Мама как раз намывала посуду. Лена уселась на стул и посмотрела на купленные продукты: сыр, красная рыба, колбаса.
– Мама, ты зачем накупила столько?
– Ой, дочка, у меня для вас с Вадиком такая новость хорошая! Такая хорошая! – радостно говорила мама, стоя над мойкой – Хотим с отцом вам сюрприз сделать, да уж боюсь не удержусь.
– Какая новость? – насторожилась Лена.
– Квартиру мы вам купили. Очень выгодно. И знаешь у кого? У Аськиного отца, вот представь себе? Он сюда приезжал в прошлом месяце, хотел от квартиры избавиться, да знающие люди нам и шепнули. Представляешь? За такие деньги, да четырёхкомнатную. У вас ещё и на ремонт останется. Лен, ты рада? Лен?
– Мама! Ты знаешь, что случилось в той квартире! И ты всё равно её купила?! У тебя мозги есть? Мы не будем там жить даже под страхом смерти! – возмутилась Лена.
Мама даже не повернулась к ней. Она всё также продолжала намывать посуду.
– Дочка. Мы для тебя всю жизнь деньги откладывали. На твоё счастье. Если бы не мы эту квартиру урвали, так другие. Нам просто повезло. Какая разница, что там случилась? Ведь столько лет прошло? А ты посмотри на цены? Ты посмотри, пройдись? Вы получите огромную квартиру без ипотеки, поженитесь и детишек нам нарожаете. А ну и что, что она старая, так Вадик у тебя рукастый – ремонт сделаете. Ты бы рожу-то не кривила, а? Родители тебе только добра желают.
Лена закатила глаза. Опять! Снова это вылезло у матери, это её скопидомство. Подешевле ей подавай, пожирнее и подешевле, а на трагедию Асиной семьи можно глаза закрыть. Не горела же квартира, целая. Только старуха сгорела. Тут она вспомнила об Асином альбоме. Как же так совпало-то? Ася знала, что родители купили её квартиру и нарисовала этот альбом. А, если она узнала это, сидя в психушке? Каково ей это было узнать? Папа последнее продал. Её наследство. Понятно теперь всё. А Лена теперь в Асиной квартире живи. И она чтобы просто удостовериться, что Ася написала полную чушь произнесла громко:
– Кан-Килви!
Тарелка выпала из рук матери Лены. Она обернулась и, выхватив из подставки разделочный нож, шагнула в сторону дочери.
Галлюцинация
Первый утренний посетитель. Низенький упитанный мужчина средних лет. Присел в предложенное кресло и, нервно почёсывая запястья, принялся озираться.
Психотерапевт Карлов полистал тощую медицинскую карту и, отложив в сторону, улыбнулся:
– Что вас беспокоит?
– Галлюцинации! – выпалил мужчина – Мне посоветовали вас, как опытного специалиста…
– А, кхм. – Карлов поскрёб пальцем висок. – Расскажите подробнее. Какая галлюцинация? Одна или разные? Как часто?
– Одна! Постоянно! Я вижу бумажник с деньгами! Поэтому решил посоветоваться… Мне сказали…
– Не торопитесь. Расслабьтесь. Если хотите, закройте глаза и расскажите – с чего всё началось? – мягким голосом порекомендовал Карлов – Я могу предложить вам кушетку.
– Не надо.
Пациент прикрыл лицо ладонями:
– Два месяца назад я потерял работу. Безработный я. Когда совсем не осталось денег, я случайно, у себя в квартире, обнаружил бумажник с деньгами. Деньги были как наши, так и валюта. Большой бумажник из кожи коричневого цвета. Внутри кармашки и отделения для карточек. У меня такого бумажника не было. Нашёл я его и пересчитал деньги. Там было около пятидесяти тысяч. Я обрадовался. Деньги – вот как нужны! Хоть режь! Сразу решил, куда их потратить. Отвернулся на минуту, а бумажник пропал.
Всё в доме обшарил – нет бумажника. Вот такая галлюцинация, доктор.
– Обычных размеров бумажник с деньгами?
– Да!
– Любопытно.
– И с того раза я начал его находить повсюду: на улице, дома, в лифте. Он появлялся и будто бы издевался надо мной. Показывал деньги, я их пересчитывал. Бывало, я вытаскивал из него деньги, а бумажник выкидывал. Потом, хлоп себя по карманам, а денег тоже нет.
– Бумажник не менял цвет, форму? Количество денег внутри было одинаковое?
– Суммы я находил разные. От мелочи до сотен тысяч. Этот бумажник меня преследует везде.
– А вы пробовали на него не обращать внимание?
– Пробовал. Три дня ходил мимо и не трогал, когда он появлялся. Потом нащупал его в своей постели. Под подушкой. Он был полон денег. Выкинул в окно. Через час он лежал на кухонном столе.
– Это бумажник видите только вы? – уточнил Карлов.
– Да. Я пробовал показывать его друзьям и близким, но, когда пытался предъявить его в качестве доказательств, он исчезал.
– А пробовали показывать деньги из бумажника?
– Разумеется. Я даже номера на купюрах записывал и сличал их с настоящими деньгами. Не отличить. Но вижу их только я. Больше никто не видит.
"Любопытный человек”,– Карлов делал пометки в личном блокноте.
– А портить купюры пробовали? Поджигать или рвать?
– Вы что доктор? Это же деньги!
– А сейчас вы этот бумажник видите?
Посетитель убрал от лица руки и, осмотрев кабинет, покачал головой:
– Нет. Он появляется только когда я один.
– А нюхать его вы пробовали? Бумажник имеет специфический запах?
– Не пробовал. Обычный бумажник же. С деньгами.
– А больше вы ничего такого не видите? Что с вашей точки зрения, выходило бы за рамки вашего восприятия?
– Нет. Только бумажник. В остальном, всё как обычно.
Посетитель вздохнул. Он выговорился и ему стало легче:
– Скажите доктор – у меня шизофрения?
– Скорее всего, у вас просто нервное расстройство в результате потери работы. Стресс. Отсюда и навязчивые мысли, выразившиеся в конкретном предмете. Бумажник может вызывать у вас подсознательно чувство защищённости. Истинные галлюцинации не являются обязательным спутником шизофрении, – успокоил его Карлов – О шизофрении, говорить рано. Вам нужно будет сдать анализы. Для начала, я пропишу вам лёгкие успокоительные. И будем наблюдаться.
Карлов проводил посетителя до дверей и, вернувшись, обнаружил оставленный в кресле бумажник.
"А пациент -то, забывчивый",– подумал он. Открыл бумажник и сам убедился, что тот настоящий и денег внутри полным – полно.
Нет никаких галлюцинаций.
Карлов вышел в коридор и окликнул своего пациента:
– Стойте! Вы забыли!
Пациент словно и не услышал. Не оборачиваясь, скрылся за поворотом в сторону выхода.
"Еще и глухой", – Карлов, недовольный таким поведением, дошёл до регистратуры.
– Анечка, а пациент, что у меня был, оставил свой номер телефона?
– Какой пациент, Виктор Семенович?
– Вот первый, как его? Запамятовал. Вы же его, только что записали? Карточку, кто заполнял?
– Что вы, Виктор Семёнович? Новых ещё не было. Я записывала Мышкину, но она будет через час. Вы же сами просили: до 10 утра, не беспокоить.
– Не понял.
Карлов вернулся в свой кабинет за доказательствами, бросил бумажник и принялся шарить на столе. Карточки пациента не было. Как же его звали? Низенький. С брюшком. Идиотизм какой-то. Так, а блокнот?
Карлов проверил блокнот. Вместо последней записи с листка бумаги ему улыбнулась рожица, нарисованная фиолетовыми чернилами.
Карлов перевёл взгляд на бумажник. Тот и не думал исчезать.
Он снова открыл его и начал пересчитывать деньги. Насчитал девяносто тысяч.
"Интересно, а если переложить их в свой бумажник, они пропадут или нет?" – подумал зачем-то он.
С тех пор, как ты сломалась
Валерия снова обнаружилась у окна на площадке, между первым и вторым этажом. Тянет её сюда, словно магнитом. Снова закуталась в клетчатый плед и сидит в кресле. Любуется нашим двориком.
– Ты принёс мне Мате? – не оборачиваясь, спрашивает она. Мне кажется сегодня её голос капризнее, чем обычно.
– Да, дорогая. Вот твоя любимая колбаса и бомбилья. А в ней, Мате.
– Калабаса! Какой же ты всё-таки глупый, – смеётся она и поворачивается, чтобы взять из моих рук горячий напиток.
