полина закричала и принялась брыкаться, махать руками, одновременно продолжая бежать вниз по лестнице, ослепшая от жуткой боли. Голову, казалось, наполнили кипятком.

Вдвоём они чудом не свалились с лестницы, прыжками спустились на узкую площадку между пятым и четвёртым этажами, и Полина таки смогла вырваться…

Над лестничным проёмом стоял парень в худи, сложив руки на перилах, и бесстрастно наблюдал…

‒ Ты никуда не пойдёшь, поняла меня?! ‒ орала женщина, загораживая собой лестницу вниз. ‒ Долг будешь отрабатывать, за все восемнадцать лет!

‒ Я тебе ничего не должна! ‒ прорычала Полина, держась за горячую голову.

‒ А кто должен?! Хахаль, может, твой отработает?! А потом ты ему! Ну-ка скажи мне, самая умная…

Она орала благим матом, надрываясь, пунцовея всем своим пропитым лицом, выкатывая из орбит стеклянные глаза, и Полина уже начала опасаться, что сейчас выглянут все соседи или вовсе вызовут полицию…

Стильный парень замотал головой.

‒ Не-не-не! Не дай ей себя остановить! Ты знаешь, что надо сделать, Полина. Так давай, сделай уже это!

‒ …пока живёшь в моём доме, на всём готовеньком! ‒ верещала алкоголичка.

‒ Я больше не буду находиться с тобой под одной крышей! ‒ крикнула Полина и ринулась напролом к свободе.

Мать схватилась за неё обеими руками и попыталась оттащить обратно, но разгорячённая девушка продолжала брыкаться и рваться на свободу, как птица из терний.

Борьба едва ли не на смерть, крики, рычание, взмах, и вот, мать летит с лестницы.

Я не успел осознать, как Антон оказался рядом. Секунда, и он уже перепрыгнул едва ли не все ступеньки и поймал чуть-чуть не упавшую женщину. Протиснувшись мимо них, я подбежал к дрожащей в истерике Полине и крепко прижал к себе. Чтобы утешить, и чтобы она не смотрела. Но я встал лицом к злосчастной лестнице и всё видел.