– У тебя вообще спортивный режим! – рявкает на него Август.

Стася сидит на шезлонге, завёрнутая в полотенце, и улыбается, глядя на парней.

– У меня стресс! Я чуть девочку не утопил. Случайно! – косится на меня.

И мы все срываемся на громкий хохот. У него ещё глаза такие. Голубые и честные! Пиздец! Сдержаться оказалось невозможно, и коллекционный алкоголь полился по стаканам. Даже Стасе плеснули на донышке, чтобы попробовала.

По «чуть-чуть» не получилось. На третьей порции Клим притащил надувной матрас, кинул его на воду, выпил, взял свой вейп и отправился плавать на матрасе по бассейну, выпуская ароматизированный пар в потолок.

Стася с любопытством наблюдает за ним, я всеми силами стараюсь сосредоточиться на разговоре с Августом. Приятное, немного обжигающее тепло тянется по венам, опьяняет, кружит голову.

Мелкая идёт купаться. К ней тут же подкатывает Клим на своём матрасе. Предлагает вейп, она крутит головой, отталкивает от себя эту «черепаху Тортилу» и плывёт к другому бортику.

Зорина стало слишком много вокруг неё. Эта девчонка не может не цеплять. И Клима проняло от её улыбок и искренности. Как парня я его отлично понимаю. Тем более они ровесники. Им просто весело вместе и есть общие темы для разговора.

«Это я сейчас себя уговариваю?» – приходит забавная мысль. – «Да ты же горишь от ревности, Шолохов! И она ни хера не братская!»

Пока младшие веселятся в бассейне, мы с Августом допиваем коллекционный алкоголь его отца. Меня вроде чуть отпускает весь этот бред. Иначе не назовёшь.

От свежего воздуха, после парной и бухла к часу ночи глаза уже почти не открываются.

Сонно разбредаемся по комнатам. Наши со Стасей опять по соседству. Я ложусь на свою кровать и слушаю, как за стеной льётся вода. Моя пьяная фантазия играет со мной в очень жестокие игры. Закрываю глаза и позволяю себе утонуть в ней, обещая, это всего на пару секунд, а потом я снова стану адекватным старшим братом.

Я знаю на ощупь бархат её кожи. Хочется попробовать на вкус. Хочется, чтобы сейчас её эмоции были только для меня. Мы бы смяли к чертям эти влажные простыни. Я был бы первым. Это я тоже отлично знаю…

От силы возбуждения хочется застрелиться на эти же несколько секунд, на которые я допустил в своей голове подобное.

Тяжело сглатывая, поднимаюсь и брожу туда-сюда по комнате, пытаясь переключиться. Бесит, что дело не в физическом желании. Меня тянет в соседнюю комнату совсем иначе.

– Не бухать больше! – рявкаю на себя. – Дебил, блядь! Нельзя тебе её трогать! Твои функции рядом с ней исключительно братские. Отец кастрирует без наркоза за такое.

Криво усмехнувшись своему отражению в стекле, иду просто проверить, всё ли у неё хорошо и легла ли моя мышка спать. Это же как раз братская забота. Я сотню раз так делал.

Тихо стучу в соседнюю дверь, чтобы не напугать. Ответа нет, и я захожу. Стася не спит. Воткнув наушники, сидит на мягком подоконнике, согнув ноги в коленях, и смотрит на зимнюю ночь, подсвеченную тёплым жёлтым светом.

Сажусь на свободное место. Она вздрагивает. Улыбнувшись, забираю её голые, холодные ступни к себе на колени. Согреваю, растирая руками. Ей нравится массаж её красивых ножек. Мышонок с тёплой улыбкой вставляет мне в ухо один из своих наушников. Упирается затылком в стену позади себя и прикрывает веки, глядя на меня сквозь ресницы.

Играет что-то попсово–лиричное. «Шагаю» пальцами от пальчиков до коленки, обратно скольжу по икрам. Она вздрагивает, покрывается мурашками. Мне в кайф и так хочется сейчас большего. Хотя бы поцелуя. Нормального, взрослого.

– Иди сюда, – хлопаю по своему колену.

Она смущённо крутит головой в разные стороны. Тёмные, ещё влажные волосы падают на лицо. Опускаю одну её ногу на пол, чуть толкнув в сторону, разводя бёдра и освобождая себе место ближе. Двигаюсь. Убираю волосы с её лица. В красивых озорных глазках читается удивление и испуг.

«Бля, да конечно, ты её пугаешь! Тормози, извращенец» – даю себе мощный мысленный подзатыльник.

– Ложись спать, мышонок. – Завтра вряд ли нам дадут выспаться.

Встаю так, чтобы моей физической реакции она не видела. Не надо ей всё это. Рано ещё. Маленькая!

– Подожди. У меня подарок, – ловит пальчиками за футболку.

Так и замираю, не глядя на неё.

Тонкие пальчики касаются моего запястья. Опускаю взгляд. Она застёгивает на моей левой руке широкий браслет из бисера. Чёрный с градиентом к серому и белыми черепами по центру. Он гораздо круче, чем был предыдущий.

– Спасибо, мышонок, – улыбаюсь ей, касаясь подушечками пальцев браслета, прокручивая его.

– Тебе нравится?

– Очень. Обещаю носить. А теперь бегом в кровать! – включаю строгого брата. – Простынешь ещё.

«Вот теперь всё правильно» – удовлетворённо кивнув самому себе, быстро ухожу из её комнаты, пока не натворил чего-нибудь непоправимого.

Стася

Так лень после выходных включаться в учёбу. Сонно бреду через двор лицея, всё время зевая. Сама не знаю, чего мне не спалось. После насыщенных свежим воздухом и эмоциями выходных должно было отрубить, но я плавала в полудрёме, всё время просыпаясь. Думала о наших с Захаром ночных посиделках на подоконнике, о его реакции на подарок. Он так прикоснулся пальцами к браслету на своём запястье, что у меня на мгновение остановилось сердце, будто он прикоснулся прямо к нему. А в лицее Гриша с Васей. Сейчас обязательно докопаются.

Не хочу-у-у.

Сашка ещё где-то запропастилась. Мне ей столько всего надо рассказать! У меня море впечатлений от поездки за город. Два дня с Захаром, но про это я, конечно же, буду молчать.

Если бы не поехали, брат пропал бы с новыми друзьями или подружкой. А так мы были вместе, и внутри меня тепло теперь так, что я могла бы даже с кем-нибудь поделиться.

Первый урок мечтательно просмотрела в окно. Ко второму всё же пришла подруга, и стало веселее. Ещё и Гриша притащил охапку полевых ромашек.

– Где ты их взял? – смотрю на букет, занявший всю нашу парту.

– Погуляй со мной, я тебе полянку покажу, – заводит свою пластинку.

– Отстань, – подтягиваю ближе цветы, наклоняюсь и дышу резковатым, но приятным ароматом, напоминающим лекарство от простуды.

– Стась, Дюймовочка, милашка, малышка, – Гриша оказывается у меня за спиной и дышит в ухо. – Хорош ломаться!

– Уйди! – передёргиваю плечами, скидывая с себя его дыхание и запах.

– Тебе девушка русским по белому сказала: «нет». Непонятно?! – рявкает очень знакомый голос.

Разворачиваемся все вместе. У меня рот приоткрывается от удивления.

– Клим? – хлопаю ресницами.

– Привет. Можно мне тут упасть? – просит у Саши. Подруга безоговорочно уступает, пересаживаясь за последнюю парту среднего ряда поближе к нам.

Зорин кидает рюкзак на столешницу и очаровательно улыбается всем одноклассникам.

– Что ты тут делаешь? – глажу пальчиками нежную, бархатистую желтую серединку одного из цветков.

– Учусь. Ты же разрекламировала мне этот лицей. Я подумал, чего бы не окончить школу именно в нём. Отец с утра сделал пару звонков, и вот, я примчался. К первому уроку не успел. Документы ездил забирать и тут оформлялся. Рассказывай, кто тебя обижает? Сейчас всех накажем.

– Ну ты даёшь… – смеюсь я. – Не ожидала.

– А я вообще внезапный, – подмигивает Клим. – Зато со мной не скучно.

– Это я уже успела заметить. Кстати. Что вам было за тот алкоголь? – становится интересно.

– Да ничего не было пока. Чай налил, в коробку засунул и на место поставил. Отец не заметил.

Со звонком в кабинет заходит куратор, вызывает его к себе и официально представляет всему классу, сразу обозначая, что Клим – профессиональный боксёр. Это для парней, чтобы не нарывались. А то наши заводилы уже косо на него смотрят.

После урока мы с Сашей проводим ему экскурсию. Показываю тот самый бассейн, про который мы говорили ещё у него дома.