Мой череп таранила тысяча вопросов, но я не могла озвучить ни одного. Насколько силен был Ивар? Как его можно остановить? Если мы пойдем спасать Кейза, то как нам это удастся, если он хочет перерезать мне горло?

О боги. Я так жаждала его прикосновения. Эти жестокие руки убивали, грабили и причиняли боль. Но со мной, в моменты тишины – никто и никогда не касался меня столь нежно.

– Хотел бы я принести более добрые вести, – сказал Лука, когда я так ничего и не ответила.

Никлас хлопнул в ладоши.

– Мы не можем терять время. Лука, я должен изучить все тексты о месмере, что ты можешь дать, – лидер гильдии Фалькинов уставился на меня с новой яростью в глазах. – У всякого месмера есть слабости, ниточка, потянув за которую, можно уничтожить силу, которую он призвал. Месмер памяти может быть одним из сильнейших, но и бороться ему приходится куда отчаяннее, чтобы оставаться сильным.

– То есть? – спросил Хаген.

– Собственная воля человека. Кейз годами защищал Малин, – сказал Никлас. – Это будет непросто стереть.

– Но я же его враг.

– В фальшивом воспоминании, Малин. Мы заставим его усомниться в нем, как Лука и сказал, – Никлас положил руки на свои бедра и взглянул на огонь. – Я найду способ.

Пока собравшиеся вокруг костра бормотали и строили планы вместе с Лукой, я повернулась к солнцу, поднимающемуся над деревьями.

Если все сводится к силе воли, то ни у кого в этом ужасном королевстве не было больше желания противостоять Лорду Магнату, чем у Повелителя теней.

Я прижала кончики пальцев к губам, закрыла глаза и ухватилась за мысль о ярком рассветном золоте его глаз. «Борись, Кейз. Борись и будь готов. Я разорву это королевство на клочки, чтобы добраться до тебя».

Во мне была ненависть. К нему. К ней? Я не смог бы сказать. Каждый холодный рассвет был одинаковым. Пот на лбу, разогнавшийся пульс и легкие, сжимающиеся так плотно, что трудно дышать. И вся эта пытка заканчивалась, как только вставало солнце.

Но в те моменты, когда город был накрыт мрачными туманами с Воя, я был заперт во тьме, из которой не мог сбежать. Во тьме, которая не приносила мне утешения.

У меня уже не было сил пытаться понять, откуда исходила эта горячая искра ярости. Казалось, что сон приносил мне ясность, но все сметалось прочь, как только я просыпался.

Морозный воздух из открытого окна, обжигая, кусал меня за лицо. Я оторвал взгляд от перекрытий закругленной комнаты в башне и обратил взор к рассветной дымке.

Верхняя комната башни скидгардов возвышалась над всеми прочими в Черном Дворце. Здесь Лорд Магнат держал своих любимцев. Альверов, которые посвящали свои силы и жизни служению линии Гримов.

Я был любимцем, вернувшимся домой.

Спустя годы службы за морем… где-то. Пекло, мои мысли ускользали от меня, и в итоге к голове тревожно прилила кровь. Уже несколько недель я не мог вспомнить ни одной ночи до маскарада, и я не знал, как не дать дырам в моих мыслях разрастаться.

Я был злоносцем Черного Дворца. Темным альвером, что пугал народ одним лишь промельком чернильного мрака своих глаз. Сломанному разуму меня не уничтожить.

Я посвятил свое существование защите моего Лорда Магната и его положения как высшего закона в регионах Востока. С каждым ровным ударом сердца я сознавал это как истину. Тогда почему, когда опускались ночные тени, я так его презирал?

Во снах ее лицо было передо мной, манящее, прекрасное. Мучительное напоминание о том, что я недостоин столь высокого положения в Черном Дворце. Как мог я звать себя верным, когда женщина, пытавшаяся убить Наследного Магната, жила у меня в голове? В моих самых грязных мыслях.

Еще одна ночь беспорядочных, скверных снов.

Все они начинались одинаково. Воровка у меня в руках, шанс избавить регионы от ее хитрости и зверств, но вместо того, чтобы прикончить, я ее целую. Жестко. Жадно. Я срываю с нее одежду. Мы впиваемся друг в друга ногтями, пока оба не оказываемся раскрасневшимися и растрепанными, насытившимися и задыхающимися.

Казалось, что с каждой проходящей ночью сны становились все более яркими, более ужасающими. Как это возможно, что какая-то женщина могла так крепко засесть в моих мыслях, хотя я никогда ей и слова не сказал, никогда не касался ее, а всего лишь пережил ту ночь, в которую она явилась, чтобы напасть?

Я заслуживал ножа у горла, а не почетного места.

Когда ее лицо заполняло мою голову, лицо Ивара заслоняло чистое, мерзкое презрение.

Пекло, во тьме я придумывал тысячу способов вонзить свой клинок в его сердце. При свете дня Черный Дворец все еще выслеживал убийцу, а Лорд Магнат Ивар был милостивым благодетелем, что вытащил меня из прозябания в нищете.

Я сбросил одеяло с ног и уселся на краю кровати. Почему я вообще сомневался? Я спал на перине из гусиного пуха, в то время как люди внизу спали в свином дерьме. Меня кормили едой с кухонь Черного Дворца, в то время как малолетние сироты молились о том, чтоб отыскать яблочный огрызок в куче мусора.

Но боги – в чьем существовании я не был уверен, – мучили меня.

Дверь комнаты сотряс тяжелый стук.

– Злоносец.

При звуке этого голоса я сильнее вцепился в край кровати. Моя ярость вспыхнула лишь от одной мысли, что он стоит рядом.

– Я встал, Сабэйн.

Он звал меня злоносцем, моим истинным титулом, но я не мог заставить себя звать его светоносцем. Это казалось неправильным. Пусть мы и были едины в своей преданности Лорду Магнату, была в Сабэйне Луре тьма, которую можно описать как угодно, но только не светоносной.

– Леди Магнат желает встретиться с тобой, а затем мы должны обойти территорию в поисках юного лорда, – сказал Сабэйн.

Моя челюсть дернулась. Прошлым вечером во время трапезы Леди Магнат послала сообщение, что я должен встретиться с ней в ее спальне. Мой желудок раскачивался на волнах тошноты. Она была не из тех женщин, к которым мужчина может отправиться без свидетеля.

Но проигнорировав Леди Грим, я мог бы просто отрезать кончики своих пальцев и проглотить их, не жуя.

По крайней мере Сабэйн дал мне отговорку – поиски Луки. Я не сомневался, что тот шатается по территории Дворца, но надеялся, что окажусь поблизости, когда Сабэйн назовет его юным лордом прямо в лицо. Этого хватит, чтобы Лука сорвался, и мы тогда сможем придумать хитрый план, как подмешать в броан Сабэйна эликсир, вызывающий нарывы.

Планы. Ухищрения. Манипуляции. Они все давались мне естественно, и я это ненавидел. Такие вещи ставили меня в один ряд с ворами, что напали на Маск ав Аска, и их отвратительно прекрасной главой гильдии, которая явно искала смерти.

– Злоносец!

– Да пекло же, иду я, Сабэйн! – Я встал с кровати, натянул через голову черную тунику и застегнул поверх нее темный гамбезон [1].

Через плечо я перекинул перевязь из вареной кожи и взглянул вниз, на дворовую суету Черного Дворца. Крепостные и смотрители трудились, чтобы среди камней не пробивались сорняки. Они подрезали и подстригали, отсекали и подметали.

Лента, вытканная из серебряной нити звездного света, развевалась, зацепившись за ветку дерева подо мной.

Маск ав Аска закончился меньше двух недель назад, но с ночи фестиваля в Клокгласе произошел сдвиг, во всех регионах. Ивар набирал больше власти, больше поддержки. Кое-кто подозревал, что он планировал заявить права на трон. Тот пустовал слишком долго, а он уже почитался как авторитетный правитель.

Лорду Магнату потребуется мощь сильного месмера за спиной, если он захочет захватить корону.

Я буду тем, кто станет ее защищать.

Я закрепил за спиной ножны со скидгардским саксом и покинул комнату.

Сабэйн стоял, прислонившись к стене. Его одеяние бросало вызов моему: жемчужно-белые туника и гамбезон были украшены серебряными и золотыми нитями. Единственные темные вещи в нем – это пояс и клинок. Меч из черной стали. Я завидовал этому оружию и не верил в историю Сабэйна о том, что он якобы нашел его в оружейной, а Ивар настоял, чтобы светоносец взял его для личного пользования.