– Чего ты так смотришь? – запиваю лекарства и кошусь на нее.

– Ты заболела…

– Да, что здесь такого?

– Я-то знаю, что ты болеешь только тогда, когда в твоей жизни происходит что-то такое, что заставляет чувствовать не в своей тарелке. Ты последний раз болела четыре года назад.

Вот же проницательные у меня подруги. Пью воду дольше, чтобы потянуть время.

– Я попала под машину, вот и результат.

– Да? – она еще раз пристально смотрит, – ну ладно.

– Что ну ладно? Как будто попасть под машину это обычное дело для меня! Каждый день хожу и попадаю то под красные, то под синие! Хобби такое.

Подруга сначала округляет глаза, а потом начинает смеяться. Я злюсь, но тоже подхватываю от ее заразительного смеха.

– Я представила… – она вытирает слезы, – представила тебя за таким занятием. А знаешь, это очень по тебе, я бы ни капельки не удивилась.

– Ну не говори ерунды, – толкаю ее в район ребер. – Я что, похожа на ненормальную? Под машины сигать.

– Очень похожа, – она говорит и вскакивает с кровати, отбегая, чтобы я не успела ущипнуть ее.

– Будешь умничать, Артуру на тебя пожалуюсь, чтоб приструнил тебя.

Она приглаживает свои светлые волосы и говорит, смотря куда-то в потолок:

– Вот бы тебе кого-нибудь встретить, чтобы я тоже могла ему пожаловаться. И он приструнил твой буйный нрав! – последние слова она говорит на повышенных тонах и многозначительно на меня смотрит.

– Хотела бы я тоже посмотреть на него. Сомневаюсь, что кто-то будет в восторге от меня и уж тем более от моего характера.

– Вот посмотришь, ты встретишь его, и я уверена, он точно не скажет тебе, что у тебя какой-то не такой характер. Будет любить просто за то, что ты – это ты.

– Красиво сказала, запишу себе в блокнотик, – чиркаю в воздухе рукой на манер письма.

Ангелина вздыхает, но больше ничего не говорит. Мы посидели еще не много. Обсудили работу и то, что твориться в офисе. Подруга пожаловалась, что ей без меня скучно и наказала быстрее выздоравливать. Согласна с ней. Мечтаю уже поскорее выйти на работу. Потом ей позвонил Артур, порывался подняться ко мне, и я еле его остановила. Не хочу, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии кроме мамы и подруг. Он передал привет и сказал Ангелине, что ждет ее внизу на больничной парковке. Подруга расцвела и ускакала к нему, чмокнув меня на прощание. Любовь, что сказать.

Ближе к вечеру мы со Светланой прошлись по коридору и спустились на этаж ниже, она хотела задать вопрос врачу по поводу своего лечения. Света предложила составить ей компанию и я, конечно, согласилась.

Дойдя до двери ординаторской, стучимся, она заходит, а я остаюсь снаружи в надежде, что он выйдет. Через несколько минут Света выходит сама, а я невзначай заглядываю ей через плечо, но его не вижу. Чувствую разочарование.

– Сейчас вечерний обход будет, врач сказал, чтобы к себе возвращались, – говорит Света.

Поднимаемся на свой этаж и заходим в палату. Я меряю температуру, чтобы сообщить ему, если вдруг спросит. На дисплее градусника замигало 37,5. Терпимо.

Дверь открывается и в палату заходит медсестра с врачом. Он сразу смотрит на меня каким-то хитрым взглядом. Я теряюсь, не зная, как себя вести. Это новая игра какая-то?

– Что скажете про ваше самочувствие? – он подходит ближе ко мне и внимательно смотрит.

– Все хорошо, если бы не простуда.

– Температура есть?

– Да, небольшая, – беру градусник и протягиваю ему.

– Если ночью поднимется, найдите меня.

Мы с медсестрой переглянулись.

– Может лучше ко мне пусть подойдет? – она спрашивает и смотрит на него.

– Нет, – он все так же не отрываясь смотрит на меня, – зайдете ко мне в ординаторскую, если будет высокая температура. Хорошо?

– Хорошо.

Ого, что за напор. И мне определенно такое нравится.

Пока он смотрит у другой пациентки швы, я не заметно выхожу из палаты и иду к себе. Хочу принять прохладный душ, может получится сбить температуру без лекарств. Беру полотенце, косметичку и сменную одежду. Выхожу и сталкиваюсь с ним. Он обводит взглядом все мои принадлежности в руках.

– Куда направляетесь?

– В душ, – немного смущаюсь, – можно?

– Можно, но сильно не увлекайтесь, чтобы вас не продуло.

– Как скажете, – улыбаюсь от его заботы, он отворачивается, но я успеваю заметить ответную улыбку.

Выхожу из душевой минут через двадцать, купаться с гипсом не так уж и легко. В коридоре тишина, все уже спят. Иду по своему этажу и понимаю, что царапины на руке и животе неприятно щиплют. Нахожу медсестру и прошу ее их обработать.

– Конечно, пойдем.

– Я вам наверно доставляю столько хлопот, мне прям неловко. Уже ночь, все спят, одна я брожу здесь.

Она улыбается:

– Не больше, чем другие пациенты. Вот так, теперь должно быть полегче.

Смотрю на живот и руку, правда легче.

– Спасибо вам огромное!

Тихо поднимаюсь по ступенькам и иду к своей палате. В коридоре приглушили свет, и я думаю только об одном: как бы не свалиться здесь и не сломать вторую руку. Захожу к себе и замираю, не веря глазам. На тумбочке в банке стоят цветы. Не большой, но красивый букет. Стою и почему-то боюсь двинуться с места. Сейчас ночь и единственный человек, который мог их сюда принести – это он. Вижу рядом с ними записку. Отмираю, кидаю вещи на кровать и быстро беру ее. Читаю текст: «Выздоравливай и улыбайся чаще. Н.» Именно последнее я делаю сейчас. Может мне спуститься вниз и поблагодарить его? Да ну, вдруг кто-то увидит. Сажусь на кровать и трогаю нежные лепестки. Мне никто раньше не дарил цветы. Только сейчас это поняла. Что угодно дарили, но только не цветы. Он первый это сделал и теперь еще больше завладел моими мыслями.

Меряю температуру, чтобы если спущусь, быть неголословной. На экране высвечивается 37,2. Недостаточно высокая, но да ладно, придумаю что-нибудь. Расчесываю волосы, чтобы хоть немного выглядеть прилично.

Еще минут десять хожу по палате и собираю свое мужество. Честно, никогда не чувствовала себя так волнительно. Открываю дверь и прислушиваюсь. Тихо. Выхожу и на цыпочках иду к лестнице. Спускаюсь по ней и только сейчас понимаю, что его может и не быть в кабинете. Вдруг операция экстренная или скорая привезла пациента. Буду выглядеть тогда очень глупо, но возвращаться уже поздно. Выглядываю с лестничной клетки в коридор третьего этажа. Никого. Так же тихо иду мимо палат к двери в конце. Когда прохожу мимо сестринской, останавливаюсь, чтобы оттуда снова мне наперерез не вышла медсестра. У них горит свет, и внутри слышаться тихие голоса. Пробегаю быстро, как могу в своем состоянии, и стучусь в заветную дверь.

– Входите.

Захожу и сразу останавливаюсь, когда он поднимает голову из-за стола и смотрит на меня. Мы оба молчим пару секунд, разглядывая друг друга. И мое сердце пропускает удар от его взгляда на меня, полного нежности и желания. Он встает и подходит ко мне, протягивая руку куда-то мне за спину. Я слышу щелчок замка двери и поднимаю на него глаза. Вижу, как его зрачки расширяются, а рука ложится мне на талию, притягивая ближе к себе. Он наклоняется и ведет носом по моей щеке и волосам. Я, не отдавая себе отчета, кладу здоровую руку ему на плечо и еще больше сокращаю расстояние между нами. Поднимаю голову, и мы почти касаемся друг друга губами, я глажу его по волосам. Он с рыком прижимает меня к двери и его губы сминают мои в страстном поцелуе, что я чувствую, как внизу живота становится жарко и издаю стон, от которого тут же прихожу в себя.

– Назар, стой, – хрипло произношу его имя как само собой разумеющееся.

Он останавливается и ладонями сжимает мою талию. Я касаюсь носом его подбородка и вдыхаю запах, внутри все сжимается от вновь нахлынувших чувств.

– Если ты сейчас не перестанешь это делать, то я не смогу остановиться, – он тоже говорит хрипло мне на ухо, и я возбуждаюсь от одного его голоса.

– Что делать?

– Так действовать на меня.

– Будто ты на меня меньше действуешь.