Молодая мама недоумённо смотрела на этого странного мужчину, ещё не зная, что через мгновение другое он спасёт ее вещь.
— Что случилось? — Раздраженно спросила она. Дочка же, в свою очередь, взяла маму за руку, прижившись к её бедру.
— Ваша дочка. Проказница эта маленькая! Пока вы говорили! Ох, вот так запыхался… Ваша дочка, пока вы не видели, она незаметно открыла сумку, вытащила вашу вещь, а затем выкинула в урну.
Глаза женщины прояснились. Теперь Союз читал в них не вопрос в адрес своей персоны, а благодарность за такое неравнодушие. Эта женщина резко отстранила дочку от себя, дабы видеть её лицо.
— Света, а ну-ка отвечай, это правда?! Ты открыла мою сумку и выкинула что-то?! — Голос её был как никогда строг.
Девочка немного потупилась, отведя взгляд от грозных глаз матери. Мельком посмотрела на Бунина, а затем, не сказав ни слова, утвердительно мотнула головой.
— Живо иди и принеси то, что ты у меня стащила, маленькая мерзавка!
— Да бросьте, зачем же вы так на девочку, она ведь ребёнок. — Сказал пенсионер, как бы вступаясь за дитя. Он пытался получить любовь и уважение каждого человека. Ну любила эта простая душа садиться сразу на два стула, что поделать?
Помедлив ещё с секунду, девочка с опущенной головой пошла к той самой урне. На глазах у любопытных прохожих она залезла в грязь по локоть, доставая вещь матери.
Пока было время, женщина перевела взгляд на Бунина:
— Спасибо вам большое, я уж сначала подумала, что вы что-то просить будете, а вы, наоборот, помогли. Мне очень стыдно за себя. Спасибо вам…
— Да что вы, мы ведь с вами г-е одной с-ы. Мы, товарищи, должны помогать друг другу. Тогда и жить станет намного лучше.
Тут девочка вернулась к матери. Белый костюмчик её стал местами уже не такой белый, с серыми пятнами. В руке она держала смятую упаковку от сока, обёртку от шоколадки и пакет с салфеткой внутри.
— Подожди, это то, что ты выкинула? — Удивлённо спросила мать.
— Да. — Отрешенно униженным голосом подтвердила малютка.
— Ты выкинула мусор?
— Ты же сама сказала, что в магазине урны нет. Выкинем потом, как выйдем на улицу, а сама в сумочку положила. Вот я и решила…
Женщина взяла девочку за руку, присела и крепко её обняла. Сам Союз стоял с покрасневшим лицом не зная, что сказать. Глаза молодой мамы выражали первоначальную агрессию к нему. И несмотря на то, что эта женщина хотела сказать многое этому старому пердуну, она всё же смогла подавить желание. Поднявшись на ноги, она забрала у дочки мусор, взяла её за руку, и они быстрым шагом двинулись в ту сторону, куда шли.
Со стороны редких любопытных фигур послышался смешок, привычное движение вернулось в свою колею. Только Союз Демьянович остался стоять на месте опозоренный и раздосадованный. Причём в голове его не было такого понятия, как «я ошибся». Наоборот. Сейчас он испытывал злость к этой маленькой девочке и к её маме. На малютку он злился за то, что она оказалась не той, за кого он её принял, а следовательно часть его позора легла на совесть крошки. А на мать мужчина злился за проявленную неблагодарность к его поступку. Да, он неправильно всё увидел, но сам поступок его до сих пор оставался благородным и смелым. Но самое худшее для него были смешки людей, которые теперь будут рассказывать своим близким про сумасшедшего старика.
Погрустневший Бунин не стал обратно переходить дорогу, а побрёл в том же направлении, только уже по этой стороне.
Сегодня действительно удивительный день. Уже через четверть часа, со стороны здания местной м-и, дозорный Союз услышал хор женских неразборчивых голосов. Его интуиция сразу подсказала, дело тут не чисто. «Возможно, что это шанс искупить свой промах перед собой и общественностью» — так подумал старик, ускоряя шаг в сторону шума.
Интуиция его действительно не обманула. Прямо перед дверью, на (уже не очень красивом) газоне здания мэрии, собралось около трёх десятков странных женщин. Основная часть «прекрасного пола» состояла из весьма крупных особей с очень экзотическими причёсками. У трети имелись плакаты, надписи которых Бунин пока не мог разобрать. Все эти женщины что-то скандировали, но ввиду потока общего городского шума, с такого расстояния нельзя было сказать точно, что именно они пытаются донести. Ясно было одно: м-г этот был н-н и явно все эти фриковатые тучные женщины отстаивают идеологические ценности не своей р-ы.
Такое крупное событие с элементами нарушения порядка — редкое зрелище. Обычно лавочку быстро прикрывают. Г-о давно надрессировало граждан в транслировании «правильной» позиции и «правильного» поведения. Поэтому, поучаствовать в ликвидации беспорядков Союз был не против. Глядишь, ещё приедут журналисты. Он снова засветится на телевизоре в нужном ключе. Его заметят, и может тогда дадут даже какую-то официальную должность.
От своих мечтаний мужчина немного поплыл. Буквально опьянел от представленной возможности, понадобилось целое мгновение, чтобы вспомнить, что он тут делает.
Оклемавшись, Союз сразу вошел в роль. Насупил брови, скривил рот, а спину выпрямил как на построении. Его ноги в летних башмаках грозно постучали в сторону развернувшегося бунта, а мозг приготовился молниеносно разобраться с требованиями террористок, дабы не менее молниеносно найти контрдействия для решения ситуации.
Пока он грозно топал, старые нейроны заранее продумывали речь. Так, на всякий случай, если вдруг его поступок заметят и попросят прокомментировать. В его набросках были такие комбинации как: «я всё же гражданин свой с-ы», «не мог иначе», «это долг каждого», «каждый поступил бы на моём месте также», «справедливость должна восторжествовать», и так далее. П-м не помеха для пафоса, наоборот, повод применить всё то, что в обычном разговоре могло выглядеть как минимум неуместно.
Уличных зевак было предостаточно. Горсть возмущённых пожилых людей стояли через дорогу, обсуждая «что же творится с нынешней молодежью?» Безработная молодежь расположилась рядом, но уже с веселыми минами. Они ждали начала представления, когда приедут стражи, которые сначала бодро поработают дубинками, словно они «сеятели» с полотен нидерландца, а затем скрутят нарушителей, отправив на р-у.
Подойдя к толпе, Союз, наконец, смог различить надписи на плакатах. Все эти «лозунгносцы» ходили по кругу, скандируя каждую мысль, написанную на их shit-ах. Самое ужасное, протестующие выкрикивали недовольство хором, не синхронизируясь между собой, из-за чего выходила элементарная каша. Вот же что можно было прочитать на плакатах: «Долой спермабаков! Мужская особь несёт только агрессию», «Я хочу воспитывать ребёнка с любимым человеком!», «В г-й д-е съедают наши деньги, нашу с-у», «Долой р-й р-м, на дворе ХХII век!»
Остальные таблички Бунин не стал читать. Его лицо привычно побагровело. Из уголков рта показался лёгкий шлейф слюны. Кулаки с фиолетовыми венами сжались. Со слепой одержимостью, ничего больше не замечая, дозорный медленно пошел в сторону нарушителей.
Мужчина ещё не знал, что будет делать, но все эти «педерасты» просто выводили его из себя. Старик становился тем самым загнанным быком, которому больше ничего не остаётся, кроме как нападать, иначе не жди покоя. Только в отличие от быков корриды, Союз не искал избавления в смерти, зато видел его в сопротивлении западной гнили.
Бешеного старика никто из м-х не замечал, пока он не подошел вплотную к крайнему ряду. Одна из грузных дам с рыжей шевелюрой (походившая на брокколи) увидела боковым зрением красное лицо п-а, которое совсем уже было близко. Взгляд её слегка изменился, выражая теперь не только недовольство и решимость, но и лёгкое изумление.
— Мужчина, куда вас несёт?! Не имеете права! — Заорала она. Ближайшие её сторонницы тут же повернули головы в сторону возмутителя.
— Не имею права, да? Не могу идти сюда?! А КАКОЕ ПРАВО ТЫ! — Взорвался Бунин. — И ТВОИ ПОБЛЯДУШКИ ИМЕЮТ УЧИНЯТЬ БЕСПОРЯДОК?! ИДТИ ПРОТИВ СВОИХ, РАЗНОСЯ ВСЕ ЭТИ ДЬЯВОЛЬСКИЕ ЗАПАДНЫЕ ИДЕИ?! А?! ТВАРИ ВЫ, И МЕСТО ВАМ ТОЛЬКО ЗА РЕШЕТКОЙ НА ПОЖИЗНЕННОМ! — Во время криков Союз Демьянович продолжал наступление, доковыляв почти в самый очаг сборища.
