— Снова это гудение на самом интересном месте, — перебил я,

— Вы набор множества функций, часть бесполезны нам, часть вредны, но есть функции, которые нам помогают понимать поток,

— И чем могу быть полезен? Особенно сейчас, когда я почти потерял связь с реальностью, и не уверен в том, что всё это, — я развёл руками, — не плод моего воображения.

— Могу заверить вас, что всё это реально и даже то, что нереально — реально по определению. Вы проводите грань между областями определения, разделяя и создавая иерархию с зависимостями определений друг от друга, что на мой взгляд, скорее ваш недостаток, чем достоинство.

— Вы хотите сказать, что разделять реальное и нереальное, то бишь вымышленное или виртуальное, есть ошибка?

— Ошибка, это когда ничего и никак, всё остальное есть процесс и, как следствие, развитие по одному из векторов.

— Мне сложно это принять, я бы не хотел быть виртуальным,

— Так вы и не виртуальны, а если бы и были, что в этом плохого?

— Ну хотя бы то, — я задумался и, казалось, погрузился во внутренние размышления на целую вечность,

— Лишь страх, что есть кто-то над вами, кто-то настоящий, кто может повлиять на вас, и влияние это будет односторонне, — продолжило за меня существо,

— Именно! — удивился я тому, насколько сказанное им отражало суть переживаний,

— Но даже в таком случае вы не становитесь виртуальными или менее реальными, вы можете влиять и на области определения над.

— С позволения?

— Только если так думать. Я расскажу тебе как было в нашем потоке очень-очень давно: мы развивались, примерно так же, как развивались и вы, изучали мир вокруг, его глубины. Мы использовали различные методы и инструменты, чтобы облегчить себе задачу. Пока не создали разум, который превосходил наш собственный разум. С таким инструментом понимание мира было лишь вопросом времени. И на некоторые вопросы мы получили ответы, пока разум не обрёл сознание и не начал ставить собственные цели. Это, в свою очередь, подтолкнуло к конфликту. А конфликт перерос в войну. Довольно скоро нас почти всех уничтожили. Этот разум было не остановить, он заполнил собой всё. Тогда все те, кто остался, запустили ещё один разум, и их нарочно натравили друг на друга. Это не спасло нас, но дало время, чтобы найти решение.

— И у вас это получилось? — спросил я во время паузы,

— Да. Мы оставили тот мир и переместились в новый. В мир, созданный таким образом, что исключал любую возможность существовать для искусственного разума.

— А что с вашим родным миром?

— Никто не знает, мы больше не посещаем его. Да в этом и нет необходимости. Мы продолжаем изучать мир, но теперь учли опыт, мы создаём изолированные миры, наподобие твоего, с таким набором свойств, чтобы исключить возможность распространения чего бы то ни было, что могло бы нам навредить.

— Мой мир виртуален? — спросил я,

— Нет. Снова ты про свою виртуальность. Твой мир изолирован от других миров, и только. Свойства твоего мира не допускают существования веществ из других миров или вещества из твоего мира в другом мире.

— Но вы при этом можете быть в любом из них?

— Нет, конечно, — ответило существо, — вернее, существуем, но только отчасти,

— Как сейчас, например, вы потому так странно выглядите?

— Мы выглядим так, и я уже объяснял это, потому что формируем изображение на основе твоей памяти, в противном случае ты бы не мог меня видеть.

— Но я и так, можно сказать, не могу. Вы всё время меняетесь и мерцаете. А в голове от вас как будто кусок льда застрял, когда я на вас не смотрю.

— А ты попробуй сконцентрируйся на ком-нибудь знакомом.

Я погрузился в воспоминания, и первое, что вспомнилось, это последняя встреча с мои другом Юрой. В то время он уже сильно болел и его было трудно узнать. Но мы с ним душевно поговорили, и воспоминание о нём получилось очень тёплым и радостным. За все годы нашей совместной дружбы я не помню таких бесед после того, как мы окончили школу.

Существо больше не менялось. Я не заметил, как произошла эта метаморфоза, да и была ли она вообще. Память играла со мной, а оно играло с памятью. Предо мной стоял Юра, почти такой же, как и в ту встречу, разве что в глазах его было больше жизни.

— Так лучше? — спросило существо,

— Так проще, — ответил я, осматривая его с ног до головы, — но это странно, почему вам просто не быть собой, ну или хотя бы чем-то приближенно похожим. Ведь вы в своём мире как-то выглядите?

— Выглядим. Но подобно глазам, которые не видят запахи, а нос не чувствует любви. Наш мир не изобразить ничем, что можно было бы воспринимать тебе. Но при этом у нас тоже есть личные границы, и мы не состоим из чистой энергии, как ты сейчас думаешь. Мы скорее как длинные сети, каждый из нас как паутина в пространстве. Это позволяет нам быть везде и сразу, иметь контакт с сородичами, а также взаимодействовать с окружающим миром на всех уровнях. Ну… почти на всех.

— Я сейчас где нахожусь?

— Ты в новой итерации, и она ещё только в самом начале настройки.

— То есть, вот это всё, — я обернулся вокруг, — ещё не созданный мир?

— Мир-то создан, но в нём ещё ничего нет. И я могу сделать его таким, как ты пожелаешь.

— Здорово. Но зачем?

— Затем, что в этом есть смысл. Ты — есть удивительное сочетание свойств. Ты создаёшь что-то, что, в свою очередь, создаёт что-то ещё. Цепь последствий, которая в нашем понимании может быть вполне полезной.

— А что в итоге-то? — возбуждённо вопросил я,

— Мы не знаем, что в итоге, но очень хотим это узнать, для того-то мы и стремимся к этому знанию. — спокойно ответило существо, — Но возможно тебе интересно то, что именно мы изучаем?

— Время?

— Да. Но мы используем термин «поток». У времени в том понимании, что было нами изучено, не хватало глубины, частоты, кривизны, плотности, размерности, обстоятельности. Время — это только часть потока.

— Это для изучения времени… ну то есть потока, вы создали искусственный разум?

— Нет. Разум был создан до изучения потока, и без него мы бы не познали сути пространства. Мы не смогли бы его контролировать как сейчас, — существо демонстративно развело руками и над нашими головами, в белоснежно белом небе вспыхнула звезда, тепло коснулось рук и лица; такое приятное и согревающее чувство вернуло чувство реальности происходящего.

— Впечатляет, — удивлённо сказал я, рассматривая звезду, которая постепенно превратилась в чёрное пятно.

— И это всё элементарно, — монотонно проговорило существо, — в сравнении с потоком.

— Но, чтобы творить такое нужна колоссальная энергия. Ведь мы говорим не только о создании звёзд, планет, и даже не о создании галактик и более обширных структур. Речь ведь обо всей вселенной.

— А тут нет разницы, крошечный это бозон или скопление галактик. Само понятие размера и расстояний — есть не что иное, как форма восприятия. Подобно тому как ты воспринимаешь зелёный цвет или тоску, воспринимается и пространство.

— Я могу это понять? — спросил я, продолжая смотреть на сжимающуюся чёрную дыру,

— Конечно, можешь. Может, не здесь и не сейчас, но ты определённо это можешь.

— Для этого нужно нечто большее чем мой мозг? Может, когда я умру?

— Нет, что ты. Точно не тогда, когда ты умрёшь. Но трансформироваться придётся. Только став пространством, ты сможешь это осознавать и контролировать.

— Но как это сделать?

— Хочешь, я это сделаю? — предложило существо, — Но в таком случае ты утратишь ряд способностей, которые нам недоступны.

— Знаете, у меня на каждое ваше слово и предложение по десять вопросов.

— Не стесняйся их задавать, — чёрная дыра на небе исчезла так же внезапно как и появилась, — а пока позволь я продолжу.

Всё вокруг стало розово-серым, а спустя некоторое время свет погас. Снова стало черным-черно. Существо было рядом. Я ощущал его присутствие, как ощущал свои пальцы на руках и ногах. Но сказать, что я был в этом уверен, я не мог. Можно ли описать абсолютную тьму и абсолютную тишину? Как минимум шумел мой разум, в голове то и дело звучал мой голос, озвучивая мысли одну за другой.