На этот раз в помещении оказался только Самир. Он услужливо распахнул передо мной дверь и проводил в соседнюю комнату, где уже во всю хозяйничал второй наг — Самат. Оказалось, моя каюта вовсе не каюта, а лишь спальное место, соединенное с гостиной. Этакие жилые апартаменты класса люкс, только за что мне такие плюшки пока не известно. Привычка жить посредственно и то, что я сейчас видела вызывала во мне смешанные чувства, невольно заставляла напрягаться от неизвестности.

Под пристальными взглядами двух молодых людей я осторожно опустилась на низкий диван и взглянула на накрытый стол. Вздох моего сожаления, наверное, услышали все на корабле. Кроме стандартного синтетического пайка я ничего не увидела.

— Простите, сея Светлана. К сожалению вам пока нельзя более тяжелую пищу, — тихо произнес брюнет, протягивая мне контейнер с синтетической кашей. — На планете много мест, где вкусно готовят, да и я буду рад угостить вас своими творениями!

— Ничего страшного, я понимаю.

Аппетит пропал от одного только ее вида, но памятую о том, что силы мне нужны, я с трудом осилила только половину, запивая каждую ложку проглоченной каши витаминным коктейлем.

— Вы умеете готовить? — не удержалась, и задала вопрос, чтобы хоть как-то отвлечься от того, что мне предлагалось съесть.

— И довольно часто. Мама слишком опекает нас. Порой доходит до абсурдного и нам приходится буквально сбегать из дома, чтобы отвоевать себе право на собственное мнение. Нет, вы не подумайте ничего плохого, она любит нас, но отчего то считает, что каша, сваренная на молоке, является идеальным завтраком для нового дня.

Я улыбнулась, вспоминая своего сына. А ведь и правда. Я всегда готовила ему молочную кашу на завтрак, несмотря на то что он часто просил сделать ему горячих бутербродов с ветчиной и сыром.

Даже такое действие, как утоление собственного голода, вызвали во мне отток сил. Сославшись на усталость, я вернулась в спальню. Переодевшись вновь в халат, прилегла в кровать и под размеренный, едва слышный шум двигателя уснула крепким сном. На задворках сознания услышала шорох открываемой двери и почувствовала, как с двух сторон от меня прогнулся матрас. Пара спокойных вздохов угомонили мое сознание, а давно забытое ощущение покоя и расслабленности позволили уплыть в приятный и очень неоднозначный сон.

Мне снился берег лазурного моря. Теплые волны неспешно ласкали мои обнаженные ступни, а легкий, едва уловимый ветерок играл с моими волосами. Я лежала на песке зажатая между двух атлетически сложенных тел и упивалась их неспешными ласками. Их горячие руки оглаживали мои бедра, живот и грудь, заставляя мою кожу покрываться россыпью мелких мурашек.

Едва ощутимая дорожка поцелуев от основания ребер до лобка заставляет замереть и глубже вдохнуть в легкие воздуха. Волна возбуждения прошлась по моему телу, концентрируясь пульсирующим клубочком в районе живота.

Соски давно набухли и призывно смотрят прямо на кроваво-красное от заката небо. Они чувствительно покалывают, требуя ласки. Чувствую горячее дыхание на своей груди и то, как чувствительные горошины поочередно попадают в плен горячих губ. Ощущаю, как их втягивают во влажный рот, легонько посасывают, облизывая чуть шершавым раздвоенным языком.

Глухой, продолжительный стон невольно вырывается из моей груди и становится спусковым крючком для более смелых ласк моих мужчин. Пока один из них, зафиксировав мои руки над головой, преподает к моим губам, второй прокладывает себе путь между моих разведенных ног.

Я чувствую дорожку влажных поцелуев и его палящее кожу дыхание Страха во мне нет, лишь безграничное доверие к незнакомцам. Я позволяю им играть с моим телом, позволяю доминировать над своими желаниями.

С меня рывком стягивают трусики и шире разводят ноги. Я открыта для них, но во мне нет смущения. Только дикое желание испытать для себя что-то новое. Я давно не девочка, побывала замужем, но то, что вытворяли эти двое выходило за грань. Слишком остро, слишком нежно, слишком томительно.

Пока один сминал в жадном поцелуе мои губы, другой припал к набухшему от желания клитору. Мое тело тут же выгнулось ему навстречу. Бесстыдно касаясь меня там языком, не позволяя свести колени, он лижет меня, теребя ту самую чувствительную точку, которая уже готова взорваться. А через минуту я уже ничего не могла поделать со своим телом. Оно жило своей жизнью, не подвластное разуму.

Я выгибалась, стонала, пока оглушительный взрыв не накрыл мое сознание, ослепляя фейерверком ярчайших звезд. Хотелось одновременно и сжаться, и раскрыться еще сильнее, что я, впрочем, и делала.

— Наша малышка, наша элисшея, — слышу знакомый шипящий голос и резко просыпаюсь.

Самир Халесс Камради

Наша девочка ушла досыпать, утолив немного свой голод. Вначале мы с осторожностью шли на контакт, тщательно подбирая слова, боясь обидеть или чем-то огорчить малышку. Но она смогла нас приятно удивить. Ни слез, ни скандалов, ни истерик. Светлана значительно отличается от всех самочек, который нам попадались на жизненном пути. Это дезориентировало, но в тоже время распаляло, подталкивало змея приступить к охоте. Но давить, а тем более принуждать к слиянию ни я, ни брат не имеем права. Она и так успела пережить много невзгод, прежде чем Вселенная столкнула нас вместе.

Малышка явно не знала кто мы и даже не догадывалась. Наши имена ей ничего не сказали. Это плохо и одновременно хорошо. Нет страха перед нами, нет зажатости. Обдумывая ее поведение, я пришел к мысли, что ей нельзя возводить рамок и условий. Незаметно подталкивать к правильным решениям — да, но не наседать или ставить перед фактом.

Во время обеда Светлана расслабилась и вела себя открыто и непринужденно. Но мы прекрасно ощущали, как силы постепенно покидают ее. Сославшись на усталость, она вернулась в комнату. А спустя всего полчаса мы услышали ее приглушенный стон.

Не сговариваясь, мы вломились в комнату и застыли на пороге, пораженные открывшимся видом. Малышка металась по кровати, тихо постанывая и беззвучно шепча. Покрытая маленькими бисеринками пота, она была одновременно прекрасна и так беззащитна. Мой халат на ней от метаний распахнулся, открывая нашему взору упругую грудь с темными ореолами сосков, плоский живот с впадинкой пупка и темный треугольник, что скрывается между сведенных ножек. В голове разом пронеслись картинки того, как сплетаются наши тела в порыве страсти.

Переглянувшись с братом, бесшумно подошли к кровати и улеглись с двух сторон от желанной малышки. Вдыхая аромат желания нашей элисшеи, мы едва сдерживали себя. Паховые пластины давно раскрылись, выпуская на свободу наши восставшие члены.

— Не с-с-с-пеши. Она не прос-с-стит, — слышу шепот брата, когда захватываю в плен один из ее сосков.

Противиться искушению не было сил. Слишком манящая, слишком желанная.

— Не трону, — уверил Самата. — Дос-с-ставим удовольс-с-ствие малыш-ш-шке и уйдем-с-с.

Светлана крепко спала, не противясь нашим прикосновениям. Наоборот, нам казалось, будто она жаждет их, тихо постанывая сквозь приоткрытый рот. Самат, как и я, не удержался и все же решился попробовать нашу девочку. А дальше началось безумие. Она стонала, вскрикивала, умоляла. И мы дали ей то, о чем просила наша малышка. С удовольствием отметил, как приятно держать в руках подрагивающее от полученного оргазма девичье тело той, о котором мечтал многие годы.

Спустя минут пять Светлана расслабилась в наших руках и уснула крепким спокойным сном. Стиснув зубы, отстранился от нее и посмотрел на брата. Надо уходить, пока мы окончательно не потеряли над собой контроль. Связь с каждым днем крепнет и не стоит рисковать своим счастьем ради сиюминутного удовольствия.

Сверкнув глазами друг на друга, мы тихонько выползли из кровати, поедая взглядами наше такое одновременно желанное и пока недоступное сокровище. Как бы не хотелось остаться с ней, но мы понимали, что сейчас этот шаг будет во вред. Пока еще рано. Она не готова принять нас.