Я хотел создать что-то типа РОПиТа из прошлой истории. Суда, строящиеся заранее в качестве вспомогательных крейсеров, а в мирное время обеспечивающиеся себя сами перевозкой грузов и пассажиров. И первой линией, которая должна была дать обществу толчок, предполагался маршрут Санк-Петербург–Нью-Йорк с заходом в Росток, Копенгаген, Амстердам и Плимут. Линия эта была загруженная, и суда в любом случае не остались бы без работы. В дальнейшем я держал в уме еще южный маршрут из Одессы.

В любом случае подобные суда были нужны. Хотя бы для того, чтобы вывозить из Америки хлопок. Своего в России пока не производили, а сырье это было ценно не только для текстильной промышленности, но и для химической. Да и просто торговый флот — штука крайне полезная.

Прошлое десятилетие морской тематике я уделял не слишком много внимания, ограничиваясь только экспериментами с пароходами. Было очевидно, что конкурировать с традиционными морскими державами на старом игровом поле у нас не получится, и для того чтобы полноценно ввязаться в новую морскую гонку, нужно сначала изменить правила. Пар и сталь должны были ближайшее время стать той волшебной палочкой, которая по мановению руки отправит все деревянные и парусные флоты на свалку истории и расчистит место под корабли будущего. И вот тогда уже мы посмотрим, кто тут главная морская держава мира.

Фаддей Фаддевич Беллинсгаузен смотрел борта своего флагманского фрегата на раскинувшийся перед ним город. Адмирал за годы плаваний по различным морям повидал многое, однако город Эдо, расположенный на берегу Тихого океана разительно отличался от всего того, что он встречал до того. Необычная архитектура, странного вида люди, корабли в порту, одежда… Все кричало о совершенно ином образе мысли местных.

Хоть лицом японцы были изрядно похожи на живущих рядом китайцев и корейцев, было понятно, что культурно они отличаются очень сильно.

— И каково ваше первое впечатление от местной столицы, Роман Платонович? — Не поворачивая головы адмирал спросил у капитана первого ранга Бойля, который командовал флагманом пришедшей «в гости» эскадры.

— Ааа… — Никакого интереса в голосе Бойля слышно не было, — дикари они и есть дикари. Разве что голыми по степи за бизонами не бегают.

Военный моряк смотрел на мир «сквозь прицел» своих корабельных орудий и культурологией живущих на окраинах Российской империи народов интересовался мало. Недосуг ему было.

Началось все с того, что айны, обитающие на самом северном острове Японского архипелага, через пятнадцатые руки передали в основанный еще десять лет назад острог Южный новость о кораблекрушении одного из российских судов, курсирующих между Китаем, Охотском, Новоархангельском и Александровым-Тихоокеанским. Ничего себе такая дуга, в семь тысяч морских миль, спасибо течениям и сезонным ветрам, делающим такие «круизы» вообще возможными.

В самом кораблекрушении в общем-то ничего необычного не было. Хоть на дворе и стоял просвещённый девятнадцатый век, а не какой-нибудь темный двенадцатый, корабли во многом остались все теми же хлипкими деревянными скорлупками, над которыми стихия имела власть куда большую нежели человеческий разум. Не зря у британцев есть поговорка: «люди делятся на живых, мертвых и уходящих в море».

Однако дело было не в самом кораблекрушении, а в том, что случилось после него. Везущая из Гуанчжоу — одного из открытых для европейских купцов портов Поднебесной — китайские товары в Калифорнию шхуна «Удачливая» имела несчастье потонуть близ японских берегов, и большая часть команды в итоге сумела спастись, выбравшись на берег. Вот только по существующему в те времена закону любой гайдзин, ступивший на землю японских островов вне специально насыпанного для жизни на нем европейцев острова Дедзима в порту Нагасаки, автоматически приговаривался к смертной казни. И именно эта участь и постигла два десятка русских человек из команды столь иронично ставшей неудачливой в пику своему же имени шхуны.

— Не скажите Роман Платонович, — не согласился адмирал. — Культура у них самобытная древняя. А то, что диковаты немного, так это от закрытости. Мы собственно для этого сюда и припылили, чтобы это дело исправить.

— Интересным образом, хе-хе, исправляем, — в голосе капитана первого ранга послышались скептические нотки.

— Можете считать себя строгим родителем, который для доходчивости своего отпрыска за провинность немного по заднему месту приложил, — пожал плечами Беллинсгаузен. — Ага, вот эта группа лодок, кажется, по нашу душу.

Результатом таких действия японского правительства, настроенного к любым иностранцам крайне недружественно, как раз и стал приход в Эдо карательной экспедиции в составе шести русских фрегатов. Против двух сотен пушек японцы, порохового оружия и вовсе не использовавшие, противопоставить ничего фактически не смогли.

Русские моряки приплыв в залив Урага, высадились на берег тремя сотнями человек и передали встретившим их местным ультиматум о начале переговоров, дав на размышления всего 48 часов. Естественно, решить этот вопрос в столь краткие сроки японцы, с их жесткой иерархичной системой были просто не способны, а в ответ на ультиматум островитяне попытались попросту ответить силой и наказать наглых пришельцев из-за моря. Получилось плохо.

Нет, они честно попробовали взять на абордаж стоящие на якоре в бухте корабли, подготовили лодки, собрали абордажные команды, момент выбрали подходящий — перед самым рассветом — с надеждой застать большеносых варваров врасплох… Однако итогом этих действий стало только показательное избиение. Два десятка местных мелких корабликов было пущено на дно артиллерийским огнем, сколько моряков и солдат при этом погибло и вовсе подсчитать было сложно. А русские и не пытались особо, если честно, они приплыли сюда мстить и чувствовали за собой полнейшее моральное превосходство.

Тем не менее даже после такой открытой демонстрации силы на контакт японцы все равно пошли не сразу. Высадившаяся на берег партия под белым флагом была вновь атакована воинами японского императора, что второй раз за два дня вылилось в кровавую бойню. Скорострельные винтовки, которыми были вооружены моряки плюс корабельная артиллерия не оставила японцам даже шанса. Впрочем, ради справедливости, нужно признать, что, пользуясь эффектом неожиданности, островитяне все же смогли нанести русским морякам определенный урон. В тесноте портовых сооружений даже примитивный средневековый лук превращался в достаточно грозное оружие, способное отправить на тот свет человека не менее надежно чем свинцовая пуля.

Тут уж адмирал и вовсе перестал сдерживаться и устроил в порту демонстративный разгром. Было разрушено все, до чего могли дотянутся русские пушки, благо большинство построек даже в столице Японии были деревянными и чугунным ядрам противопоставить не могли ничего. Понятное дело, сам замок Эдо, по имени которого был именован и столичный город от обстрела практически не пострадал, — далековато он был от гавани, три версты да еще и на холме, русские ядра до него просто не долетали — однако и так, в общем-то, вышло хорошо. Демонстрация силы получилась убедительной, и в качестве результата теперь русские моряки могли наблюдать неспешно приближающиеся к кораблям лодки, заполненные явно невоенного вида людьми.

— Приветствуем на борту «Марии», рады видеть посланников Японского императора, — учитывая все еще стоящий над бухтой запах гари от учиненного ранее разгрома, такое пришествие могло показаться издевательским, но Фаддей Фаддеевич уже «переоделся» из костюма военного в костюм дипломата и старался соответствовать отыгрываемому «мирному» образу. Дипломатия канонерок в самой первозданной ее сути, она все равно остается дипломатией. Пусть и канонерок.

Дождавшись пока два толмача — человека знающего и русский, и японский найти не смогли пришлось использовать китайский язык в качестве промежуточного звена — переведут сначала реплику адмирала, потом ответ японца Беллинсгаузен узнал, что перед ним не представители самого императора, а люди 12-ого сегуна из династии Токугава по имени Инари.