— Согласна, уж ты наработалась с запасом. Пока ты вкалывала, ты постигала ценность материального, но, как только решила уволиться, наконец поняла ценность всего остального над материальным, — с присущем ей философским подтекстом высказалась юрист.

— Точно, — кивнула я на слова коллег, не особенно вдохновляясь этой темой.

— Надеюсь, ты такое же усердие не прилагаешь на новом месте?

— Нет, ни в коем случае, — улыбнулась, признаваясь, я. — Мой рабочий день имеет начало и конец, что безумно мне нравится. Особенно, если учесть тот факт, что я работаю дистанционно, из дома. Мой новый босс считает, что трудоголики не герои, а обычные сжигатели своего времени, потому что настоящий герой всегда найдет способ уходить домой вовремя. Поначалу мне было очень больно ужиться с этой истиной.

Обступившие меня бывшие коллеги хором засмеялись. Такими, веселыми и непринужденными, я их никогда и не знала, наверное. Или не замечала из-за своего каторжного труда, или была слишком требовательной, чтобы дать возможность вот так расслабленно и дружелюбно себя вести со мной.

— Ты молодец, что все так сделала, хотя если шеф услышит меня сейчас, то точно понизит до оператора холодных звонков, — пошутила Лариса, сотрудница моего отдела. — Влад от тебя, конечно, такого не ожидал!

— Ага, и бесился еще о-очень долго, — подтвердила Алла. — Конечно, где он такую трудоголичку найдет?

— Кать, после тебя уже стольких выгнал он! Марина Николаевна ему устала каждый месяц нового зама приводить.

— Я наслышана. Марина Николаевна мне рассказала.

— У босса началась черная полоса, но ты не соглашайся, если будет звать назад! — предостерегла шутливо главбух.

— Даже из жалости к нам не соглашайся! — так же весело отозвались девчонки из моего отдела.

— Договорились, — пообещала я в тот самый момент, когда на горизонте моего обозрения появился и сам Велесов.

Собираясь на это событие, я хорошо понимала, что разговора с Владом мне не избежать, поэтому и теперь не стала прятаться. Извинившись перед собеседниками, я приняла зрительный вызов Велесова и как бы бесцельно пошла к менее оживленному месту, чтобы у этого неприятного, правдивее — у этого токсично-ядовитого разговора не было пассивных курильщиков.

Достигнув цели, я наконец подняла глаза на остановившегося передо мной Велесова. Не могла не отметить: Влад был все так же красив и необычайно притягателен. Его сексуальность после нашей разлуки стала еще ярче, что ли. Ах, сколько же в ней было коварства и власти над наивным женским вниманием; сколько претенциозности, так нагло кричащей о своей исключительной природе! Она унижала своим идеальным воплощением, самодовольно демонстрируя разницу в целую пропасть между ней и ближайшей соперницей. Она требовательно манила, сбивала дыхание или даже с ног, влекла греховностью и побуждала к безумству. Но не меня.

Я смотрела на мужчину, которого любила безответно и беспросветно на протяжении двух лет, и теперь ничего не чувствовала. Даже крошечной искры желания, даже маленькой капельки привязанности. Будто все это было с кем-то другим и вообще в прошлой жизни — так далеко от меня настоящей. Теперь ни одна его уловка, спонтанная или наперед придуманная, не сработает со мной, потому что в этой жизни мы точно не две половинки одной судьбы.

Еще до того момента, как он заговорил, я поняла, что теперь и только теперь готова выслушать.

— Ну, привет, — сквозь зубы процедил Влад, сдерживая злость явно с большим трудом.

— Привет, — игнорируя сигнал угрозы, поздоровалась я.

— Превосходно выглядишь, — бросил он не комплимент — сожаление. Наверное, ему бы очень хотелось, чтобы я в своей новой жизни не преуспела даже в этом.

— Спасибо, — просто проронила я, но со всем безразличием. Пусть не надеется, что буду источать ответные опусы.

— Слышал, ты нигде не работаешь толком?

— Толком — это не по «двадцать четыре на семь»? — искренне посмеялась я над его попыткой уколоть меня. — Тогда, да, можно считать меня и вовсе безработной.

— Даже дом продала, вот как все плохо, — ни капли не сомневаясь, что так оно и есть, выдал Велесов.

— Дом я продала, потому что он мне никогда не нравился, но я так долго жила чужими идеалами, что в какой-то момент просто-напросто перестала интересоваться, чего же хочется мне самой.

Влада едва не перекосило, когда он услышал мой ответ. Он в душе еще не определился: то ли он меня жалеет, то ли дурой считает. А потом просто принял, что одно другому не мешает, и перестал стесняться издевок в своей интонации.

— Еще не наигралась в гордую и свободную? Возвращайся уже, — он сказал это с таким видом, будто милостыню мне подает.

Даже не собиралась тратить эмоции на такую чушь. Этот мужчина никогда не интересовался мной настоящей, для него и до сих пор я — Катя Уварова, идиотка-делающая-всю-грязную-работу.

— Спасибо, что так щедр, предлагая мне должность, но мне кажется, что я ее не потяну.

— Два года тянула на ура, а теперь вдруг не потянешь? — фыркнул он, раздражаясь моим неповиновением, к которому он совершенно отказывался привыкать. — За несколько месяцев уж настолько-то не деградируют.

Я сделала вид, что его колкость прошла мимо моих ушей. В конце концов, у меня было достаточно времени, чтобы взвешенно и без лишней спешки прийти к выводу, что Влад сущее дерьмо. Едва ли есть ступенька ниже в оценке его человеческой натуры, а потому и этот выпад не предназначался для обеления его репутации:

— Не в этом дело. Раньше у меня был мощный мотиватор, а теперь смотрю на него, и даже искра не проскакивает.

— Может, нужно поближе подойти, — с самым вульгарным подтекстом произнес он, шагая навстречу.

Я отступила, предугадывая намерения вечного ходока, и, чтобы не тешил себя иллюзиями в моей заинтересованности, предостерегла:

— Так вообще страшно, как бы обратная реакция не случилась.

— Катрин, ну прекращай уже, — сменил тактику он: теперь высокомерие уступило место соблазнению. Лучше б он и дальше грязью меня поливал, так я оставалась чище, чем от этого сального словесного ощупывания. — Глянь на меня, я все еще привлекателен. Может, начнем все сначала?

— С какого еще начала? — улыбнулась я этим глупым романтическим уловкам, которые, как Влад считал, подействуют на меня. — Разве между нами было что-то такое, что можно начинать сначала?

— А разве нет? — возмутился он, откровенно не понимая, почему я еще не растаяла и не смотрю на него влюбленными глазами. — За что ты злишься на меня⁈ За то, что не порвал с Наташей накануне свадьбы? Если это было причиной твоего ухода, то все ведь решаемо!

— Причины моего ухода и невозвращения разные. Если уволилась я из-за тебя, то нежелание вернуться в компанию к тебе как раз таки не имеет абсолютно никакого отношения.

— Ты слишком груба со мной для той, кто не имеет ни одной причины не возвращаться. Если руководствоваться тем, что ты сказала, разве сейчас я заслуживаю такого отношения?

— На самом деле ты просто не можешь судить объективно. Ведь это не сейчас я груба, а тогда была слишком добра. Но в чем-то ты прав, Влад. Я правда не могу пока относиться к тебе беспристрастно. Прости за это.

— Вот видишь, ты все еще испытываешь ко мне чувства!

— Верно, испытываю, — согласно кивнула я, не имея намерений увиливать.

— Ты все еще любишь меня, — его руки собственнически потянулись ко мне.

Отступив еще на шаг, я снова провела черту между нами и ответила:

— Не стоит тешить себя несбыточными надеждами. Моя любовь давно тебе не принадлежит, жаль, что я смогла понять это только после того, как покинула тебя.

— Ты говоришь это специально, да? Мне назло? — такой самовлюбленный тип разве мог поверить в то, что его кем-то заменили, на кого-то променяли.

— Нет, но, похоже, ты не захочешь разувериться в собственных заблуждениях, да и я здесь не для того, чтобы бороться за правду. Влад, спасибо тебе за все то, что ты дал мне за те два года, в которые мы были отличными коллегами, но не смогли стать такими же любовниками. Раньше я не верила, но теперь точно знаю, что все было к лучшему, и ты дал мне именно то, что мне было на самом деле нужно — мой опыт. Ты вырастил меня, вот за это я всегда буду тебе благодарна. А все остальное однажды просто забудется.