Поднялся дозорный на лифте. Тело его ужасно болело, из-за этого он сделался ещё медлительнее, не в силах совершать свои «молодецкие» приёмчики.

Приняв ещё раз душ и поужинав порцией супа, который предназначался на обед, он достал свой аналогично старый ноутбук. Открыл «ВСЕТИ». Выбрал диалог с некой Таможниковой Верой и начал писать:

СОЮЗ: Здравствуйте, дорогой мой друг! Уже поздний вечер. Скорее всего вы тихо сопите в своей уютной кровати с большим плюшевым медведем, которого я вам присылал на ваш адрес. Надеюсь, у «Иосифа» всё хорошо, и он не халтурит, согревая вашу прекрасную душу по ночам.

Пишу я вам не столько с конкретной целью, сколько просто соскучился по вашим буквам на своём экране, которые вы так умело печатаете мне, куда быстрее и грамотнее расставляя все знаки препинания.

Дабы хоть немного вас развлечь, расскажу вам два сегодняшних случая, которые приключились со мною по гражданской службе. Первая история больше походит на притчу о том, что будет, если взрослые люди и дальше не будут воспитывать высокую нравственность в своих детях. А вторая история связана уже непосредственно с этими же детьми, только повзрослевшими, потерявшими главный жизненный ориентир со всеми законами приличия и чести.

Я шел по улице недалеко от дома, как всегда, следя за порядком, приготовившись, если что, прийти на помощь к любому гражданину, которой мог оказаться в проблемной ситуации. Через дорогу, по мою левую руку, шла молодая женщина со своей дочуркой. Мать о чём-то громко болтала по телефону с подружкой, а её чадо топало рядом. Тут я и заметил, что этот маленький ангел совершает шалость. Девочка незаметно вытащила у матери некий (пока неизвестный мне) предмет из сумочки, который после благополучно выкинула в ближайшую урну. Женщина ничего не заметила, а на лице этого маленького дьяволёнка появилась та самая ухмылка непокорности и шалости.

Я тут же понял, нужно срочно вмешаться, ведь ребёнок мог вполне себе выкинуть действительно дорогую вещь или того ещё хуже — документ, на восстановление которого потом уйдёт уйму времени!

Рискуя жизнью, я перебежал оживлённую дорогу, чуть не попав под колёса. Но я не горжусь этим, наоборот, порицаю своё мелкое правонарушение, но оно было совершенно во имя доброго поступка, поэтому этот факт хоть немного, но оправдывает меня.

Когда я подбежал к маме и девочке, то взгляд первой поначалу выражал смятение и непонимание. Видите ли, с какой стати, ни с того ни с сего, подбегает какой-то мужчина, ожидая чего-то с выпученными глазами. Но ваш верный слуга сразу разъяснил этой даме в чём, собственно, заключается сие дело.

После объяснения, лицо женщины просияло в мою сторону, а вот дочка её получила самый суровый и грозный прищур. Затем эта маленькая дьяволица покорно (по требованию своего родителя) пошла к урне и, покопавшись в ней, достала какой-то пакет с остатками еды и смятыми салфетками.

Тут сторонние наблюдатели засмеялись осуждающе в мой адрес: «мол, этот старик совсем сошел с ума!», да и сама мама девочки взбеленилась на меня, но промолчала, возмущённо ретируясь, прося прощения у своей «неправильно понятой» дочки.

В первую минуту я так и стоял, словно вкопанный. Корил себя за то, что ложно обвинил ребёнка, да и перед людьми стыдно. Во всем этом неожиданном повороте я просто не успел элементарно извиниться.

Пристыженный, я всё же подошел к урне. Посмотрел внимательно весь мусор и увидел довольно знакомый цвет и фактуру бумаги. Всего лишь уголок, но его ни с чем не спутать.

Не брезгуя, мои руки окунулись по локоть в эту вонь, а нос принял весь спектр ароматов застоявшегося месива. Когда я достал бумажку, то (вы не поверите) увидел паспорт! Причём принадлежавшей этой женщине, которая вот так вот просто поверила в ложь своего ребёнка, оболгав при этом меня.

Я радостно воскликнул, оборачиваясь по сторонам, но никого из ныне присутствующих уже не было. Так я остался со своей правотой и честностью, отдав документ первому попавшемуся полицейскому. Маленький же чертёнок остался безнаказанным. Будем надеяться, что при обнаружении пропажи, молодая мать сопоставит очевидное, но для меня этот эпизод уже в прошлом. Проехали и забыли, хоть грустно понимать, что, по сути, сам ребёнок не виноват в том, что его родственнички (ответственные лица) так халатно относятся к его воспитанию, которое в будущем может вылиться в кое-что похуже.

А похуже есть куда, уж поверьте, мой ангел. На этом мелком происшествии день мой не закончился.

Уже через четверть часа, у здания м-и, я увидел как раз ту ситуацию, когда плохое воспитание вылилось в самую худшую форму, а именно: в группу вечно недовольных всем людей, которые только и делают, что требуют невозможного.

Все эти недоучки, п-ы н-х о-й, любители принижать всех, кто не является их условного ц-а к-и или не разделяет их маргинального мировоззрения. Но самое худшее в них то, что эти люди смеют кусать руку, которая их кормит!

Я сразу сделаю небольшое отступление сказав, что я не ношу розовых очков. Мои взгляды имеют вполне реалистический оттенок здравого рассудка. Я прекрасно понимаю, что в любой сфере есть свои предатели, алчные людишки (да, именно тщедушные душонки), которые есть и в г-м аппарате. Я прекрасно это понимаю. Если бы у меня были лишние средства, то не раздумывая вложил бы их в усовершенствованный г-й ф-д по борьбе с к-й, где умные, свежие люди очень профессионально вылавливают и наказывают всех тех, кто посмел нарушить закон, украв общак народа.

Но даже эти преступники не злят меня так, как все эти расплодившиеся г-ы, радикальные ф-и, т-ы, и все-все, кто вечно качает права, пытаясь нарушить сложившийся баланс здорового общества.

Представьте моё бешенство, когда я увидел группу извергов, которые посмели осквернять главное здание в нашем городе. Эти их плакаты с непонятной грязью!..

Разумнее было бы дождаться гвардейцев, которые в скором времени должны были прийти, убрав весь этот «мусор», но что-то внутри меня хрустнуло, ей богу!

Кулаки сжались в две раскалённые наковальни, а ноги поспешили в самую гущу. Всё моё нутро возжелало лично уничтожить вредителей, посмевших срать на нас, но проблема скрывалась на самом видном месте, а именно: в количественном преимуществе собравшихся нехристей.

Как только я оказался в центре их шабаша, на меня сразу набросились. Сначала обкидали яйцами, а затем достали свои биты и все на одного меня (как последние крысы) набросились, калеча моё уже немолодое тело.

На тот момент, в полуобморочном состоянии, я думал о двух вещах. Первой вещью было всё понимание моего героического, но необдуманного поступка. Казалось, что здесь я и погибну. А вторая мысль была о вас, Вера…

Хоть я не могу (по причине своей нравственности) изменить своей умершей жене. Хоть я её безгранично люблю и сейчас, но очень большой кусок моего сердца принадлежит и вам, мой нежный друг.

Завершая затянувшийся рассказ, скажу последнюю деталь. Так сказать, «постскриптум». Что самое худшее здесь был не факт насилия в мой адрес, а что приехавшие гвардейцы начали без разбора бить и вязать всех, в том числе под руку попался ваш слуга. А доблестный журналист изобразил мою персону в самом ужасном, лживом свете, показав лицо моё крупным планом на всю страну, обвинив в соучастии беспорядка.

С полицией я уладил все недоразумения, но как теперь восстановить свою репутацию? Даже не знаю, да и сил пока думать об этом у меня просто нет.

В этой форменной неразберихи меня радует то, что у меня есть верный друг в вашем лице, а ещё мой личный (секретный) способ просить о прощении всевышнего разума за всех тех сограждан, которые оступились, встав на кривую дорожку.

Но я-то знаю, что В-ь и наш с-ь простят всех этих жертв дурного воспитания. А я, в свою очередь, сделаю всё от меня зависящее, чтобы самый высший разум услышал моё прощение за всех. Главная награда для меня будет его милость ко всем, кто живёт со мной рука об руку. А ещё, как маленький бонус, я бы очень обрадовался сообщению от вас, Вера.