Ей хотелось вырастить из дочери настоящую труженицу.

Что должна уметь женщина-труженица? Стирать, убираться, готовить, заниматься покупкой продуктов и считать каждую копейку. У Лены никогда не было лишней копейки. На покупки выдавали строго определённую сумму, сдачу нужно было вернуть. На мелкие расходы – боже упаси. Скажи сама, что ты хочешь, и мы с папой подумаем – нужно ли тебе это. Если на день рождения родственники дарили Лене деньги вместо подарка, то эти деньги тут же забирала мама, потому что в семье только она решала: кому нужны деньги и на что.

Вот у Аси, была совершенно другая жизнь, счастливая. Отец у Аси работал на Севере и приезжал домой только летом и на Новый год. Если он приезжал летом, то вся семья ехала в Крым на море, а если зимой, то на все Новогодние праздники. Возвращаясь из очередной поездки Ася привозила подруге красивые ракушки, бусы и картинки морских пейзажей. Она рисовала даже там, на Юге. А вот мама у неё была очень странная. Асина мама не работала, как, например, мама Лены. Она была домохозяйкой, отчего многие соседки им очень завидовали.

“Вот вырастешь Ленка, найдёшь себе настоящего мужика, как мамка Аськи твоей, и будешь как за каменной стеной,” – расплетая по вечерам косы девочки, вздыхала иногда мама Леночки. Лена молчала и только кивала в ответ. Все знали, что Асина мама живёт как за каменной стеной и в очень хороших условиях. У них квартира: зал и три комнаты, всё заставлено дорогой заграничной мебелью. Телевизор с видеомагнитофоном, видеодвойка называется. Машину в прошлом году купили. Волгу. Не то что Леночкин отец. За все труды только двухкомнатную квартиру и дали. Сколько не трудись на заводе слесарем, а зарплата больше не станет, только и остаётся, что каждую копейку считать. Постой-ка, с наше, в очередях, никаких ведь сил ни на что не хватит.

Асина мама редко появлялась на людях. Даже, когда Лена приходила в гости к подруге, то её мама сразу же запиралась в своей комнате и не выходила до самого её ухода. Ася говорила, что у её мамы фобия. Вместо неё с детьми занималась и общалась Асина бабушка. Она тоже жила в отдельной комнате. Она же ходила выносить мусор и за продуктами в магазин. Римма Ивановна. Ася говорила, что когда в квартире нет посторонних, то её мама выходит, а бабушка, наоборот, запирается у себя в комнате. Лена сначала не понимала, от чего так, но она лично видела замки на дверях и задвижки с внутренней стороны. Она даже спрашивала Римму Ивановну, отчего так? От кого они прячутся? А бабушка Аси смеялась и отвечала, что от самих себя. Она рассказала, что в их семье такая игра и такие правила. Пока никого нет в квартире хозяйничает Асина мама, а когда в доме гости, то исключительно бабушка. Если Асина мама выходила из квартиры, то сразу же садилась в автомобиль, при этом лицо у неё всегда было скрыто полупрозрачной кружевной фатой.

“Людей она боится, вот и приспособились, не обращай внимание на наши чудачества”.

Однако постепенно Лена стала замечать, что чудачеств в Асиной семье намного больше, чем кажется. Римма Ивановна была очень весёлой, постоянно готовила им то блины, то пирожные, то пирожки, но всегда угощение первой старалась пробовать Ася. И если ей не нравилось, она запрещала Лене прикасаться к еде. Сначала та обижалась, но Ася показала ей разломленное пополам пирожное – картошку. Внутри Лена увидела острую иголку.

– Бабушка иногда кладёт в еду острые предметы. Нужно быть аккуратнее, – объяснила она.

– Зачем? – испугалась Лена.

– У неё случаются бзики. Иногда это иголки, иногда шпильки, а иногда бритвенные лезвия. Именно поэтому папа работает на Севере, чтобы не есть дома. Это не опасно, когда знаешь, чего от неё ждать. Главное, на праздники не есть торт, который она готовит.

– Торт? Она с ума сошла?

– Т-ссс, – Ася предостерегающе прижала пальчик к губам. – У нас такое не говорят. У нас говорят – чудачества.

– А разве бабушку не надо показать врачу?

– Мы возим её по врачам. Врачи сказали, что такое не лечат и это называется шизофрения. У нас, это наследственное. Бабушка хорошая, но ты должна соблюдать только одно правило при общении с ней: не заходи без разрешения в её комнату и не трогай фотографии, которые у неё в серванте.

– А что будет, если я потрогаю? – спросила испуганно Лена.

– Я тебе покажу.

Ася отвела Лену в свою комнату и достала из-под кровати альбом. Открыла его и начала показывать свои рисунки.

– Это сантехник дядя Толя. Когда мне было шесть лет и мы только переехали в квартиру, его попросили починить течь в батарее в комнате бабушки.

Лена посмотрела на рисунок. На нём был изображён мужчина в серой одежде и сапогах, который держал фотографию в рамочке, а позади него была Римма Ивановна.

– Вот бабушка прячет тело дяди Толи в ковёр и запихивает его под кровать.

Лена посмотрела на рисунок бабушки возле кровати, из-под которой торчали два сапога.

– Вот папа срочно возвращается из командировки, и мы хороним дядю Толю в нише под ванной, – Ася показала подруге очередной рисунок. – Поэтому, у нас в ванной, часть плитки синего цвета, а часть малахитовая. Та, которая под ванной. Бабушка хотела ещё памятную табличку, но папа стесняется.

– Ты шутишь? – не поверила ей Лена.

– Конечно шучу. У нас, у каждых свои чудачества, – засмеялась Ася и предложила посмотреть мультфильмы. На дружбе это не сказалось, но Лена очень хорошо запомнила её слова и с тех пор вела себя в гостях крайне осторожно.

В пятом классе Лене, поскольку она была самая высокая в своём классе, предложили вступить в секцию баскетбола. И с того момента дружба между девочками несколько ослабла. Они по-прежнему вместе сидели за одной партой, но в гости Лена к Асе уже не ходила. Ася несколько обижалась на Леночкино увлечение спортом, а ещё говорила, что бабушка в последнее время не здорова. Хворает и боится, что её отравят.

– Кто отравит? – спрашивала Лена, но Ася только раздражённо махала руками и отказывалась посвящать подругу в подробности.

Лена стала замечать, что между соседями начались странные разговоры по поводу Асиной семьи. Она слышала, как шептались между собой бабушки у подъезда, как бросают оскорбительные комментарии мужики, поглядывая в сторону их застеклённого балкона. И однажды её собственная мама, которая раньше души в Асе не чаяла, посоветовала дочери не дружить с ней.

– Почему? – возмутилась Лена.

– Ну, ты ещё маленькая, ты много не понимаешь, – смущённо отвечала мама, – вырастешь – поймёшь.

– Сейчас расскажи!

– Делай, что тебе старшие говорят! Здоровая кобыла растёт, а ума как у пятилетней! – рассердилась мама и запретила приглашать Асю в гости.

С этого дня Лена стала дружить с Асей назло родителям. Если у Лены было свободное время, она выходила на улицу и ждала подружку в условленном месте, а потом они вместе шли гулять. У Аси были деньги. Она уже сама ходила за продуктами в магазин и часто под видом купить хлеба или молока ускользала из дома. Лене порой казалось, что её маме и бабушке было наплевать. Они гуляли по городу, покупали сладкое и лимонад, веселились. В то лето Асин папа не возил свою семью отдыхать на море, и девочка по сути жила сама по себе. Они играли на улице, гуляли, ходили по музеям, в кино и театр. Лена таскала для подружки тяжёлый переносной мольберт, и та рисовала её на фоне красивых пейзажей. Лена начала отмечать, что на картинах подруги её тело несколько отличается. Ася рисовала её красивой. Приученная матерью к тому, что она дурнушка, Лена не очень замечала того, что у неё начала расти грудь и формироваться талия. А на картинах она была другая, и вовсе не пухлый бегемот. И не лохматый медвежонок, как её ласково называл папа. Насмотревшись на картины, Лена впервые потребовала у матери купить ей лифчик, мотивируя это тем, что у всех соседей девочки как девочки, а она не гренадёра воспитывает. А если воспитывает, то пожалуйста, отдавайте её в военное училище. Ни одного платья за всю жизнь нормального, только обноски за всеми…И мама, возможно впервые в жизни не нашла, что возразить ей в ответ.