— Те самые, что охотятся за нами? — спросила я, оторопев.

— Те самые, — ответил Григорий.

— Но ведь прятаться постоянно у нас не получиться, — спросила я, усаживаясь рядом.

— Нам и не придётся, — ответил он, улыбаясь, — Да и не получится.

Григорий посмотрел на завалы, где под толщей камней и грязи навеки была похоронена установка, он стоял и, возможно, думал, что мы больше никогда не вернёмся домой. Я понимала, что починить нашу установку в таких условиях, когда вокруг джунгли, попросту невозможно. И даже почини мы её, разобраться в том, как её запустить, без Гриши было бы крайне затруднительно.

Григорий, повернулся ко мне и отряхнув одежду от пыли, обратился ко мне.

— Нужно разбить лагерь и переночевать, здешние места кишат опасными зверями, — сказал Григорий, опустив глаза, — на рассвете нужно будет выдвигаться дальше.

— Но куда? — отчаявшись, спросила я.

— В самое пекло, в логово Зондбри, — ответил Григорий и побрёл в сторону леса.

— Подожди меня, — пытаясь догнать Григория, крикнула я.

Когда мы вернулись к месту, которое уже напоминало лагерь, мы обнаружили рыскающую по сумкам Фат Ил Ти. Она уже разложила несколько сумок — всё было разбросано по полянке.

— Навела порядок, — язвительно и с усмешкой, обронил Григорий.

— Мне кажется, она что-то ищет, — прокомментировала я.

— И, кажется, я знаю что, — уверенно сказал Григорий.

— Одежду? — постаралась угадать я.

— Не совсем, — проговорил Григорий себе под нос, — она ищет обувь, становится холодно, а её ноги промокли, как и мои тоже.

Я только сейчас поймала себя на мысли, что окоченела от холода. Местные, похожие на тропические джунгли, леса с закатом становились все холоднее и холоднее. Многие цветы завернулись, как змея или папоротник, а кто закрылся, словно оброс панцирем. По ощущениям было градусов пять тепла, что ничуть не грело, стоило только скрыться солнечным лучам.

Григорий отыскал на дне мешка небольшие ботинки и вручил их Фат Ил Ти, а после принялся возводить палатку.

Немного покопавшись в сумках, что выглядели потяжелее, я обнаружила продовольствие: консервированные овощи и мясо, сухие крупы и фрукты. Собрав импровизированную кухню, я принялась готовить ужин. Немного погодя ко мне тихонько подошла Фат Ил Ти. Новые ботинки пришлись в пору её длинным и стройным ногам. В её присутствие ощущался некоторый шарм, который опьянял и будоражил как аромат благовоний или душевная музыка. Мне казалось, что порою она находилась в моей голове, я будто бы слышала её мысли, а она мои. Она внимательно смотрела за тем, как я готовлю и накрываю наш маленький походный стол.

Когда всё уже было готово и запах еды соблазнил не только нас, но и местных обитателей леса, подошёл Григорий. Он протянул флягу с водой Фат Ил Ти, а та будто бы его понимая, открыла крышку и принялась поливать ему на руки. Потом они поменялись, а после умылась я, и мы сели за стол. То и дело из чащи леса доносились шорохи. Я, буквально спиной, ощущала взгляды, брошенные из темноты. Беспокоилась не только я, Григорий то и дело оборачивался, чтобы посмотреть на наших гостей.

Становилось всё холоднее. Ночь обещала быть морозной. Растения уже покрылись инеем. Мы спрятались в палатке, где Григорий затопил маленькую походную печь. Тепла от неё хватало едва, чтобы не стучали зубы. А треск, доносившийся из топки, напоминал о доме. Который, как казалось, уже был недосягаемо далёк и недоступен.

Через час, а может, и полтора, начало светать. Мы вышли из палатки и тем самым спугнули пару местных кошек, которые шарились в объедках нашего ужина.

Солнце, раз в пять большего размера, всходило над горизонтом. Оно было такое громадное, что занимало почти весь небосвод. Зрелище для человека, привыкшего видеть только одно своё родное солнышко, вид большого красного гиганта был гипнотическим. Его большой диск, при всём своём величье, почти не согревал. И только через несколько минут, когда из-за большого красного яблока на небе, показалась маленькая, но ослепительная точка, всё вокруг, как по волшебству начало оживать. А кожа на руках и лице, получила долгожданное тепло.

— Я первый подежурю, — сказал Григорий, обращаясь к нам, — а вы идите и попробуйте поспать.

— Как устанешь, обязательно разбуди меня, я сменю тебя, — сказала я и, провожая Фат Ил Ти в палатку, повернулась и напоследок улыбнулась Григорию.

В палатке уже было очень тепло. Я сняла с себя тёплую куртку и залезла в спальный мешок. Фат Ил Ти последовала моему примеру. Мешок внутри был холодным, но по мере того как он согревался теплом моего тела, я получала неимоверное удовольствие и не заметила, как провалилась в сон. Сон был без сновидений, и таким коротким, что казалось, что я вот только что уснула, как вдруг меня разбудил Григорий. - Сменишь меня? - Спросил он хриплым голосом. - На улице снова тёплая фаза, и если я не ошибаюсь, продлиться она часа три, а может, четыре.

Я попыталась повернуться к замку на мешке и с удивлением обнаружила, что Фат Ил Ти спит рядом со мной, в моём мешке. Я вылезла из мешка и надела куртку. Григорий похлопал меня по плечу. Я обернулась и увидела, что он протянул мне кружку с горячим и ароматным кофе. Выбравшись из палатки, я ощутила лучи греющего солнца и закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Свет, проходя сквозь веки, напоминал мне старое голливудское кино — жёлтое и согревающее. Постояв так несколько минут и выпив кофе, я решила осмотреться по округе. Метрах в пятидесяти от лагеря слышалось журчание ручья, но само́й воды не было видно сквозь густые заросли местного камыша. С диким рёвом над головой пролетели косяком стая птиц. От их криков у меня душа ушла в пятки. Я пригнулась и обнаружила под опавшими листьями ростки с маленькими ягодками. Точь-в-точь земляника, — подумала я, — Только какая-то бледненькая. Осторожно сорвав ягодку, я тотчас же отправила её в рот, не думая ни о последствиях для здоровья, ни об ответственности часового. На удивление ягода оказалась очень вкусной, не земляника, конечно, скорее что-то кислое как брусника. Собрав пару горстей, я вернулась к лагерю и пересыпала их в чашку, а сама взяла пару больших пустых фляг и направилась прямиком к реке. Пройдя пару метров, я услышала чириканье птиц, на этот раз чирикала маленькая птичка, напев был у неё очень мелодичным. Я обернулась и увидела, что птичка размером со спичечный коробок, клюёт ягоду из стакана. Бросив фляги, я подбежала к столу и спугнула её. Со свиристелью она улетела прочь. Я накрыла чашку с ягодами тарелкой, и немного подумав, отсыпала немного ягод для птички.

Погода начинала меняться снова, подул сильный и холодный ветер. Закутавшись в длинный утеплённый плащ, я подхватила фляги и спустилась к реке.

Река оказалась небольшой, но с очень быстрым течением, кристально чистой водой и каменистым дном. Набирая во флягу воды, я ненароком ступила в воду. Мою ногу тут же снесло потоком воды. Я упала и чуть было не угодила в воду всем телом, благо схватилась за растение оказавшиеся под рукой. Усевшись и переведя дыхание, я посмотрела вслед уплывающей фляги. Ободрившись, я взяла оставшуюся флягу и не спеша набрала в нее воды. Фляга показалась мне очень лёгкой, хотя на вид в ней было не меньше двадцати литров воды. Без каких-либо усилий, водрузив флягу на спину, я вприпрыжку взобралась на склон. Пройдя заросли, я обнаружила, что птичка вернулась и уселась на столе. Подойдя еще ближе, я увидела, что ягод, которые я ей оставила, уже не было. Пристально уставившись на меня, птица сидела, пока я не подошла почти вплотную к столу. Я сбросила флягу и плюхнулась на большой мешок, служивший нам вре́менным креслом. Расположившись поудобнее, я посмотрела на небо. Солнце уже опускалось к закату, на небе россыпью расположились яркие диски. Немного приглядевшись и сфокусировав взгляд на них, я поняла, что это были луны. Насчитав с дюжину лун, я услышала приближающийся гул. Сосредоточившись на звуке, я услышала явно неестественное гудение. Звук нарастал, становилось понятно, что звук приближается и что-то или кто-то совсем скоро будет здесь.