Я могла хлестко бить словами Влада, которого бить вполне имела право, но противопоставить что-то Мире, женщине, которая для любимого мною мужчины стала женой, а значит, превзошла меня во всем, у меня не нашлось ни сил, ни возможности. И мне было абсолютно наплевать, что она сейчас с особым наслаждением собиралась вытереть об меня ноги. Наоборот, очень хорошо, если сможет хоть немного отвлечь меня от той боли, которая щемила в сердце с тех пор, как я увидела его снова…

— Да, все верно, — только и ответила я, а потом медленно пошла к автомобильной стоянке.

Ноги с трудом слушались меня, но даже так я выбрала длинный путь, потому что именно он был самым безопасным. Так я смогу остаться незамеченной и не столкнусь с ним ни случайно, ни нарочно. Похоже, Мира одобрила мою инициативу, потому что на удивление быстро отстала от меня. Она вернулась на свое законное место, а я пошла искать то, в котором меня никто не найдет, по крайней мере, какое-то время. Однако…

Все мои попытки трусливо удрать незамеченной оказались напрасными. Когда моя отнюдь не увеселительная прогулка завершилась, и я вышла на асфальтированную площадку перед парк-отелем, увидела его. Засунув руки в карманы брюк, Радич подпирал водительскую дверь моей машины. Стук моих каблуков привлек внимание погруженного в свои мысли Радича, он тотчас поднял на меня свои красивые зеленые глаза.

В легких произошел спазм, как когда просыпаешься от кошмара — чувство, что кто-то держит тебя за шиворот твоей души и норовит выдернуть ее из тела. В этот момент я могла с уверенностью сказать, что находилась в одном шаге, на последнем вдохе от истерики, отрезвлял лишь страх показать слезы мужчине, стоящему передо мной.

Я выдохнула в попытке успокоиться и достала ключи из сумки, а потом подошла ближе. Моя машина сейчас у него в заложниках, и я никак не смогу сбежать, как планировала десять минут назад. Ничего другого не оставалось, кроме как прервать эту болезненную паузу и поскорее уладить то, зачем он искал со мной встречи.

— Зореслав, мы можем сейчас сделать вид, что не видели друг друга, а еще лучше, что никогда не были знакомы, и просто разойтись в разные стороны?.. — взмолилась я, ощущая ком в горле, из-за которого мой голос был как у десятиклассницы при первом признании в любви.

— Нет. Я не могу, — спокойно сказал он. — И не хочу.

— Ну а мои желания никем не учитываются, — с сожалением посмеялась над своей ничтожностью я. Что за день сегодня такой, что мне приходится проявлять смирение, запихивая свою гордость все глубже в… — Хорошо…

— Катя, я до сих пор тебе противен, что ты не можешь вынести моего присутствия?

В голове начался настоящий хаос. Как же мне заставить тебя уйти раз и навсегда?.. Как сделать так, чтобы больно не было никому из нас? Что еще осталось между нами нерешенного, если ты и так уже поставил жирную точку своей женитьбой, но зачем-то продолжаешь мучать меня…

Если для прощания с Велесовым мне нужно было сопротивляться отвращению, которое он в моей душе взрастил своими поступками, вот и при расставании с Зореславом я снова переступала через себя, вынужденная собрать всю обиду не только на него — на весь мир!

— Нет, теперь ты мне противен еще больше, чем тогда, когда ушел с презрительным взглядом.

Радич не был удивлен ни моим тоном, ни этим обвинением. Вместо того чтобы разозлиться, он лишь признал свою вину:

— Прости за тот случай, я действительно был безумен…

— Был, а потом прошло, и все наладилось, но только не у меня, — насильно глотая обиду ложка за ложкой, выдохнула я. Сдерживаемая внутри боль встретила катализатор, и эта реакция грозила большим взрывом. Понемногу я теряла связь с происходящим и адекватность. — Скажи честно, что судьба пообещала тебе за тот хаос, который ты сперва внес в мою жизнь, а потом ушел?

— В тот момент я лишь хотел, чтобы тебе стало легче. Я боялся перейти ту черту, из-за которой не смогу вернуться в твою жизнь.

— То есть, по-твоему, ты ее все же не перешел? А раз не перешел, то было вполне благородно растоптать подобным образом мое сердце⁈ — почему меня не покидало чувство, будто мы говорили о разных вещах?.. Как бы там ни было, я продолжала наступательные действия: — Чем ты лучше Велесова?

— Я и не сравнивал себя с ним, потому что меньше всего на свете хотел бы повторить его ошибки, иметь ту же значимость в твоей жизни. Я не хотел стать им для тебя!

— Да что с тобой такое! Ты с ним и не сравнился бы никогда! Потому что ты хуже! Ты гораздо хуже этого мерзавца! — отбросив все «но», «нафиг», «к черту» и так далее, выкрикнула я.

— Ты так считаешь?

— Да! Я так считаю! Я тебе верила, я верила в тебя! Была б моя воля, я бы таких, как ты… — снова не договорила я, но на этот раз мне не затыкал рот поцелуй, меня просто одолело бессилие. Мои руки аморфно повисли вдоль тела.

— Так чего ждешь? — повторил он те же самые слова, что и в тот день нашей первой встречи. — Вперед.

Сегодня моя решительность сбавила обороты, но, к сожалению, не потому что в этот раз я была трезва. Моя жалостливая любовь по-прежнему атрофировала мышцы и мысли, вот только смелости не добавляла.

— Не могу, — выдохнула я.

— Это еще почему?

— Потому что хочу послать тебя ко всем чертям…

— Уверена? — подойдя вплотную, спросил он. Этот голос звучал очень зловеще, нет — интимно, что меня вдруг бросило в дрожь. Его пальцы коснулись моей шеи сзади, но за миг до этого я кое-что поняла… — Даже если помню каждое прикосновение и каждый стон… Я был готов разыгрывать неведение вечно, но когда у меня не осталось больше никаких аргументов, то вынужден завершить это милое притворство. Еще до всех тех признаний Владу, до его взаимности, уже тогда ты была моей…

— Ты слишком романтизируешь! — отвернулась я.

— Неужели? — в его голосе игриво слышалось недоверие, будто он поймал ребенка на обмане.

— Чего тогда мистер всезнайка не объявил обо всем раньше? Хотел шоу или что?

— Я тоже человек, я не святой… — разочарованно ответил он. — Мне хотелось, чтобы ты сама сделала этот вывод, чтобы ты осознанно решила быть со мной.

— Ах, вот оно что. Осознанно, значит… — не знала я, как ударить рукой, в которой не было костей. Похоже, здесь не было ни одного благородного рыцаря, а мне виделись целых два… — Ну и как? Чем закончился твой эксперимент?

— Эксперимент? — нахмурился он, но развивать не стал. — Ничем хорошим. Меня бросили…

— Тебя⁈ — чуть ли не взвизгнула я. — Те-бя⁈

Вместо ответа он не удержался и просто сгреб меня в охапку и, вжавшись что было сил, сказал:

— Ты выбрала другого.

— Так ты винишь меня в наших неудачах⁈ — задыхалась от несправедливого осуждения я. — С первого твоего появления в моей жизни я всегда выбирала тебя! Тебя! А ты женился на Мире!

— А? — он отстранился и посмотрел на меня непонимающим взглядом. — Мира? Какой ерунды ты наслушалась⁈

— Будешь отрицать⁈ Немыслимо!

— Уж попробуй поверить! — так же эмоционально ответил Радич. Его цепкие пальцы сжали мои плечи в попытке не потерять.

— Ты смял мой подарок! — страшась развивать эту тему из-за того, что все было слишком серьезно, выкрикнула я.

Зореслав улыбнулся и немного расслабил объятия. Воспользовавшись моментом, я попыталась реанимировать коробочку от молодоженов. Картон, перевязанный атласной лентой, превратилась в мятое ничто. Не жалея упаковки, я отбросила крышку и заглянула внутрь.

Марина Николаевна отвратительная женщина… Лишила стольких незамужних подруг извечного ритуала в пользу такой несчастной, как я! Вот ведь самодурка! Слезы непроизвольно застилали взор при виде букета невесты, который пожертвовала мне моя добрая подруга в качестве искреннего пожелания обрести свое счастье. Всхлипывая от эмоций, я достала миниатюрную композицию из весенних цветов, но не смогла ею насладиться…

Внизу, под воздушными лентами было еще кое-что. Маленькая темно-синяя бархатная коробочка привлекла мое внимание. Поначалу я была в недоумении, зачем Марине Николаевне делать мне подобные подарки, но почти сразу, на интуитивном уровне поняла, что этот футляр вряд ли был от жениха и невесты…