По словам И. В. Одоевцевой, великий переводчик и даровитый поэт Михаил Леонидович Лозинский (1886–1955) был «ближе всех других» к Гумилеву из его литературного окружения (см.: Одоевцева I. С. 48). «Лозинский был одним из первых и самых активных членов «Цеха поэтов», хотя, как известно по воспоминаниям о нем А. Ахматовой, «когда зарождался акмеизм и ближе Михаила Леонидовича у нас [акмеистов] никогда не было, он все же не хотел отречься от символистов, оставаясь... другом нас всех» (Сочинения. Т. 2. Мюнхен, 1968. С. 189). Ср. определение его творчества как «некоего синтеза распадающегося символизма с раннеакмеистическими конструкциями», но не принадлежавшего ни к одному из этих течений, в статье В. Н. Топорова «Две главы из истории русской поэзии начала века» (Russian Literature. VII–VIII. (1979). P. 285). Он был также секретарем редакции «Аполлона» (заменив на этой должности Е. А. Зноско-Боровского), редактором и издателем журнала «Гиперборей» и владельцем одноименного издательства. <...> После революции Гумилев и Лозинский снова близко сотрудничали — наверное, с самого возвращения Гумилева в Петроград в мае 1918 г. — в возобновленном книгоиздательстве «Гиперборей» (см. №№ 170, 171 наст. тома и комментарии к ним — Ред.) и с осени того же года в редакционной коллегии «Всемирной литературы», где Гумилев, Лозинский и Блок составляли специальную поэтическую комиссию, занимавшуюся редактированием стихотворных переводов. В этом качестве Гумилев и Лозинский иногда редактировали переводы друг друга, совместно подготовили сборник немецких пьес (см. составленный И. Ф. Мартыновым список переводов, выполненных Гумилевым для «Всемирной литературы» (Гумилевские чтения 1984. С. 87–95). Как и Гумилев, Лозинский читал лекции о стихотворном переводе в Студии Всемирной литературы, а затем и в Студии Дома искусств; вошел в первоначальный состав организационной группы и приемной комиссии Петроградского союза поэтов...» (Неизд 1986. С. 281–282).
Стр. 5–6. — «Дачный адрес Гумилева установился не сразу. 7 июля 1914 г. критик М. В. Бабенчиков писал Н. И. Кульбину: «Вчера приехал в Куоккало на семь дней Н. С. Гумилев. Он Вас хотел бы повидать, его адрес пансион «Олюсино», комн. № 7» (РМ. Ф. 134. № 21. Л. 5)» (НП. С. 72).
135
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Соч III, Полушин, В мире отеч. классики, с ошибками, Хейт, Новый мир, с ошибками.
Автограф — ИРЛИ. Р. I. Оп. 5. № 499.
Дат.: 10/23 июля 1914 г. — по датировке Соч III (С. 238).
Ответом на это письмо явилось письмо А. А. Ахматовой от 17 июля 1914 г. (№ 38 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). «Примирительное» письмо Гумилева после разрыва с женой в июне 1914 г. (см. комментарий к № 37 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома).
Стр. 5–8. — «Гомеровский» перечень «знакомых из Териок», очевидно, призван стать «эпическим щитом» для лирического подтекста письма, написанного «беженцем из Либавы». Согласно блестящей комментаторской версии этого «перечня», принадлежащей Р. Д. Тименчику: «Евреинов Николай Николаевич (1879–1953) — режиссер, драматург, теоретик театра, автор развернутой концепции «театрализации жизни». В помете на полях статьи «Наследие символизма и акмеизм» Блок соотнес фразу «Здесь смерть — занавес, отделяющий нас, актеров, от зрителей» с излюбленными метафорами Евреинова. Кульбин Николай Иванович (1866–1917) — художник, теоретик искусства, организатор кабаретного театра. Искусствовед М. Бабенчиков писал ему из Петербурга 7 июля 1914 года: «Вчера приехал в Куоккало на семь дней Н. С. Гумилев. Он хотел бы Вас повидать <...>. У Гумилева, оказывается, есть три пьесы (одна из них «Актеон» нигде еще не шла), не требующие никаких затрат. <...> Н. С. Гумилев предлагает всяческое содействие и помощь. По-моему, этим надо очень дорожить» (РМ. Ф. 134. № 21. Л. 5). Лозинский жил в Ваммельсу в девяти верстах от Териок. <...> Сын Лозинского Сергей родился 20 июля 1914 года (ему посвящено ст-ние Гумилева «Новорожденному»). Есть театр... — В Летнем театре в Куоккала в этот сезон (начиная с конца мая) ряд спектаклей был поставлен А. П. Зоновым. Концертная программа этого театра («Кабаре»), поставленная К. Э. Гибшманом, показывалась в Териоках 6 июля 1914 г. В театре помимо названных Гумилевым участвовали также Г. А. Авлов, К. А. Фетисова, Г. Ф. Нотман, В. Я. Степанов и др. Гибшман Константин Эдуардович (1882–1942) — актер, конферансье, драматург. Сладкопевцев Василий Владимирович (1876–1957) — актер, чтец, автор рассказов для эстрады. Блок Любовь Дмитриевна (1881–1939) — жена Александра Блока, актриса. В сентябре 1921 г. вместе с матерью присутствовала на панихиде по Гумилеву в Казанском соборе. Мгебров Авель Александрович (1884–1966) — актер, режиссер, мемуарист» (Соч III. С. 339–340). Стр. 9–11. — Имеется в виду отзыв Чуковского на книгу «восьмистиший» С. М. Городецкого «Цветущий посох» (1913), являвшуюся вершиной «акмеистического периода» в творчестве «второго синдика» «Цеха поэтов». Рецензия эта увидела свет лишь на следующий год (Журнал журналов. 1915. № 1) и в полной мере оправдала прозорливость Гумилева, продемонстрировав в очередной раз парадоксальность мышления Чуковского-критика. Он сконцентрировал свое внимание на акмеистической идее строгой «поэтической дисциплины», отметив, что стихи «Цветущего посоха», воплощенные в классические формы (см. рецензию на эту же книгу Гумилева — № 65 в т. VII наст. изд. и комментарии к нему) безусловно выигрывают в плане культуры слога на фоне импрессионистически-«стихийного» стиля раннего Городецкого. Однако, по мнению Чуковского, «стихийный» Городецкий был в общем интереснее. Являлась ли эта оценка акмеизма положительной или отрицательной — каждый понимал по-своему. Стр. 15–16. — Эта статья написана не была. Стр. 16–17. — До нас дошел только начальный фрагмент статьи (см. № 66 в т. VII наст. изд. и комментарии к нему), которая, по-видимому, из-за начала войны так и осталась нереализованным замыслом поэта. Стр. 17. — В записях П. Н. Лукницкого о событиях лета 1914 г. фигурирует повесть «Княжна Ира» («С конца мая до 20-х чисел июня. <...> Обдумывает повесть «Княжна Ира». Примечание: Повесть «Княжна Ира», задуманная под названием «Белый Единорог», еще в 1903 г. не была написана и теперь. <...> С начала до середины июля. <...> Замысел написать повесть «Княжна Ира» оставлен уже окончательно» (Труды и дни. С. 240–241). Об этом замысле в общем контексте наследия Гумилева-прозаика см. вступительную статью к разделу «Комментарии» в т. VI наст. изд.
136
При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.
Соч III, Полушин, В мире отеч. классики, Хейт, Новый мир (публ. Э. Г. Герштейн).
Автограф — ИРЛИ. Р. I. Оп. 5. № 499.
Дат.: 17 июля 1914 г. — по почтовому штемпелю.
Почтовая карточка. Штемпель почтового отделения С.-Петербурга — 17.07.14. Штемпель почтового отделения Подобино Тверской губернии — 19.07.14.
Письмо фиксирует момент благополучного разрешения конфликта супругов Гумилевых (см. комментарий к № 37 раздела «Письма к Н. С. Гумилеву» наст. тома). Написанное в самый канун военных событий (П. Н. Лукницкий отмечает, что, приехав в Петербург из Териок в «середине» июля — очевидно, 15 июля 1914 г., в день объявления Австрией войны Сербии, — Гумилев «вместе с С. М. Городецким участвует в манифестациях, приветствующих сербов, с В. К. Шилейко — в манифестациях перед посольствами; присутствовал при разгроме германского посольства» (Труды и дни. С. 243)), это письмо все-таки последнее «мирное» письмо Гумилева жене. Очевидно, хронология событий этих дней была следующая: 17-го июля Гумилев отсылает письмо и, действительно, приезжает в Слепнево, как и писал, 19-го июля 1914 г. Происходит примирение Гумилева и Ахматовой — и именно в этот день Германия объявляет войну России. Весть эта доходит до Слепнево вечером (ср. слова Ахматовой: «Утром еще спокойные стихи про другое («От счастья я не исцеляю...»), а вечером вся жизнь вдребезги» (Черных В. А. Указ. соч. С. 76)) — и Гумилев немедленно возвращается в столицу, где решает поступить вольноопределяющимся в действующую армию. 23 июля он возвращается в Слепнево, а 25-го слепневские обитатели покидают усадьбу, жизнь в которой в это безумное во всех отношениях лето, очевидно, «не заладилась»: Анна Ивановна с внуком сразу возвращаются в Царское село, а Гумилев и Ахматова задерживаются в Петербурге на два дня (25–27 июля 1914 г.), гостят у Шилейко, общаются с М. Л. Лозинским (счастливым отцом!), затем — также уезжают в Царское, где Гумилев начинает хлопотать о приеме на военную службу (см.: Труды и дни. С. 243; Соч III. С. 387). Так завершается мирная жизнь Гумилевых.
