— Что же за такое чудное средство? Вы до сих пор не сказали, как вас зовут.

— Меня зовут Август. Это не столь важно, не правда ли? Вы забудете мое имя на следующий день. Я вам дам подсказку. Это средство белое, сносит крышу и похоже на стиральный порошок. Ну, угадаете?

Август глупо улыбался и, судя по бреду, который он нёс, принял он этого чудного «средства» достаточно.

– [ЦЕНЗУРА].

— Правильно. Иииии победитель, угадавший слово, получает две [ЦЕНЗУРА] абсолютно бесплатно!

Марк был не против, к тому же, он уже был поддатый достаточно, чтобы совершать глупости. Первая дорога поехала в левый тоннель, вторая следом в правую. Головокружение, учащённое сердцебиение, вспышка. И вот, Марк уже танцует и радостно кричит в толпе таких-же обдолбанных идиотов и мразей. Водка и виски текут рекой в горло, женские губы присасываются к нему со всех сторон. Веселье в самом разгаре, перед глазами дико плывет. В дело мчат следующие дорожки. Голову накрывает слепая пелена безумия. К писателю подходит молодая самка, которая извивается в страстном танце. Он ловко хватает его за член, который быстро становится твердым от того, что он давно не получал женской ласки. Девушка что-то шепчет Марку на ухо и оба удаляются в туалет. Закрывшись в первой попавшейся кабинке, девушка ловким движением расстёгивает ширинку, становится на колени, начиная жадно удовлетворять жертву. В этот самый момент у писателя закатываются глаза, он рушится со спущенными штанами на бачок, головой ударяясь об стену. Изо рта обильно идет пена, его мотает из стороны в сторону. Зрелище довольно не из приятных. Девушка в ужасе кричит, выбегает из уборной, зовет на помощь. Первый, кто откликнулся, был охранник, он и вызвал скорую помощь. Врачи очень быстро приехали на место. Минуты две они пытались завести сердце писателя, и уже было отчаялись, но оно чудом заработало. Изо рта начало выплескиваться море алкоголя и все содержимое желудка. Писателя увезли в ближайший госпиталь.

9

Неделя. Прошла ровно неделя с той злополучной вечеринки. Передозировка чуть ли не забрала Марка в иной мир, в который он, к счастью или сожалению, не верует. Герой безэмоционально смотрел на кашу, которую подавали на завтрак уже седьмой раз. И уже в седьмой раз он отказывался её есть, считая, что она убьет его раньше, чем [ЦЕНЗУРА]. После завтрака ему давали целый букет пилюль, которые были обязательны к применению. Писатель не был против, они расслабляли не хуже [ЦЕНЗУРА].

Время шло как во сне, в ногах всегда присутствовало ощущение мягкости. Марку казалось, что у него не ноги, а подушечки, как у котов. После завтрака следовала игра в покер с местными нариками. Играли обычно на сигареты. Ближе к обеду более-менее адекватных пациентов выпускали во двор на прогулку. Писателю нравилось наблюдать за женщиной, которая каждый раз разговаривала с растениями, она считала их своими друзьями, разделяла с ними и горе (когда какой-нибудь неуклюжий сотрудник «убьет» ромашку), и радость (у розы «Маргарет» появился новый друг, который вырос по соседству). Такой сериал забавлял героя. Все было отлично, он отдыхал здесь словно на курорте, только без пафоса, моря, красивых девушек и без трат за всю эту роскошь. Первый и последний пункты были, несомненно, плюсами наркологических заведений. После прогулки следовал обед. Несомненно, этот пункт был одним из самых радостных. Обеды тут были «царские». Первым делом подавали горячий борщ с кусочком свежего хлеба (обычно белого), на второе давали наивкуснейшую вареную картошку с куском рыбы и все это запивалось сладким чаем. Сегодняшний день не стал исключением. Зайдя в столовую, Марк уже приметил порцию и в предвкушении наслаждения, широко улыбался, смотря по сторонам и, даря свою радость всем, кто попадет в поле её действия. Герой уверенным шагом двинулся навстречу своему «счастью», глаза блестели. Оставалось сделать три среднестатистических шага, но перед тарелкой встала непреодолимая скала.

Скалой стал местный надзиратель, если можно так его назвать. Одет был в белую форму, как и весь рабочий персонал. Нельзя было сказать, что он был жесток с пациентами, но если его выводили из себя непослушанием, то мог зарядить сильнейшую оплеуху. Ростом надзиратель был выше Марка, поэтому герой сначала увидел белую рубашку и только приподняв голову, само лицо. Энтузиазм в глазах писателя сразу испарился, заменившись вопросительным взглядом.

— За тобой приехали, одевайся. Затем зайдешь к главному врачу, распишешься и заберешь оставшиеся вещи на выходе. — В голосе не выражалось никаких эмоций, присутствовало только безразличие.

— А отобедать нельзя? — С надеждой в голосе и мольбой в глазах спросил писатель.

— Нет, ты уже не числишься с утра, поэтому нельзя, но не беспокойся, твой обед достанется новенькому. — Взглядом он показал на парня, который был ростом под два метра, а весил как девушка на диете.

Марк сглотнул слюну и в последний раз бросил взгляд на свою тарелку. «Не сегодня» — печальная и в тоже время неадекватная мысль пронеслась словно ветер.

Прощаться писака ни с кем не стал. Все получали удовольствие от обеда. При этой мысли Марку уже хотелось кому-нибудь просто врезать. Ну да ладно. Затем, выйдя из палаты, он отправился к главному врачу. Культурно постучался в дубовую дверь. Через секунду распахнул её, дернув ручку вниз. За кожаным креслом сидел человек преклонных лет, но внешность располагала. Красивый мужчина. Он не сразу поднял свой взор на Марка, что-то усердно записывая в медицинскую карточки. Поставив точку, старик поднял голову.

— А, это вы, Марк. Проходите, присаживайтесь. Я вас надолго не задержу. — Жестом руки врач показывал на стул, стоящий напротив него.

Писатель покорно прошел короткую дистанцию, сел, положил руки на ноги, обхватив колени. Спину выпрямил. В таком положение герой походил на школьника, который еще свято верил, что школа — это чудесная пора, где будет очень легко и непринужденно, но потом все-то понимают, что в садике было намного лучше.

— Итак, Марк. Вы уже, наверное, в курсе, что за вами приехали. И под личную ответственность этот человек заберет вас домой. Я хочу задать вам два вопроса, на которые жду два точных ответа. Хорошо?

Марк послушно кивнул, медленно и утонченно.

— Готовы ли вы покинуть нашу клинику, и будете ли вы еще употреблять [ЦЕНЗУРА]?

— Да, готов. Насчет второго затрудняюсь ответить.

— Вы понимаете, что мы спасли вас чудом. Второго хэппи-энда может уже и не быть. И в следующий раз вас заберут в черном мешке.

— Да, понимаю. Я могу идти?

— Распишитесь вот здесь. — Врач протянул какой-то непонятный документ, который Марк явно не собирался читать. Галочка отчетливо показывала, где именно должна стоять роспись. Писатель послушно снял колпачок с пишущего предмета, поставил закорючки, состоящие из первых двух букв его фамилии.

— Можете идти, Марк. И помните, второго шанса может не быть, удачи. — Руку врач не стал протягивать, просто продолжил просмотр медицинских карт. — Ах да, подойдете к главной медсестре, она вам отдаст вещи.

— Благодарю. Вам тоже удачи, сэр. — Марк не помнил, как зовут этого «Доктора Айболита», поэтому называл его все время «сэр».

Доктор рассеянно помахал головой. Марк вышел из кабинета, в другом конце коридора его уже ждала старшая медсестра. Марк неторопливо дошел до женщины. Под его расписку она выдала личные вещи с ключами и кошельком в довесок. Не сказав ни слова, писатель покинул стены больницы под сопровождением надзирателя. На дороге у выезда писателя ждал человек на красном мотоцикле. Это оказался, как ни странно, Адам Краузе. Судя по выражению лица, он не был обременен долгим ожиданием. Завидев своего друга, Адам выпустил из рук шлем и с улыбкой, слезая с байка, бросился навстречу другу. Писатель тоже расплылся в улыбке, но его улыбка была менее радостной, скорее, ностальгической. Краузе сжал Марка в своих не очень крепких объятиях (небось еще не отошел от очередной пьянки).