В общем, пока все шло хорошо и впервые не мимо меня, я и думать забыла о Радиче. Что радовало не меньше — он обо мне тоже. Всю следующую неделю Зореслав был занят делами, которые не касались инвестиционных проектов. Максимум нашего общения сводился к редкой деловой переписке посредством электронной почты. Он сбросил мне материалы и предложения от компаний, с которыми мы провели встречи, и на этом все. Тайминги по подготовке отчетов позволяли мне не встречаться с ним еще пару недель, что вполне меня устраивало.
Все, о чем я могла думать, помимо работы, конечно, так это о Владе. Как бы я ни противилась раньше, но не смогла отказаться от своих чувств к нему. По этой ли причине, или еще по какой другой, но Влад теперь для меня стал еще привлекательнее. Возможно, из-за своей скорой женитьбы, а, может, из-за нашей недельной разлуки, но я, выйдя в понедельник на работу, будто бы влюбилась в него заново. Мир засиял розовыми оттенками вновь. Мне, на фоне моей воспрянувшей духом влюбленности, стало видеться невообразимое прежде.
Всякий раз, находясь рядом с Владом, по телу бежали мурашки, а если он невзначай меня касался, то становилось трудно дышать от возникающего напряжения. Я зареклась отрезать всякую связь с этим мужчиной, а в итоге только продвинулась в своих чувствах к нему. Теперь тихого обожания мне стало мало, и я возомнила, что могу желать этого недоступного мужчину? Без сомнений, тут явно сказалось влияние Радича на мою самооценку. Что я вообще себе возомнила? Пару раз перепихнулась с пьяным мужиком, так теперь осмелела замахиваться на лучшее⁈
Поначалу голова раскалывалась от постоянного гула жарких споров между моими внутренними ангелом и демоном, но постепенно я все же склонилась на сторону второго. Чуть позже я поняла, почему смелость взяла верх над совестью, и виной тому был сам Влад. Сперва мне казалось, что это мне только казалось, но с каждым днем все больше я стала доверять своим наблюдениям. Влад заинтересовался мной.
Кто бы что ни говорил, мол, это мечты или иллюзии, и это точно тот случай, когда принимают желаемое за действительное, особенно в моей ситуации, где объект обожания одной ногой в загсе, но я была уверена, что наконец-то привлекла его внимание как женщина. У меня для таких выводов имелись все основания, потому что за минувшие два года Велесов никогда не демонстрировал подобное в мою сторону. Даже калькулятор на моем столе относился ко мне нежнее, чем мой роковой босс. И вот теперь его взгляды стали чуть дольше задерживаться на мне, и они совершенно точно не были пустыми, они явно со всей осознанностью фокусировались на мне. Мы виделись чаще, а когда не виделись, он просто приходил в мой кабинет и под видом анализа какого-нибудь проекта склонялся над моим ноутбуком. Изучая графики и схемы, он словно бы не нарочно касался дыханием моих волос, а его бархатный голос приобретал ноты интимности, даже когда он говорил о чем-то таком сухом и бесчувственном, как годовой финансовый отчет.
Нет, все это определенно не было плодом моего воображения. Прежде я бы хотела замечать за ним подобные признаки внимания, но их попросту не было. Однако теперь я знала: Влад точно переменился ко мне. И теперь самым важным было найти еще немного смелости, чтобы помочь его желаниям достичь моих надежд.
Вот только эта миссия оказалась не из простых. Легкодоступной, по всей видимости, я могла быть лишь для Радича. Этот коварный мужчина уже дважды затащил меня в койку, ничего для этого не предпринимая. Но вести себя так с Владом — значит предать святость той любви, которую я хранила к нему все это время, а потому я продолжила робко наблюдать за тем, как сокращается расстояние между нами и сокращается ли оно…
К слову, о Радиче. И не только о нем, к слову. На пару со своей то ли вечной невестой, то ли неудавшейся женой они испортили мое романтическое настроение, в котором я пребывала всю неделю, в два счета. Не объявляясь всю неделю, Радич посетил нас в пятницу. Нет, его появление меня не удивило, но присутствие Миры стало сюрпризом. Пока большие дядьки обсуждали серьезные дела, Мира предпочла «наслаждаться» моим обществом. Жаль, что я слишком поздно поняла причину…
— Екатерина, — сплюнула она с языка мое имя как что-то прокисшее, — слышала, ты в этой поездке преуспела…
Я ничего не ответила, потому что тон, которым она подавала эту похвалу, не обещал мне ничего хорошего. Мира, похоже, не очень и рассчитывала на открытый диалог, а потому абсолютно не была требовательной к ответам на свои вопросы. Она уперла в меня ледяной взгляд и продолжила, явно считая, что может со мной разговаривать в таком ключе.
— Конечно, я не о переговорах, — внесла некую ясность в понимание мной этой тщательно вынашиваемой ею интриги.
Картинка сложилась быстро, когда я поняла, что вижу перед собой ревнивую женщину. Разумеется, она не должна получить желаемое, по крайней мере не так быстро, как запланировала.
— А о чем же вы тогда? — задала прямой вопрос я, чтобы вывести ее на реакцию.
Мне не нравилось, что сейчас только я злюсь, а она чувствует себя хозяйкой положения. И поэтому я поставила себе цель взбесить ее сильнее, чем она меня. Возомнила, что может смотреть на меня свысока по каким-то причинам.
— О готовности выслужиться своему клиенту, ах, прости, клиенту твоей компании, — нарочно говоря двусмысленно, подводила к сути она.
— Выбирая нашу компанию в качестве проводника в мир инвестиций, господин Радич был весьма требователен в данном пункте.
— Ах, вот она, клиентоориентированность в чистом виде! Только одного я все же не пойму, отчего тогда в его постель подкладывают второсортных дам? — на последнем слове она сделала особый акцент, намекая, похоже, на мой далеко не стандартный для эскорта возраст.
— Мира Игоревна, мне кажется, что я не совсем тот собеседник для выбранной вами темы, — нисколько не собиралась съезжать я.
— Правда? А вот мне кажется, что самый подходящий. Это ведь ты на фото?
Она буквально вдавила мне в лицо свой телефон с кадром, сделанным с камеры наблюдения в отеле, в котором мы жили во время нашего пребывания в Екатеринбурге. Что ж, вышли мы не очень удачно, зато разрез на моем платье компенсировал отсутствие эффекта постановочного фото. А эта Джессика Флетчер (кто понял, тот понял) провела тщательное расследование. Радовало только то, что в номере таких камер не было, в противном случае, она бы сунула мне в лицо более пикантные снимки. Как бы там ни было, но даже наличие подобной странной фотографии, где я веду почти мертвого Радича в номер, еще не доказывало то, что я убийца. Исходя из этих соображений, я и продолжила строить из себя дуру.
— Не могли бы вы объяснить, что мы ищем на этой фотографии?
— Ну не знаю. Возможно, твою совесть?
От моей наглости ее брови пересекли лоб и уперлись в эффектно уложенную набок челку. Прекрасно. Похоже, с поставленной задачей я справляюсь более чем.
— Не заметила, что обронила ее, — сказала я и сделала вид, что внимательно изучаю фото.
— Наверное, потому что ты была слишком увлечена чужим мужчиной, — теряя терпение, Мира наконец-то бросила обвинение, пускай и облекла его в форму предположения.
— Вы меня точно с кем-то путаете. В тот вечер я никуда от господина Радича не отходила. Или вы сейчас о нем говорили⁈ — последнюю фразу я произнесла интонацией полного непонимания, кое со всей галантностью проводило мою собеседницу в последнюю стадию самообладания. Нужно было добивать, и тогда я произнесла: — Но, Мира Игоревна, разве господин Радич не свободный мужчина?
— Да ты ж грязная подстилка! — сквозь зубы выдавила она, презирая меня всем своим видом. — Он мой муж!
В этот момент вошел и сам Радич. Похоже, Зореслав слышал эмоциональные выпады Миры, потому что взгляд его был крайне обозленным, и он даже не пытался вернуть присущее ему спокойствие. Мне нужно было убегать, чтобы не нарваться на «тройничок». С Мирой у нас еще будет время выяснить отношения, но не при Зореславе. Его присутствие и участие может выдать мою правду о нашей ночи в Екатеринбурге. Только этого мне теперь не хватало.
