125
При жизни не публиковалось. Печ. по: Соч III (с версией реконструкции приложенного ст-ния).
Соч III, Полушин, В мире отеч. классики, Хейт, Haight, Новый мир (публ. Э. Г. Герштейн).
Дат.: 9 апреля 1913 г. — по содержанию.
Текст данного письма был скопирован П. Н. Лукницким в момент нахождения данного письма у Ахматовой (1920-е годы), и эта копия была, очевидно, «размножена» в кругу исследователей творчества Гумилева и Ахматовой. Первые публикаторы текста (А. Хейт и Э. Герштейн) источник публикации не оговаривали, местонахождение автографа на настоящий момент неизвестно. В комментариях В. К. Лукницкой к публикации ст-ния «Снова море» (СП (Тб). С. 478) указывается, что оно было приложено к данному письму. Автограф ранней редакции этого ст-ния (неатрибутированный) хранится в ИРЛИ (Ф. 625. Оп. 2. № 11, воспроизведен в кн.: Бронгулеев В. В. Посредине странствия земного. Документальная повесть о жизни и творчестве Николая Гумилева. Годы 1886–1913. М., 1995. С. 291). В данной публикации предпринята реконструкция текста письма, взятая в квадратные скобки.
Это первое письмо, относящееся к последнему путешествию Гумилева в Африку. На этот раз Гумилев отправился в Африку не как бродяга-одиночка. Постоянные рассказы Гумилева об африканских путешествиях в декабре 1912 г. заинтересовали университетских профессоров, и один из них, по всей вероятности, Сергей Александрович Жебелев (1867–1941), ученый-секретарь филологического факультета (на котором учился поэт) и проректор университета, рекомендовал Гумилева директору Музея антропологии и этнографии при императорской Академии наук академику Василию Васильевичу Радлову (1837–1918). В Академии наук Гумилева приняли доброжелательно и предложили организовать экспедицию. Первый предложенный им маршрут через Данакильскую пустыню для исследования неизвестных племен был отклонен из-за дороговизны. Второй маршрут был принят. Предыстория и начальный этап экспедиции подробно описаны Гумилевым в «Африканском дневнике» (№ 12 в т. VI наст. изд.): «Я должен был отправиться в порт Джибути <...>, оттуда по железной дороге к Харрару, потом, составив караван, на юг в область, лежащую между Сомалийским полуостровом и озерами Рудольфа, Маргариты, Звай; захватить возможно больший район исследования; делать снимки, собирать этнографические коллекции, записывать песни и легенды. Кроме того, мне предоставлялось право собирать зоологические коллекции. <...> Приготовления к путешествию заняли месяц упорного труда. Надо было достать палатку, ружья, седла, вьюки, удостоверения, рекомендательные письма и пр., и пр. Я так измучился, что накануне отъезда весь день лежал в жару. <...> 7 апреля мы выехали из Петербурга, 9-го утром были в Одессе» (стр. 61–77 главы первой № 12 в т. VI наст. изд.; см. также комментарии к главе I). Гумилев описывал свое пребывание в Одессе (где было написано это письмо) для дневника, но исключил следующие строки из текста (см. комментарий к стр. 77 № 12 в т. VI наст. изд.): «...Странное впечатление производит на северянина Одесса. Словно какой-нибудь заграничный город, русифицированный усердным администратором. Огромные кафе, наполненные подозрительно-изящными коммивояжерами. Вечернее гулянье по Дерибасовской, напоминающей в это время парижский бульвар Сен-Мишель. И говор, специфический одесский говор, с измененными удареньями, с неверным употребленьем падежей, с какими-то новыми и противными словечками. Кажется, что в этом говоре яснее всего сказывается психология Одессы, ее детски-наивная вера во всемогущество хитрости, ее экстатическая жажда успеха. В типографии, где я печатал визитные карточки, мне попался на глаза свежий номер печатающейся там же вечерней одесской газеты. Развернув его, я увидел стихотворение Сергея Городецкого с измененной лишь одной строкой и напечатанное без подписи. Заведующий типографией сказал мне, что это стихотворение принесено одним начинающим поэтом и выдано им за свое...» На следующий день Гумилев со своим племянником Н. Л. Сверчковым сели на пароход «Тамбов» и отправились в экспедицию.
Стр. 4–5. — О болезни Гумилева в момент отправления в путешествие см. стр. 75–76 главы первой № 12 в т. VI наст. изд. и комментарии к ним. Стр. 6–7. — Вяч. Иванов находился в это время в Италии (см. комментарий к № 77 наст. тома), однако был хорошо информирован о частых выпадах в его адрес со стороны акмеистов: см., к примеру, письма к нему А. Н. Чеботаревской от 21 января и 3 марта 1913 г. (Блок в неизданной переписке и дневниках современников (1898–1921) / Вст. статья Н. В. Котрелева и З. Г. Минц. Публ. Н. В. Котрелева и Р. Д. Тименчика // Александр Блок. Новые материалы и исследования. Литературное наследство. Т. 92. Кн. 3. М., 1982. С. 409–410, 413), первое из которых частично приводится в комментариях к № 119 наст. тома. Наиболее резкие, «неоднократно <...> чисто личные вылазки» принадлежали Городецкому, с выступлениями которого Гумилев, по-видимому, не всегда мог солидаризироваться (см.: Блок в неизданной переписке... С. 413). Как отмечает Р. Д. Тименчик, отношение Иванова к отступникам от символизма Гумилева «угадано верно — Городецкий, встретившийся в Риме с Вячеславом Ивановым, писал ему после долгих споров (происходивших дней за двадцать до гумилевского сна): «Не относись к акмеизму так болезненно. Нет гнусности, которой бы ты в нем не заподозрил» (ОР РГБ)» (Соч III. С. 338). Стр. 7–8. — В четвертой книге московского альманаха «Жатва» напечатаны ст-ния Ахматовой: «Протертый коврик под иконой...», «...И кто-то, во мраке дерев незримый...», «Безвольно пощады просят...». Стр. 8–9 — «Бориса Садовского Гумилев ошибочно счел автором статьи «Замерзающий Парнас», посвященной журналу «Аполлон» и подписанной криптонимом «Б. С-ъ». На самом деле эту статью написал Б. А. Лавренев (Сергеев) (Лавренев Б. А. Собр. соч. Т. 6. М., 1984. С. 7–10. Эта статья вызвала отклик Городецкого: «Критик перепутал имена сотрудников, в разное время участвовавших в «Аполлоне», и не знает, что только с 1913 г. литературный отдел этого журнала является органом определенной группы, а именно акмеистов» (Гиперборей, 1913. № 6. С. 29). В письме к редактору альманаха А. А. Альвингу (Смирнову) Городецкий заметил: «О «Парнасе», по-моему, несправедливо и, главное, без достаточной осведомленности написано» (РГАЛИ). По-видимому, Гумилев полагал, что после дружелюбных встреч в кабаре «Бродячая собака» Садовской не стал выдерживать тон своей агрессивной статьи «Аполлон — сапожник». К этим же встречам, возможно, отсылает фраза из письма В. Ф. Ходасевича к Б. А. Садовскому от 23 января 1913 г.: «Я бы на месте Гумилева Вас живьем съел, а он заигрывает» (РГАЛИ)» (Соч III. С. 338–339). Упомянутая здесь статья Б. Садовского «Аполлон — сапожник» была опубликована (под псевдонимом «Мимоза») в газете «Русская молва» 17 декабря 1912 г. («Перелистывая странички «Гиперборея», искренне хочется сказать его участникам: зачем и для кого вы трудитесь, господа?..»). См. об этом комментарий к № 19 в т. VII наст. изд. Стр. 10–12. — «Инбер Вера Михайловна (1890–1972), поэтесса и журналистка, читала лекцию «Цветы на асфальте» 19 апреля 1913 г. в зале «Унион». Леон Бакст был автором упомянутых в лекции костюмов к балету «Шахерезада»; упоминались также хитоны американской танцовщицы Айседоры Дункан (1878–1927)» (Соч III. С. 339). Стр. 13–21. — Гумилев цитирует строки о «приморской девчонке» из ст-ния Ахматовой «Вижу выцветший флаг над таможней...», в котором Ахматова переносится в свое севастопольское детство и юность; все это было памятно и самому Гумилеву; слова «от счастья и славы безнадежно дряхлеют сердца» — концовка этого же ст-ния. Стр. 16–17. — Владимир Иванович Нарбут (1888–1938), акмеист «первого призыва» (о нем см. №№ 31 и 43 в т. VII наст. изд. и комментарии к ним). Гумилев, безусловно, перед своим отъездом много общался с Нарбутом, так как, при содействии Гумилева, Нарбут, чтобы избежать суда за издание сборника «Аллилуйя», в октябре 1912 года принял участие в этнографической экспедиции в Сомали и Абиссинию. Вернулся он в марте 1913 года, привез много африканских стихов и опубликовал статью о Харэре «Город раса Маконена» (см.: Нарбут В. Избранные стихи. Париж, 1983. С. 248). Примерно в это же время Нарбут, рецензируя «Чужое небо», писал «о вечном, простом и ясно понятом Н. Гумилевым мире» (Новая жизнь. 1912. № 9. С. 265–266). Стр. 23. — Строка про «алмазный щит богини воинов Паллады» — из ст-ния Гумилева «Одиссей у Лаэрта» (стр. 23–24 № 146 в т. I наст. изд.: «...Но что мне розовых харит / Неисчислимые услады?! / Над морем встал алмазный щит / Богини воинов, Паллады...»). Стр. 27. — «Маленький» — сын единокровной сестры Гумилева А. С. Сверчковой Николай Леонидович Сверчков (1894–1919), имевший семейное прозвище «Коля-маленький». См. в «Африканском дневнике»: «Я просил о разрешении взять с собой помощника, и мой выбор остановился на моем родственнике Н. Л. Сверчкове» (стр. 67–69 главы первой № 12 в т. VI наст. изд.). Вместе с Гумилевым Сверчков вел дневник этого путешествия. Рукопись, незадолго до смерти, он подготовил к печати и отдал в издательство Гржебина, где она пропала (см.: Записные книжки Анны Ахматовой (1958–1966). Москва; Torino, 1996. С. 280). Подробно о его жизни см.: Сенин С. И. Спутник странствий Н. С. Гумилева // Сенин С. И. «В долинах старинных поместий...» Тверь, 2002–2003. С. 65–69. Стр. 29. — Львец — родившийся 18 сентября / 1 октября 1912 г. сын Н. С. Гумилева и А. А. Ахматовой Л. Н. Гумилев. Стр. 30–32. — Подробности о морском пути от Одессы до Джибути изложены в комментариях к письму № 126; о самом маршруте путешествия по Абиссинии рассказано в комментариях к письму № 130. Стр. 33–68. — № 101 в т. II наст. изд. Автограф 2.
