106

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Лит. наследство. Т. 92. Кн. 2. (публ. В. П. Енишерлова и Р. Д. Тименчика. С. 56).

Автограф — РНБ. Ф. 248. Ед. хр. 140.

Дат.: до 20 октября 1911 г. — по времени первого заседания Цеха поэтов.

Владимир Пяст (Владимир Алексеевич Пестовский, 1886–1940) — поэт, переводчик, литературный критик и теоретик литературы, мемуарист. Гумилев познакомился с ним весной 1909 г., на одном из ранних заседаний «Поэтической академии» (см. комментарии к №№ 65, 61 наст. тома). Той же весной Пяст согласился сотрудничать в журнале «Остров» (однако в нем не печатался), а летом 1909 г. Гумилев-критик одним из первых откликнулся на первую книгу стихов Пяста «Ограда» (№ 16 в т. VII наст. изд.). И хотя этот отзыв был несколько двусмысленным, два года спустя в рецензии 1911 г. на «Антологию “Мусагета”» Гумилев назвал ст-ние Пяста «Нет, мне песни моей не запеть...» «великолепным» (№ 33 в т. VII наст. изд.). Все это время они продолжал встречаться в Обществе ревнителей художественного слова, у Вяч. И. Иванова и в редакции «Аполлона». Весной 1911 г. Гумилев даже обсуждал с Пястом неосуществленный замысел возобновления «Острова». Согласно дневниковой записи С. П. Каблукова от 6 апреля 1911 г., «еще недавно <Мандельштам>, Пестовский и Городецкий собирались издавать «Остров» вместе с Гумилевым. Я предсказывал, что они перессорятся. Это предсказание сбылось скорее, чем я думал» (см.: Мандельштам О. Камень. Л., 1990. С. 245). На фоне столь насыщенных литературных контактов гумилевское приглашение Пяста в Цех поэтов осенью 1911 г. было вполне закономерным, несмотря на очевидную разницу творческих установок поэтов. Впрочем, Пяст, по его собственному признанию, «посетил лишь первые два-три собрания Цеха, а потом из него «вышел», — снова войдя лишь через несколько лет» (Пяст В. Встречи. М., 1997. С. 142–143). И, действительно, Пясту гораздо ближе были символисты из «Трудов и дней». Он занял полемическую позицию по отношению к акмеизму, выступив в декабре 1913 г. с лекцией под многозначительным названием «Поэзия вне групп», где противопоставлял «предвзятые теории» — «росту русской поэзии как таковой» (см.: Тименчик Р. Д. Заметки об акмеизме // Russian Literature. № 7/8. 1974. P. 31). Тем не менее, Пяст поддерживал хорошие личные отношения с поэтами-акмеистами (прежде всего с Мандельштамом; высоко почитал Ахматову) и после входил как во второй, так и в «третий» Цех (об этом и его дальнейшей судьбе см. комментарий к стр. 3–4 № 16 в т. VII наст. изд.). После смерти Гумилева он напечатал в «Альманахе Цеха поэтов» (Пг., 1922) рецензию на «Огненный столп», в которой Р. Д. Тименчик усматривает «возможный отголосок его стиховедческой полемики с Гумилевым» — восходящей, по всей видимости, к гумилевской рецензии на «Ограду» и ранним прениям в «Поэтической академии» (см.: Пяст В. Встречи... С. 308).

Стр. 3–5. — Имеется в виду первое собрание еще не получившего свое название Цеха поэтов в четверг 20 октября 1911 г. По сообщению П. Н. Лукницкого, «У С. М. Городецкого (на Фонтанке, 143, кв. 5) состоялось первое собрание созданной Н. Гумилевым и С. М. Городецким литературной организации, немного позже получившей название «Цех поэтов». Присутствовали: Н. Гумилев, А. А. Ахматова, А. А. Блок, Ф. К. Сологуб, С. М. Городецкий, М. А. Кузмин, В. А. Пяст, Вас. В. Гиппиус, М. А. Зенкевич, Тэффи, Лебедев, П. П. Потемкин (?), директор Institut Français <...> и с ним приезжий ученый Бойэ и др. Первая часть собрания была посвящена обсуждению текущих вопросов; был утвержден еще намеченный до собрания состав членов. <...> Во второй половине собрания читали стихи: А. А. Ахматова (3 ст-ния «В Царском селе»); А. А. Блок (вариант «Незнакомки» — «Там дамы щеголяют модами»); Н. Гумилев («Я верил, я думал») и др.» (Труды и дни. С. 211). В течение первого, 1911/1912 гг., сезона состоялось всего семнадцать собраний Цеха, попеременно у Городецкого, у Гумилевых в Царском, у Кузьминых-Караваевых (Манежный переулок, 2, кв. 2) и у М. Л. Лозинского; последнее собрание проводилось у Гумилевых 1 апреля 1912 г. Из обширной литературы о Цехе поэтов до сих пор сохраняли свою ценность воспоминания самого Пяста: «Цех поэтов был довольно любопытным литературным объединением, в котором не ставился знак равенства между принадлежностью к нему и к акмеистической школе. В него был введен несколько чуждый литературным обществам и традициям порядок «управления». Не то, чтобы было «правление», ведающее хозяйственными и организационными вопросами; но и не то, чтобы были «учителя-академики» и безгласная масса вокруг. В Цехе были «синдики», — в задачу которых входило направление членов Цеха в области их творчества; к членам же предъявлялись требования известной «активности»; кроме того, к поэзии с самого начала взят подход как к ремеслу...» (Пяст В. Встречи... С. 142). «Синдиками», как в дальнейшем уточняет Пяст, были Гумилев, Городецкий и Д. В. Кузьмин-Караваев, «отнюдь не поэт: юрист, историк и только муж поэтессы» (о нем см. комментарий к № 114 наст. тома; впрочем, «титул» Д. В. Кузьмина-Караваева был «стряпчий»). Подробнее о Цехе поэтов см., прежде всего: Тименчик Р. Д. Заметки об акмеизме // Russian Literature. № 7/8. 1974. P. 23–46; Лекманов О. А. Книга об акмеизме. М., 1998. Гл. 1.

107

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, НП (как приложение к письму № 101 наст. тома).

Автограф — РНБ. Ф. 124. № 1400.

Дат.: осень 1911 г. (?) — по аналогии с письмом № 101 наст. тома, к которому записка приложена в архивной единице хранения.

Записка на бланке журнала «Аполлон»; архивная датировка — «1910 (?)». Помимо этой записки, в единице хранения также находится акростих Кузмину «Мощь и нега...», предположительно датированный в первом томе наст. изд. 1909–1910 гг. (№ 163 в т. I наст. изд.). Неизвестно, к чему относится данная записка — тем более что хроническое отсутствие денег составляет постоянный лейтмотив дневниковых записей Кузмина. Не исключено, однако, что деньги в царскосельском казначействе Кузмин мог бы получать и в конце следующего, 1912 г., в связи с появлением двух его стихотворений («Я тихо от тебя иду» и «Послание Ю. Ракитину») в № 2 «Гиперборея». Стихи Кузмина также печатались в № 9/10 этого журнала. Несмотря на расхождение Гумилева с Кузминым весной 1912 г. (подробно см. комментарий к № 44 в т. VII наст. изд.; сжатое изложение событий см. также: Морев Г. А. Комментарии // Кузмин М. А. Дневник 1934 года. СПб., 1998. С. 243–245), они продолжали время от времени встречаться).

108

При жизни не публиковалось. Печ. по автографу.

Неизд 1980 (публ. Г. П. Струве), Полушин, НП.

Автограф — РНБ. Ф. 124. № 1400.

Дат: между 9 и 11 ноября 1911 г. — на основе дневниковых записей М. А. Кузмина, в соответствии с периодом наиболее близкого общения Кузмина с братьями Иониными в октябре-ноябре 1911 г.

Стр. 4. — Имеются в виду Юрий Львович Ионин (по сцене — Ракитин, 1880–1952), актер МХТ, в 1911 г. — режиссер Александрийского театра, и его младший брат, Сергей Львович (1890–1971), в то время — студент Училища правоведения. Впоследствии он «был офицером, служил в белой армии, потом во французской армии, в годы мировой войны — в РОА» (см.: Кузмин М. А. Стихотворения. СПб., 1996. С. 710). С Ракитиным Кузмин достаточно часто встречался по крайней мере с мая 1910 г.; по-видимому, летом 1910 г. мог с ним познакомиться и Гумилев. С С. Л. Иониным — «очаровательным мальчиком, в которого я тотчас же влюбился» — Кузмин познакомился в октябре 1911 г., и у них завязался роман. Ионину посвящен цикл «Оттепель» (октябрь-ноябрь 1911) второго сборника стихов Кузмина «Осенние озера» (1912). Ю. Л. Ракитин, эмигрировавший в Белград, где он работал в 1920–1930 гг. режиссером Народного театра, в 1923 г. опубликовал краткие, хронологически весьма недостоверные воспоминания о Гумилеве, которые, можно полагать, все-таки передают дух их тогдашнего общения: «Николай Степанович встает в памяти моей не в последнее наше свидание, когда он читал пред небольшим кружком у одной актрисы свою пьесу «Дитя Аллаха», а на небольших интимных обедах у Альбера, на Невском, по понедельникам. <...> Корректный, немного чопорный, скептик-петербуржец, склонный к снобизму, с лермонтовской роковой мечтой пламенного поэта.