– Что-то случилось?

Немного разочаровываюсь. Чуть-чуть оставалось дойти до его кабинета.

– Похоже у меня аллергия. Горло опухло и трудно дышать.

– Да ты что! Пойдем сделаю тебе укол.

– А врачу сказать не надо? – все еще ищу повод в надежде на встречу с ним. Я очень логична, правда?

– Я ему сама скажу.

Она идет к двери, где хранятся лекарства. Мне ничего не остается как следовать за ней. Аня колит мне антигистаминное и уже через десять минут мне становится легче. Благодарю ее и поднимаюсь к себе на этаж.

Остаток дня проходит спокойно. Я занималась всем, чем можно заниматься сидя в четырех стенах: прошлась по этажу несколько раз, посмотрела сериал, послушала музыку, поговорила с соседками по палате и даже сходила в душ. Вечером написала Ангелина, сказала, что завтра приедет. Когда время приблизилось к вечернему обходу, я снова начала волноваться и смотреть на дверь. Услышав голоса в коридоре, села на кровать и приготовилась ждать.

Он зашел и сначала даже не взглянул на меня, начал спрашивать про самочувствие у других пациентов. Я сжала губы и отвернулась. Меня это задело. Смотрю в пол и понимаю, что раньше никогда нельзя было задеть мое самолюбие, я просто не обращала внимания на такое поведение мужчин.

– У вас как дела?

Поднимаю голову и наши взгляды сталкиваются. Стараюсь смотреть на него холодно.

– Хорошо, но в обед была аллергия на какой-то препарат.

– Почему мне не сказали? – он смотрит на меня снова с какой-то злостью.

– Потому что сказала медсестре, а она сказала, что передаст вам.

– Не надо передавать через кого-то. Я врач, а значит надо говорить мне напрямую.

Ого, он реально злится. Смотрю на него и не понимаю, что происходит.

– Хорошо, я поняла. Если что-то вдруг будет, скажу сразу вам.

Он кивает, а я внутренне сжимаюсь, чувствуя его злость конкретно на меня.

– Аллергия была после капельницы? – спрашивает более спокойно.

– Да, в течение полу часа где-то после нее.

– Хорошо, больше капельницы вам не ставим. Оставляем только лекарства.

Теперь киваю я. Он еще раз окидывает меня взглядом и выходит из палаты, даже ни разу не улыбнувшись мне. Что за смена настроения такая? Понимаю, что весь наш разговор дышала через раз. Может, день у него был тяжелый или проблемы какие навалились? Но не может же быть, что он так разозлился, потому что я не сказала ему о своем самочувствие? Бред. Зачем ему так переживать обо мне?

После ужина на меня накатила какая-то слабость. Прощаюсь со всеми и иду к себе в палату спать.

Воскресенье. Просыпаюсь от ужасной боли в горле и ноющей в висках. Замечательно. К моему состоянию добавилось теперь еще и это. Я что, заболела? Еле поднимаюсь, на часах семь утра. Пишу сразу Ангелине, чтобы взяла мне лекарства от простуды и градусник. Настроение хуже некуда. Пытаюсь привести себя хоть немного в порядок. Получается так себе, но мне все-равно.

Телефон звякает, подруга в шоке и пообещала привести мне всю аптечку. Улыбаюсь. Она как всегда впечатлительна.

Иду в соседнюю палату. Сегодня, по сути, должен на дежурство заступать другой врач. Спрашиваю у Светы, не знает ли она, кто будет.

– Я не знаю, посмотрим, – она пожимает плечами.

Рассказываю ей о своем самочувствие и об опасении заразить тут всех. Она машет рукой. Все-равно тут все чем-то болеют.

Ловлю себя на мысли, что мне грустно и это отчасти, потому что, сегодня будет другой врач. Хотя может оно и к лучшему? Все эти чувства, нахлынувшие из-за этого мужчины, делают меня зависимой от него.

Я так была погружена в свои мысли, что очень удивилась, когда человек, о котором я думаю появился в дверях палаты. Даже сначала не поверила увиденному. Но нет. Это он. Как так? Не может же быть что он дежурит вторые сутки подряд, или может?

Врач проходит на середину палаты и задает, как всегда, вопрос о нашем самочувствие. Когда его взгляд направляется на меня, я пытаюсь сдержаться, чтобы не рассмеяться от комичности ситуации. Ведь у меня каждый день какая-нибудь новая болезнь.

– Не знаю, как сказать…

– Говорите, как есть, – он перебивает меня и улыбается.

Очень радуюсь его хорошему настроению в отличии от вчерашнего вечера.

– Я, кажется, простудилась. Температуры нет, но очень сильно болит горло. Я могу пить противовоспалительные препараты?

Вижу в его взгляде веселье и мне тут же становится лучше, он будто заряжает меня.

– Можете, конечно, ничего страшного в этом нет. Если поднимется температура, скажете медсестре, она уколет вас.

– Хорошо, – искренне улыбаюсь ему и замечаю, как его взгляд на меня теплеет.

Кажется, сейчас у меня поднимется температура от него. Он начинает переговариваться с медсестрой и выходит. А я продолжаю улыбаться, словно дурочка, прокручивая наш диалог и его реакцию у себя в голове.

Иду в свою палату, чтобы ко мне не было лишних вопросов из-за моих эмоций на лице. Написала Ангелина, она через час будет у меня. Сажусь за работу, пока позволяет состояние, потому что знаю, что к вечеру температура точно поползет верх.

Только сосредоточилась на тексте, как звонит Кира.

– Привет, бедовая ты наша, как твое самочувствие?

– Вот это ты сказала в точку. Я заболела, а еще у меня вчера была аллергия, – открываю йогурт и отпиваю, пока жду, когда подруга придет в себя от услышанного.

– Ты точно решила там задержаться на месяц?! – слышу голос Инги.

– Вы вдвоем? Чем там занимаетесь? – задаю встречный вопрос.

– Мы у Инги, только проснулись. Я решила потусить у нее дома на выходных, у нас совместный сложный проект. Так что там у тебя? Ждем ответа!

– Да ничего такого. Аллергия на лекарство какое-то было. А сегодня проснулась и поняла, что заболела. Скажите, где я так согрешила? – ставлю телефон на громкую связь и подпираю голову рукой.

– Жизнь просто пытается тебе что-то донести или показать. Но это точно не просто так все происходит, – задумчиво говорит Инга и я согласно киваю.

– Да, например, что надо перестать считать ворон и нормально переходить дорогу, – шучу, а сама думаю о других вещах.

Возможно, Инга права.

– И это тоже, конечно. Но вообще я о другом. Ты умная, уверена сама все поймешь. Мы же знаем, что ты держишь все эмоции в себе, а надо делиться ими, хотя бы с нами и тогда ты не будешь так часто погружаться в свои мысли и в самобичевание.

– Она права, – Кира поддерживает подругу. – Ты всегда прячешь эмоции за своими шутками.

– Я и сама понимаю, но так мне легче жить, пряча все в себе. Может быть, после этого случая я смогу делиться хотя бы с вами.

– Мы всегда будем рады тебя выслушать, – девочки на перебой кричат мне это в трубку.

– Хорошо, что вы есть, – улыбаюсь, произнося это.

– Хорошо, что ты тоже все еще есть, – говорит Инга.

– Да, хорошо, что не лежишь раздавленная машиной, – а это конечно Кира.

– Все-все, я вас поняла!

Мы смеемся и прощаемся. Я кладу телефон на тумбочку и задумываюсь. Может быть, мой организм не выдержал такого наплыва чувств всего за каких-то два дня? Ведь раньше я никогда не давала волю эмоциям. Всегда была сдержанна, и уж тем более в моих мыслях никогда не было места для кого-то, особенно для мужчины.

Как-то странно я заболела всего за несколько часов. Да и поблизости не вижу больных простудой. Наверно, правду говорят, что человек, который долгое время сдерживает все эмоции в себе, в скором времени почувствует, что болен. И вылечить его сможет только тот, кто стал причиной этой болезни и освободившихся чувств.

Думаю только об одном человеке. О нем.

Падаю на кровать и закрываю глаза рукой. Что за мысли у меня в голове? Беру ноутбук и сажусь работать. Лучше так, чем снова начинать это самокопание.

Через час ко мне приходит Ангелина с спасительными лекарствами. Сразу закидываюсь таблетками от простуды. Подруга смотрит на меня вопросительно и странно окидывает взглядом.