I

Промозглый осенний ветер трепал старый плащ и всё настойчивее вырывал из рук капюшон. Ещё немного, и он оголит пышную кипу не в меру длинных волос.

За прошедшие месяцы юноша ни разу не прикасался к ножницам и уже собирал волосы в хвост. Его лицо осунулось: щёки впали, вокруг глаз образовались тёмные круги, а губы побледнели и стали почти что синими. Кожа шелушилась, верхний слой уже осыпался подобием белых чешуек.

– Идём, – мужчина тронул его за плечо, юноша покорно послушался.

Три месяца они были вместе: этот уставший паренёк и его наставник – с виду дворянин, с лёгкой сединой в волосах и аккуратно подровненной бородкой. Навскидку мужчине было сорок или сорок пять лет. Но взгляд указывал на другое: он был куда мудрее своего возраста и знал о мире больше, чем могло показаться. Дождливыми вечерами наставник рассказывал юноше удивительные истории, и они ещё ни разу не повторились.

– Подожди…

За спинами путников кто-то вскрикнул. Ветка дерева дёрнулась, а на землю посыпалась осенняя красно-жёлтая листва. Под дубом висели трое: женщина ещё брыкалась, двое мужчин поникли; их глаза покраснели, вены на лбу вздулись, ноги дёргались в конвульсиях.

– Режь её, режь! – кричали воры.

Кинжал быстро нашёл удобное место и погрузился в плоть. Ещё тёплая кровь обагрила листву. Женщина вскрикнула и успокоилась, что-то жёлтое текло по её ноге и смешивалось с кровью.

– Они это заслужили, – едва различимо в порывах ветра сообщил Граф.

Его сапоги погрузились в придорожную грязь, и вместе с юношей он отправился к окраине посёлка.

Здесь было тоскливо. Пять одинаковых домиков прятались среди высоченных осин. Узкая дорожка, присыпанная листвой, хлюпала под ногами. Её почти полностью скрывали мутные коричневые лужи. Вдалеке ржали кони, вороны перелетали с одного дерева на другое. Реки ледяного дождя неуверенно, но неудержимо рухнули с небес. Вскоре мелкая рябь разбила отражения в воде, и погода стала почти привычной для осени.

– Мы уже достаточно задержались в этой деревне и завтра отправимся в путь. Готовься, ближайшие недели нам придётся провести под открытым небом, – уходя, сообщил наставник.

Юноша отворил дверь и вошёл в душное помещение. Хозяйка копошилась около котла, неустанно подбавляя в похлёбку всё новые специи. Казалось, она не знала меры, но трудно было её в этом упрекнуть. Старая Херга не чувствовала вкусов; говорят, что это как-то связано с прошедшей по этим краям много лет назад хворью.

Деревня располагалась на границе леса Бориг, совсем немного заглядывая в его дебри. Это был перевалочный пункт для всего ануанского отребья. Тут жили воры, мошенники, разбойники и ещё десяток-другой представителей сомнительных профессий. Особенно странным казался тот факт, что подобные люди умудрялись уживаться друг с другом, при этом не вступая в конфликты.

Прибыв сюда около месяца назад, юноша и Граф сразу же нашли себе приют. Графа в этой деревне хорошо знали, уважали и даже почитали. Его встретили как желанного гостя, выделили отдельный дом на окраине и регулярно снабжали припасами. Юношу же поселили у Херги.

Он предпочитал не раскрывать своего воровского звания, а Граф только поддерживал эту инициативу. Три недели ушло на тренировки: трудно найти место лучше, чтобы подтянуть воровское ремесло.

Каждое утро юноша вставал и отправлялся в лес, где встречался с умелыми ворами. Они учили его бесшумно передвигаться, ловко владеть кинжалом и, конечно же, красть. Причём делать это так умело, что однажды сам Граф не заметил, как из его кошеля пропало несколько монет. Или он просто не подал вида…

Всё-таки за пару недель трудно стать мастером.

А несколько дней назад обстановка изменилась: в округе объявились незнакомцы. Первой была женщина с толстой рыжей косой; она носила стальную кольчугу, надетую поверх серой рубашки из мешковины, да толстые кожаные штаны. Вслед за ней прибыли двое мужчин: один с тонким, пересекающим нос шрамом, второй низенький и тощий, словно девчонка. Как выяснилось позже, последний ловко орудовал длинным кинжалом и даже сумел оказать сопротивление.

Ещё на подъезде к деревне незнакомцы попали в засаду. Женщину и мужчину со шрамом сразу же выбили из седла и оглушили, а вот низкий рьяно сопротивлялся и ранил несколько разбойников, за что получил молотком по голове.

У них в сумках нашли свёрнутую листовку, на которой был изображён безликий человек, с подписью «Король Воров»; внизу, крупным шрифтом: «награда за поимку – две тысячи золотых сербников», а ещё ниже имя заказчика «Его Величество король Радемос».

Троица оказалась охотниками за головами, в данном случае даже охотниками на воров, которых развелось немало в последнее время. Эти наёмники и помыслить не могли, что забрели в деревню, полную преступников. Естественно, легко они не отделались – мужчин избили до полусмерти и оставили истекать кровью в амбаре в ожидании виселицы. Женщине повезло меньше всех: её не осквернили разве что особо щепетильные воры, и те с радостью наблюдали за происходящим. А сегодня утром все трое нашли покой под огромным дубом в петле пеньковой верёвки.

Юношу до сих пор бросало в дрожь от крика, который разносился из амбара посреди той памятной ночи. Жуткие мысли вгрызались в сознание, но быстро истлевали на фоне запаха похлёбки.

– Алгон, еда гот-ва. Поешь пер-д дорогой. Слыш-ла я, вы с Графом в дор-гу отправляет-сь, – невнятно проговорила Херга.

Всё тот же недуг, что лишил её вкусовых ощущений, нарушил и речь.

«Алгон, – вспомнил юноша. – Так меня звали несколько месяцев назад».

Три месяца назад он был неприметным воришкой, коротавшим свой век в небольшом рыбацком городке, название которого теперь не хотелось и вспоминать. Этот город был страшным сном, а всё что случилось после…

Пережитое за три месяца подарило столько опыта, сколько юноша не получил бы за всю свою жизнь в родном краю.

Перед глазами ещё стоял образ воина в чёрной броне с такого же цвета мечом. Граф позже рассказал, что этот мужчина был умелым королевским ловчим – куда опаснее охотников на воров. Быть может, не сумей они скрыться за странным ущельем, тело самого Алгона сейчас висело бы под дубом, и его моча стекала по ноге, орошая осеннюю листву. Но юноша не боялся, он больше не знал страха в том виде, в котором его испытывают обычные люди. Путешествие с Графом привело его к осознанию сути смерти и необходимости её принятия.

В глубинах Борига юноша столкнулся с ужасом собственной кончины, но эти воспоминания были слишком свежими и обжигающими, чтобы тревожить их в такой момент. Нынче его смущали собственные сомнения; вспоминая, как дергается повешенная женщина, он жалел, что не присоединился к насильникам. Осознание этого – вот что казалось действительно страшным.

Зачерпнув похлёбки и пригубив, он почувствовал, как горят щёки. Поутру его желудок вновь будет болеть от обилия приправ.

«Пора собираться», – подумал он, спешно глотая непомерно острую еду.

«И в дальний путь по новой жизни».

Уже через час они с Графом покинули странную деревню. Кони мёртвых наёмников подозрительно принюхивались к новым хозяевам, но достаточно быстро привыкли. Мешки были забиты провиантом, фляги наполнены водой и горячительными напитками для особенно холодных ночей, а мысли стремились вперёд, обгоняя путников и не давая времени на отдых.

Лишь наёмники – женщина и двое мужчин – провожали их омертвевшим взглядом.

«И поделом», – думал юноша.

II

Его глаза были полны печали от того, что вскоре он утратит собственный дом. На балюстраде было ветрено и темно, отсюда открывалась картина на далёкую границу Юга, которую понемногу заполняли чёрные орды противников.