Я зашагала в замок, глядя на стоически выпрямленную спину Эвандера и напоминая себе, что каким бы зловещим все ни казалось, это временно. Отец или Тео – кто-то из них за мной придет.

Наши шаги по выложенному мрамором полу отдавались эхом до самого потолка, сводчатого и высокого. Мимо нас по коридорам пробегали слуги, глядя на меня растерянно или испуганно. Ах, хоть что-то привычное!

Наконец мы вошли в зал в конце парадного коридора. Большую часть дальней стены занимало огромное окно, другие стены были заставлены книжными шкафами, а в камине потрескивал огонь.

– Дорогая мачеха! – приветствовал Эвандер маленькую женщину, стоявшую у окна.

Ее узкие плечи напряглись при звуке его голоса, и она медленно обернулась.

– Что произошло на Высшем Совете? Твой отец переживал.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого. Она говорила на всеобщем языке так же свободно, как наша знать. Даже звук ее голоса был таким знакомым, что отозвался острой болью в груди, и я поняла, как на самом деле соскучилась по дому.

Когда она наконец перевела взгляд с Эвандера на меня, я изумилась яркости ее зеленых глаз. На мгновение показалось, что на меня смотрит сестра. Эта женщина так всколыхнула мои воспоминания о доме, о семье, о моем народе, что сердце пропустило удар.

– Я собирался отвести свою зверушку наверх, а потом отправиться с докладом к отцу, – спокойно ответил Эвандер. – Уверен, он вам все перескажет.

Женщина прищурилась и пробежала рукой по выбившимся прядям, как будто хотела пригладить воображаемый изъян. Меня поразило, что ее волосы тоже слегка отливали розовым, как если бы они когда-то были красными, как мои. Испытала ли она на себе тяжесть тех же предрассудков, что и я, когда оказалась в Сокэре?

– И как же тебе удалось раздобыть зверушку из Локланна? – Ее тон сочился осуждением. В отношении меня или того факта, что меня взяли в плен?

Эвандер колебался лишь один миг.

– Я забрал ее в счет кровного долга локланнской правящей семьи.

Леди Мэйри еще пронзительнее посмотрела на меня своими ястребиными глазами, а потом повернулась к Эвандеру.

– Хочешь сказать, кровного долга перед твоим отцом? – В ее тоне слышалось едва уловимое предостережение.

Если бы внешность не выдавала в ней представительницу моего народа, это сделала бы ее неспособность придерживаться сокэрских стандартов женской скромности. Но чего она добивается?

Может, Мэйри предупреждала пасынка об отцовском гневе?

Если бы я не наблюдала за Эвандером последние три дня, заметила бы, как он слегка побледнел?

– Разумеется, – наконец ответил он.

По спине поползли ледяные щупальца, и впервые с тех пор, как я села в экипаж Эвандера, мне стало по-настоящему страшно.

Эвандер столько раз заявлял, что я его собственность, а теперь он передаст меня отцу? Человеку, который убил моих бабушку и дедушку? Который совершал чудовищные деяния во время им же начатой войны? Человеку, который презирал мой народ, извергу во всех смыслах этого слова?

Леди Мэйри кивнула, как будто этот ответ ее удовлетворил или даже принес облегчение.

– Я дам ему знать, что ты придешь.

Эвандер отрывисто кивнул и, взяв меня под руку, потянул в другой коридор. Я обернулась и попыталась бросить последний взгляд на эту женщину, но она уже ушла. Ее было невозможно прочесть, но открытой враждебности я не почувствовала. По крайней мере, по отношению к себе.

Если бы жена главы клана стала моим союзником, я была бы в безопасности.

Надежда еще есть.

Мы вернулись в главный вестибюль, где нас ждали Тарас и Юрий.

– Тарас, пожалуйста, проводи принцессу наверх. – В словах Эвандера чувствовалось что-то мрачное. – Отведи ее в спальню рядом с моей.

– В бывшие матушкины покои? – переспросил Юрий, искоса бросив на меня подозрительный взгляд.

Тарас положил ему руку на плечо и еле заметно покачал головой.

– Прошу вас, принцесса. – Похоже, Тарас был почти в таком же восторге от этой идеи, как и я, но послушно склонил голову, приглашая следовать за ним. Ну, ладно.

Я бросила последний взгляд на Эвандера, который уже направился в другую сторону. Его плечи были напряжены под гнетом тех чувств, которые всколыхнула в нем встреча с леди Мэйри.

Тарас многозначительно откашлялся и тем самым отвлек мое внимание от Медвежьего лорда. Он повел меня по широкой лестнице, а затем через просторный сводчатый зал, выложенный старинным серым камнем. Черные знамена ниспадали до пола, в центре каждого из них была вышита эмблема с белым медведем.

За счет темных цветов атмосфера в этом внушительном зале казалась еще более мрачной, под стать почти всему, что я уже видела в замке.

Только когда мы поднялись еще на один пролет, обстановка из воинственной сменилась на более домашнюю. По стенам висели портреты и картины с изображением пейзажей или цветов, и стояли изысканные подсвечники.

Я пыталась сконцентрироваться на этих мелочах, не обращая внимания на растущую тревогу и вопросы, ответы на которые вряд ли хотела знать. Однако была одна вещь, которую я действительно хотела выяснить.

– Леди Мэйри и есть та самая «она», которую вы упомянули в разговоре с Эвандером на конном дворе?

Он бросил на меня холодный взгляд.

– Наверняка даже в Локланне учат, что подслушивать неприлично.

– Это значит «да»?

Он ничего не ответил, но выражение лица его выдало. Помолчав немного, я выпалила первое, что пришло в голову.

– Я не очень-то вам нравлюсь, правда?

Его брови едва заметно приподнялись, но в остальном выражение лица не изменилось, и он не стал возражать.

– Дело в волосах? В происхождении? – Мне нужно было, чтобы он говорил, отвлекая меня от круговорота мыслей.

Тарас вздохнул, тишину в просторном извилистом коридоре нарушал только звук наших размеренных шагов. Он не сказал ни слова, пока мы не дошли до украшенной затейливой резьбой двери.

– Дело в хаосе, что вы несете, – проговорил он, открывая ее. – Горничные скоро будут.

Он повернулся к выходу, не дав мне шанса ответить или хотя бы спросить, что он имел в виду.

Покои, вполне предсказуемо, были полностью отделаны в черно-белых тонах, хотя в декоре чувствовалась женская рука. Возможно, дело было в дамасском орнаменте на обоях и свисающем с потолка черном канделябре c драгоценными камнями.

Перед незажженным камином лежала шкура белого медведя, а половину дальней стены занимала огромная кровать с черным балдахином из мятого бархата.

Я вздрогнула, когда холодный сквозняк со свистом ворвался через балконные двери, и обхватив себя руками, потерла замерзшие плечи. Я протянула руку, чтобы откинуть бархатный полог, но тут у меня за спиной раздался испуганный вздох, глухой стук и плеск воды. Я обернулась и увидела горничную, которая во все глаза таращилась на мои волосы.

Все понятно.

Кипяток из ведра, которое женщина уронила, разлился по всему полу, но она этого даже не заметила. Она сделала такое же движение рукой, к которому я уже привыкла у Венлы в чертоге Лося, то самое, которое, как я подозревала, служило для отвода зла, а потом, развернувшись, выбежала из комнаты.

Через несколько минут появилась другая горничная. Она смотрела на меня не со страхом, а с чем-то на грани восхищения.

– Меня зовут Таисия. Я помогу вам принять ванну, Ваше Высочество, – проговорила она, жестом указывая на дверцу в углу спальни.

Девушка говорила с легким акцентом, скорее, как у Эвандера, чем как у Кирилла.

– Спасибо, Таисия, – ответила я, направляясь предположительно в ванную комнату. – Что случилось с… той?

Таисия покачала головой с некоторым раздражением.

– Ей… нездоровится.

Я не удержалась и тихо усмехнулась в ответ. Хоть кто-то в этом замке не испытывает ко мне ненависти по умолчанию.

Может, жена главы клана станет вторым таким человеком.

Когда я вытерлась и переоделась в одну из нежных и удобных сорочек, оставленных мне Милой, то вернулась в спальню, где уже зажгли камин и разобрали постель.