Мы мчались во весь опор в чертог Волка. К сожалению, господин Нильс еще не вернулся с Совета. Но другой хозяин, оказавшийся его сыном, был дома, и он готов был бросать в мою сторону злобные, осуждающие взгляды.

Я не уставала наблюдать, как сокэряне винят меня за войну с Локланном, закончившуюся двадцать лет назад, войну, которую развязали они. Я вздохнула.

Просто бессмысленный и бесконечный круговорот ненависти, вины и смерти.

– Кирилл, сопроводи, пожалуйста, леммикки в комнату по соседству с моей. Она не выносит разлуки со мной, – услышала я голос этого сукина сына сквозь туман изнеможения.

Меня охватило негодование. Неужели он собирается заходить в мои покои без спросу? Но тогда он бы просто поселил меня в своей комнате. Я успокаивала себя этой мыслью, а также тем, что в спальне наверняка найдется что-то, чем я смогу воспользоваться как оружием.

Кирилл проводил меня до двери и сообщил, что горничная скоро поднимется, после чего благожелательно откланялся.

В углу ждала роскошная кровать, манившая меня, как путеводная звезда в ночи. Единственным желанием было зарыться в одеяла и проспать следующие полгода. Но сначала нужно было найти оружие. И снять омерзительно грязное платье, с чем мне точно не справиться без посторонней помощи.

Я быстро обшарила комнату, но обнаружить мне удалось только лампу, которую я могла бы разбить о чью-то голову, и гребень с заостренным концом, который стал бы идеальным орудием, чтобы выколоть глаз одному высокородному засранцу.

И то, и другое я оставила на ближайшем к кровати столике, а потом просто вышагивала по комнате, пока не пришла горничная.

Я скучала по Давину. Когда любимый кузен был рядом, молчание никогда не затягивалось надолго. Он пошутил бы по поводу покоев или передряги, в которую мы попали. Мы нашли бы подходящий графин с алкоголем и пили бы, пока не станет все равно, что о нас подумают.

Одно дело – попасть в сокэрскую темницу, когда в соседней камере лучший друг, но быть здесь одной, без надежды выбраться… при этом оставив кузену задачку, как сообщить отцу, что я не вернусь. А ведь именно этого Давин и боялся…

Выполнит ли Иро свою часть сделки и не тронет Давина теперь, когда я сброшена со счетов?

Что толку терзаться. Тео обещал позаботиться о кузене, и я ему верю. Особенно раз мы стали… неважно.

Об этом мне тоже не хотелось думать: как Милин отец объявил, что наша помолвка разорвана, или о муке на лице Тео, когда Эвандер меня забирал.

Когда раздался стук в дверь, я уже плевать хотела на испуганное выражение лица горничной. Была рада чему угодно, что отвлечет меня от неприятностей, в которые я в очередной раз влипла.

Если бы я до сих пор не испытывала к Эвандеру ненависти, то без труда возненавидела бы его сегодня утром. Он был свеженьким, что весенняя маргаритка, чисто выбритым и бодрым, без всякого намека на то, что вчера мы скакали во весь опор и спали несколько жалких часов.

Я же приковыляла к конюшням с фиолетовыми синяками под глазами и еще более растрепанными, чем обычно, непокорными кудрями. Спина и бедра запротестовали, когда Эвандер усадил меня в неудобное дамское седло, но у меня не было других вариантов, кроме как снова разрезать юбки. И даже у меня хватило чувства приличия, чтобы не сделать этого. Кроме того, целые юбки мне не помешают, ведь нужно согреться. Легкое покалывание вдоль позвоночника предсказывало, что снова будет ветрено и холодно.

Как только мы тронулись, Эвандер припустил скверным изнурительным аллюром. А у меня сжималось сердце, ведь мы уезжали все дальше и дальше от Высшего Совета. Все дальше от Тео.

Когда пресловутое покалывание вдоль позвоночника в очередной раз подтвердило, что вымышленный «грозовой» палец никогда не ошибается, стало только хуже. Единственным плюсом небольшой метели, в которую мы попали, было то, что она вынудила Эвандера на некоторое время сбавить темп.

Позже мы снова помчались с головокружительной скоростью, пока солнце не склонилось к самому горизонту, очертив порядочного размера деревню.

Строения выглядели получше, чем во владениях Лося и Гадюки, но народ был столь же истощен. Замешательство вызвали сами жители. С тех пор, как я оказалась в Сокэре, то повидала население кланов Лося, Волка и Гадюки, и лишь одно оставалось неизменным: отсутствие малышей. Тео рассказывал, что когда он был маленьким, разразился мор и после этого многие не смогли иметь детей.

А в клане Медведя… дети были повсюду. Они казались тише, по сравнению с ребятами у нас дома, но все же бегали и играли. Их смех одновременно проливался бальзамом на душу и отзывался острой, жгучей болью, оттого что я отчаянно скучала по младшим сестрам.

– Почему здесь так много детей? – спросила я у Эвандера.

Несколько солдат смущенно оглянулись, но, разумеется, не соизволили ответить.

– Кажется, после мора… – я замолчала, поздно сообразив, что для некоторых это, наверное, больная тема, ведь Тео было нелегко ее обсуждать.

Эвандер протяжно вздохнул, а когда заговорил, черты его лица ожесточились.

– Да. Мор погубил многих в Сокэре и ограничил его перспективы развития. Но Медведи оказались большей частью от этого избавлены, когда мой отец закрыл границы.

Закрыл границы? Я задумалась. Не пускать больных, чтобы уберечь здоровых, – вполне разумно.

– Я не заметила стен на границе, – протянула я, – как же…

– Всех, кто пытался их перейти, убивали, – резко перебил меня Эвандер.

Меня замутило. Что?

Тоненький голосок в голове просил больше не задавать вопросов, ответы на которые я не готова услышать, но, конечно, я не послушалась.

– И те, кто хотел навестить родных или друзей, были… убиты?

Эвандер кивнул, по-прежнему не встречаясь со мной взглядом.

– Как и те, у кого появлялись симптомы.

На этот раз я разинула рот. Просто непостижимо! Если прибавить к этому повадки на поле боя, то становилось понятно, чем Медведи заслужили славу дикарей. Снова раздался детский смех, и на этот раз он не обрадовал.

Целое поколение спасено, но какой ценой? Неужели цель оправдывает такие средства?

Мы вели лошадей в конюшню на постоялом дворе, когда показалась еще одна группа солдат, одетых так же, как наши. Их эмблемы с белым медведем резко выделялись на фоне чистеньких черных рукавов, подтверждая, что они путешествовали не так долго, как наш отряд.

– Тарас! – Кирилл приветственно окликнул человека, удивительно похожего на Эвандера.

Он был примерно того же роста и телосложения, только, может, чуть худощавее. У него были такие же черные, как ночь, волосы и смуглая кожа, но у Эвандера глаза были серыми, а у Тараса ярко-голубыми. Его полные губы слегка изогнулись в улыбке от облегчения при виде Эвандера, но когда он встретился взглядом со мной, выражение его лица ожесточилось.

Тарас определенно был одним из красивейших мужчин, каких я встречала в своей жизни. Жаль, что он явно был таким же сукиным сыном, как его… брат? Или кузен?

Тарас прищурился и обратился к брату:

– Вижу, нам надо поговорить.

Эвандер со смиренным лицом кивнул, и они немного отошли, чтобы уединиться. Я, конечно, не собиралась предоставлять им такую возможность и напрягла слух, пытаясь уловить хотя бы обрывки разговора.

Эвандер говорил так тихо, что я не расслышала ни единого слова, зато разобрала несколько фраз Тараса.

– Ты подумал, как отреагирует она?

Любопытно!

Кто такая она, и почему их заботит реакция какой-то женщины? Возможно, Эвандер помолвлен. Для меня это была бы хорошая новость. Наверняка, ни одной женщине не захочется, чтобы будущий муж привез домой… зверушку.

Ответа я не расслышала, а Тарас раздраженно покачал головой.

– Ну в самом деле, Ван! Что у тебя за план?