– Боевая готовность, Лин.
– Я так и думала, что в этом году на долгий отдых рассчитывать не стоило, – сказала она, бросив на Макса косой взгляд, и вздохнула, – а так хотелось.
Максим Невский тоже принадлежал к сонму божественных наследников, но его происхождение стояло куда выше происхождения Лины. Макс на самом деле был Максимиллианом, сыном Гефеста, истинным полубогом. Лина не знала, чем заслужила честь дружить с ним. Ей нравился Макс, правда нравился, как человек и друг – он не кичился своей силой, как делали многие полубоги его возраста, не вёл ежеминутные разговоры о богах и наследных семьях – в общем, старался быть похожим на смертных, какой хотела быть и сама Лина. Без способностей Лине оставалось лишь адаптироваться в обществе и, в конце концов, прийти к тому, чтобы навсегда забыть о существовании другого мира – мира богов и полубогов, живущих под носом у смертных.
– Портал уже готов, – сообщил Максим, – мы переместимся сразу в Небесный Храм Деметры. Твоя сестра прибыла вчера.
Лина вздохнула. В свои двадцать пять она уже отказалась от надежд на проявление сил, но её младшая сестра только вступала на этот путь. Элане было предначертано пробудить в себе дух Персефоны, погибшей в древней войне, и исполнить пророчество оракула. Элана, милая Лана, с худенькой светлой косой и голубыми глазами, обожаемая родителями и всем сонмом полубогов, не заслуживала такой участи, не заслуживала того, чтобы стать убийцей… Лина с удовольствием взяла бы на себя её ношу, но зерно души Персефоны никогда не проявлялось в ней, и она могла только наблюдать за тем, как её младшая сестра медленно идёт к божественному перерождению.
– Значит, это последний наш день вместе? Спасибо, что был со мной, – грустно улыбнулась Лина.
– О чём ты? – не понял Макс.
– Ты станешь хранителем и пройдёшь с Ланой весь путь до назначенного события, я буду помехой… Макс, я хочу забыть это всё, я хочу жить обычной жизнью, без ссылки на божественных предков.
Максим снисходительно покачал головой и взял Лину за руку.
– Двадцать первый век, о чём ты говоришь? Боги живут среди людей тысячелетиями, развиваются и меняются вместе с ними… зачем нам забывать друг друга? То, что у тебя нет способностей, не определяет тебя как смертную. Это просто значит, что у тебя иной путь. Ты не изменишь того, что в твоём теле течёт кровь Зевса, ты не изменишь пророчество и предназначение своей семьи, – он вдруг усмехнулся. – Ты, правда, хочешь забыть свою связь с Олимпийцами? Или ты хочешь забыть меня?
Лина ахнула от такой формулировки.
– Конечно, нет. Ты мой лучший друг, но обязанности хранителя подразумевают всегда находиться рядом с объектом охраны, отвлечение на других людей в это не входит, верно?
– Так, послушай меня, Элина, – если Макс называл её полное имя, то он либо злился, либо собирался сказать какую-то очень серьёзную вещь, – помимо тебя у меня есть ещё моя строительная компания, которой я не стану пренебрегать. Почему я должен напоминать, что мы живём среди людей, защищаем их, адаптируемся к ним? Ты и сама всё знаешь, у тебя с детства перед носом отличный пример, этот ваш дядя Август. И потом… ты же знаешь, я в любом случае тебя не брошу.
– Правда? – наивно спросила Лина, чувствуя, как жгучие слёзы подступают к глазам. В памяти всплыло красивое лицо маминого хранителя Августа и его насмешливый с хрипотцой голос: «будь сильной, Аленький Цветочек, впереди целая удивительная жизнь, на фоне которой эти глупости не стоят твоих слёз».
– Иначе меня бы тут не было, – с улыбкой ответил Максим и по-дружески приобнял её за плечи.
Они оба снова посмотрели на море – дельфины уплыли, а солнце поднялось над горизонтом, напоминая им, что время летит быстрее, чем они хотят, и намного быстрее, чем они думают.
***
С последней войны богов семья Лины несла в своей крови не только божественное наследие, но и зерно души Персефоны. Оно проявлялось по женской линии в одной из обязательно рождавшихся дочерей и должно было, рано или поздно, превратить одну из них в настоящую живую Персефону, только до сих пор за сотни веков ни одна из девочек не переродилась. Да, зерно души Персефоны проявлялось, но не давало плодов – девочки, в конце концов, становились женщинами, затем матерями и бабушками… Лина надеялась, что пророчество Оракула не проявит себя и в этот раз.
Поскольку сама Лина была бесполезна в плане перемещений, Максиму пришлось помочь ей пройти через портал на другую сторону. Лина видела Храм Деметры в мире смертных, но в небесных чертогах никогда не была. Входить сюда могли немногие, да и ей самой сложно давалось присутствие любой божественной силы, поэтому, оказавшись здесь, она несколько минут стояла на месте и рассматривала всё вокруг, привыкая к атмосфере и ощущениям. Она нашла храм очень простым: под сводами каменного грота с круглым отверстием вверху, через которое лилась плотная струя кристально-чистой воды, благоухала чудесная поляна цветов. Среди буйства красок и зелени на поляне возвышалась фигура женщины из белого мрамора – она стояла на коленях, согнувшись пополам, и прятала лицо в ладонях, её нагое тело прикрывали только длинные растрёпанные волосы. Деметра.
Лина привычно поклонилась ей и стала искать взглядом куда-то подевавшегося Максима, но нашла…
– Клессандра! – перед ней возникла высокая молодая женщина с забранными наверх ярко-рыжими волосами. Клессандра, как и все здесь, была одета в длинную белую мантию поверх вечернего белого платья, похожего скорее на свадебное. Странные были причуды у богов в двадцать первом веке, Лина их не понимала, но с правилами соглашалась и следовала им. Женщинам полагалось надевать платья на подобные встречи, мужчинам костюмы – мантии являлись обязательным атрибутом для всех. – Неужели я вижу саму дочь Посейдона?
– Не забывай, Элина, что я теперь глава хранителей, будь уважительнее! – рассмеялась Клессандра. Она училась с Линой в школе до пятого класса, но после отправилась на обучение вместе с сотней других полубогов, а затем заняла место главы в «Протекте» – организации, защищающей семью Лины, а точнее, зерно души Персефоны.
– Не требуй от меня слишком много, ты пока на испытательном сроке… – Лина вымученно улыбнулась ей, стараясь казаться бодрой, но сила, исходящая от окружающих, давила на неё и заставляла ощущать себя слабой, почти больной.
Клесс надула губки в притворной обиде, но, заметив состояние Лины, поспешила помочь ей найти Максима и занять им место в общей группе, собравшейся вокруг статуи Деметры.
Церемония посвящения должна была проходить в присутствии одного из богов и, поскольку, ждали только его, Лина успела немного прийти в себя и успокоиться. Говорили, что на посвящении, которое проходила её мать Ариана, присутствовал сам Зевс, теперь же его не ждали, и Лина молилась всем богам, чтобы это действительно был не он. К счастью, Зевс не явился, отправив вместо себя Гермеса – лёгкий как солнечный лучик вечно молодой Гермес возник рядом с Деметрой и заставил всех немедленно замолчать. Его сияние, его сила отразились на Лине, и она едва не потеряла сознание – ей пришлось схватиться за руку Максима и не отпускать её до конца.
Церемония проходила тихо.
Лана испуганно смотрела сияющими большими глазами на Гермеса и с трудом отвечала на вопросы. Лина буквально чувствовала, как у её сестры сжимается всё внутри, как Лана старается скрыть дрожь в руках, совладать с голосом. Когда Гермес преподнёс Лане гранат, Лина замерла, ожидая, что случится дальше и невольно сделала шаг вперёд. Она помнила из рассказов матери, что гранат должен сам раскрыться и бросить зёрна к ногам избранной девушки – это бы значило, что пророчество начало действовать, Персефона пробудилась и пора готовить другой обряд – обряд убийства Аида. Много веков плоды граната не раскрывались, а три последних века просто трескались, не выбрасывая зёрен, что дало право богам ожидать возвращения Персефоны уже в этом поколении. Лина предпочитала думать, что до перерождения Персефоны ещё далеко, если оно вообще случится, но где-то в глубине души её одолевали сомнения, вызывающие искренний страх.
