Широкоплечий мужчина в лёгком кольчужном доспехе, с коротко остриженной бородой и огромной лысиной на голове, оглядел отряд и сморщился.

Молодой клирик трясся так, что казалось, ещё чуть-чуть и рухнет в обморок. Мантия на нём была коричневого цвета, но перед её был испачкан содержимым желудка, которое начинающий целитель умудрился продемонстрировать после столкновения с последним противником.

Лучник постоянно моргал и зажмуривал глаза. Он очень старался, но его правый глаз всё время косил в сторону. Как он вообще хоть куда-то попадает, было совершенно непонятно.

Маг, стоявший позади, держался неплохо, но за всё время боя с тремя измененными тёмной магией волками он выдал всего две огненные стрелы. В глаза из его одежды бросался правый сапог, который давно “просил его покормить”.

– Ч-ч-что? – заикаясь, спросил клирик, поймав хмурый взгляд воина.

– Ребят, – вздохнул мужчина и указал на кости, скрывавшиеся под высокой травой. – Это детские кости. Эта сука уже начала жрать людей. Понимаете, к чему я?

– Это не ведьма, а упырь? – нахмурился лучник.

– Тут есть некромант? – выдал свою версию маг.

Воин вдохнул через сжатые зубы и медленно выдохнул через нос.

– Это значит, что эта тварь перевалила тридцатый уровень. Ей уже нет смысла просто питаться смертью разумных. Ей нужна плоть.

– К-к-к-как тридцатый? – затрясся клирик.

– Вот так, – хмыкнул мужчина. – Вы в первый раз идёте на элиту?

– Не наш уровень, – признался маг и тут же спросил: – Что делать будем? Вернёмся?

– За элиту опыта хорошо дают и статы обязательно, – подал голос лучник, но с лёгкими нотками сомнений тут же добавил: – Только тридцатка нам не по зубам.

Взгляды отряда скрестились на воине.

– Верша, ты ведь берсерк, так? – задал висевший в воздухе вопрос маг.

– Если бы вы посидели в нашем городишке ещё пару дней, то точно бы обо мне услышали, – хмыкнул воин.

– А уровень у тебя какой? – поинтересовался лучник.

– Н-н-неприлично ведь, – дернул его за рукав клирик.

– Неприлично, – кивнул воин и взглянул на кривую дверь, уводящую в землянку, вырытую в корнях огромного дуба.

– Нам ведь решать надо, что делать, – одернул руку лучник. – Тут не до приличий.

– Не хочешь – не говори, – вмешался маг. – Просто скажи – потянешь её или нет. Нет – уйдём. Да – постараемся помочь.

Берсерк хмыкнул, вытащил пару коротких топоров из-за пояса и обреченно произнёс:

– Постарайтесь просто не мешать.

Он развёл руки в стороны и, подойдя к двери, уже замахнулся ногой, но тут же замер и поставил ногу на место.

– Да, вот ещё что… – он повернулся, ещё раз оглядел отряд и снова сморщился. – Радномом заклинаю вас и анальными пробками, постарайтесь не сдохнуть, как зеленые выблядки, обосравшиеся от вида одной элитной ведьмы!

Клирик позеленел, у лучника правый глаз встал на место, а маг покраснел от злости.

Берсерк замахнулся и со всей дури влепил ногой по двери, отчего та слетела с петель и унеслась внутрь землянки.

– Хуйня из-под коня! Я твой рот наоборот, через зад коленом и по самые гланды! – перешёл он на неистовый рев.

Руки в стороны, взмах, второй, поворот вокруг своей оси, и воин в один миг превращается в смазанный вихрь, который проносится внутрь землянки.

Раздаётся оглушительный и пронзительный визг, грохает какое-то заклинание, и из землянки вырываются клубы чёрного дыма.

– Ах ты ж кошёлка старая! – раздается гневный рёв берсеркера.

БУДУМ!

Дым исчезает, и снова раздаётся истошный визг.

– М-м-м-может помочь? – задаёт вопрос клирик.

– Сказано же – не мешать, – фыркнул маг.

– П-п-парни… – мямлит лучник.

– Ты когда заикаться начал? – взглянул на него маг.

– К-к-когда этих у-у-увидел, – указал за спину мага тот.

Маг развернулся и обнаружил, что из леса, на их полянку, выходит пара медведей с чёрной, слегка дымящейся шкурой.

Верша выбрался из землянки на коленях. Сил, чтобы стоять, уже не было, но, несмотря на слабость и обильное кровотечение из ран, свою добычу он не отпустил. Он волок за собой изувеченный труп сухой костлявой старухи. И если бы не пасть полная длинных острых зубов и руки с длинными чёрными когтями на пальцах, можно было бы подумать, что берсерк угробил умирающую бабушку.

– Блядская карга, – проворчал Верша, вставая на ноги.

Вытерев кровь с глаз, которые заливало из раны на лбу, он оглядел поляну перед жилищем элитной ведьмы.

– Вот, ебаный насрать, чтоб вас раком да до медвежьей горы в ухо шомполом подгоняли… – выругался он и сплюнул на землю.

Отряд по частям валялся на земле вперемешку с парочкой медведей. Голова мага лежала чуть в стороне от тела. Рана была рваной, словно её не отгрызли, а просто оторвали. Лучник голову сохранил, но лежал на земле с развороченной грудной клеткой. К чести этого “напарника” стоит сказать, что, несмотря на свое косоглазие, он умудрился влепить одну стрелу в глаз медведю, который, судя по виду клирика, с удовольствием жрал его потроха. Второй медведь лежал на земле, оплетенный корнями деревьев, и пытался шевелиться. Судя по тому, как его прижало, и сколько корней было на нем, клирик пытался таким способом его задушить.

– П-п-п-помоги… – прохрипел целитель, удерживая кишки рукой, лежа на боку. Те вываливались, но он словно обезумевший пытался их собрать обратно.

– То есть ты попёрся сюда без заклинания самоисцеления, – проворчал Верша и, покачиваясь, подошёл к члену отряда. – На что ты рассчитывал, кретин?

– П-п-помоги… – снова прохрипел клирик, все медленнее шевеля руками.

– У меня нет ни зелий, ни исцеляющих заклинаний, – хмыкнул берсерк. – У меня даже маны нет. И судя по твоей тупости, исцеляющих зелий у тебя тоже нет.

Клирик бросил попытки сгрести кишки обратно, обреченно взглянул на воина и открыл рот.

– За тупость надо отвечать, – сплюнул кровавый сгусток Верша.

Клирик собрал последние силы, согнулся и встал на корточки. Придерживая внутренности, он поднялся на ноги, кишки посыпались на землю, тело целителя пошатнулось, и он рухнул лицом в землю.

– Херовая была идея, – вздохнул берсерк, бросил ведьму и, вытащив топорик, подошёл к медведю. – Но раз уж команда – сраные дебилы, то делиться с ними не обязательно.

Взмах, удар и череп изменённого тьмой медведя раскалывается, а воин довольно кивает мелькнувшему на переферии сигналу об уведомлении.

После этого он развернулся и подошёл к оглушенной элитной ведьме.

– Ну, а теперь сладенькое, – произнёс он и нагнулся к ведьме, одновременно занося топор.

Взмах, миг, и когтистая лапа старухи перехватывает топор, а вторая впивается в лицо берсеркера.

– Ах ты ж сука… – рыкнул он и хотел вывернуть руку, перехватив лапу твари на запястье у своего лица.

– Проклинаю тебя, кровавый ублюдок! Проклинаю тебя на счастье! Счастливо дитя не будет – не найдёшь покоя! Проклинаю кровью своей твою! Проклинаю душою! – оглушительно визжит она.

В следующий миг Верша выворачивает её лапу, державшую его за лицо, раздается хруст, и ведьма выворачивается. Лицо берсеркера заливает кровью от новой порции ран, в воздух взмывает второй топор и опускается на череп старой ведьмы.

– Блядское отродье!

Хрясь!

В стороны летят брызги крови.

– Недоёбаная карга!

Хрясь!

Удар вскользь, и в сторону летит скальп старухи.

– Чтоб тебя, мразота…

Хлюп!

Череп проломило и вместе с кровью в стороны летят осколки черепа.

– Черти вилами ебли!

ХЛЮП!

Топор уходит глубоко внутрь черепной коробки.

Берсерк бил и бил, хотя вместо головы ведьмы уже был не череп, а мешанина из тёмно-красной, густой крови, костей и мозгов. Бил он неистово, со всей злостью до тех пор, пока звук не стал глухим. Остатки головы ведьмы смешались с землёй и превратились в грязное месиво.