– Во имя Геркулеса, Спурий, помоги ему хотя бы подняться на ноги! – выкрикнул я, после чего ринулся к юноше, чтобы сделать это самостоятельно. Кое-как вздёрнув Клеона на нетвёрдые ноги, я толкнул его по направлению к лодке.

– Беги! – взмолился я. – Беги, если хочешь жить!

Он послушался, врезавшись в прибой – но внезапно застыл. Лодка удалялась, но он, обернувшись, воззрился на Спурия, который в ответ наградил его язвительной улыбкой.

– Беги! – вновь возопил я. – Беги же, идиот!

Люди в лодке вторили мне, впрочем, продолжая налегать на вёсла. Но Клеон стоял, словно заворожённый взглядом Спурия, сопротивляясь накатывающим волнам, с обратившимся в трагическую маску лицом.

Бросившись к Спурию, я, схватив за плечи, развернул его прочь от Клеона.

– Убери от меня свои руки! – рявкнул он – однако заклятье было разрушено: Клеон словно очнулся, его лицо мигом ожесточилось. Отвернувшись, он нырнул в волны и устремился за удаляющейся лодкой.

Я же упал на песок, зажимая порез на руке. Мгновение спустя меня окружили люди Марка, размахивая обнажёнными мечами.

Убедившись, что Спурий не пострадал, Марк обратил свой гнев на меня:

– Ты дал уйти одному из них! Я видел, как ты помог ему встать на ноги! И слышал, как велел ему бежать!

– Прекрати, Марк. Ты не понимаешь.

– Единственное, что я понимаю – это что им удалось сбежать. Теперь они слишком далеко, чтобы их преследовать. Проклятье! Ну что ж, пусть убираются на свой корабль – а там о них позаботится «Багряный молот[43]».

Прежде чем до меня дошло, что он имеет в виду, Бельбон вскрикнул, указывая на воду. Клеон наконец-то нагнал лодку, и друзья затаскивали его на борт, но что-то пошло не так: тяжело нагруженное судно начало черпать воду. Опытные рыбаки без труда справились бы с этим, но, должно быть, они попросту запаниковали; мгновение – и судёнышко перевернулось вверх дном.

Марк ощерился, Спурий вскрикнул – и оба в унисон взвыли:

– Золото!

Тем временем оставшиеся на большом корабле рыбаки торопливо ставили парус. Сперва мне подумалось: не слишком ли быстро они бросают своих товарищей – но затем я увидел истинную причину их спешки: должно быть, они прежде тех, что остался на берегу, заметили подход боевого корабля. Это было то самое судно с красными бортами, которое стояло на якоре в бухте Остии. Сверкающие на солнце вёсла синхронно взрезали водную гладь, бронзовый таран разбивал пенные волны. «Багряный молот» – так назвал его Марк. Стоило кораблю войти в бухту, как глава отряда подал сигнал одному из своих людей, оставшемуся на холме, и тот принялся размахивать красным плащом – это явно было сигналом того, что Спурий успешно вызволен и пиратов можно стереть с лица земли без опаски.

То, что произошло дальше, не мог предугадать никто из нас – и всё же это было единственно возможным завершением всей этой катастрофической аферы. Само собой, «Багряный молот» был призван, чтобы обойти пиратское судно с фланга и взять его на абордаж, чтобы вернуть золото – боевой корабль без труда справился бы с подобной задачей. Вот только они не могли предвидеть, что иметь дело им придётся не с опытными пиратами, а с незадачливыми рыбаками – которые, как и их сотоварищи на лодке, мигом запаниковали. Когда «Багряный молот» подошёл к ним, чтобы встать борт о борт, рыбацкое судно встало ему наперерез, словно в отчаянном саморазрушительном порыве – как гладиатор, бросающийся на меч соперника – подставив правый борт аккурат под бронзовый таран.

До нас донёсся отдалённый гул удара, треск дерева, крики рыбаков. Парус упал и, содрогнувшись, рыбацкое судно сложилось, мигом сгинув под накатившими волнами, прежде чем я успел осознать весь ужас произошедшего.

– Во имя богов! – вырвалось у Бельбона.

– Золото! – стенал Марк.

– Всё золото… – вздыхал Спурий.

Люди из опрокинувшейся лодки поплыли было к своему кораблю – теперь же они барахтались в воде, зажатые в ловушке между «Багряным тараном» и отрядом на берегу.

– Рано или поздно они вынуждены будут выплыть к берегу, – буркнул Марк. – Как и выжившие с корабля. Мы окружим бухту и перебьём всех, кто выберется на сушу. Ребята! Слушай сюда!

– Нет, Марк! – Я поднялся на ноги, продолжая зажимать раненное плечо. – Ты не можешь их убить! Вся эта затея с похищением – не более чем афера!

– Афера, говоришь? А потерянное золото – скажешь, что оно мне привиделось?

– Но ведь эти люди не пираты – они простые рыбаки. Спурий подбил их на это дело – они действовали по его указке.

– Они обманули Квинта Фабия.

– Но они не заслуживают смерти!

– Не тебе судить об этом. Не лезь в это, сыщик.

– Нет! – Я бросился к воде. Разрозненные рыбаки качались на волнах слишком далеко, чтобы распознать, который из них Клеон. – Держитесь подальше от берега! – прокричал я что было сил. – Они убьют вас, как только вы подплывёте!

В этот момент что-то ударило меня по затылку – и море, и земля потонули во вспышке белого света, который тотчас потух, погрузив меня во тьму.

***

Я очнулся с раскалывающей головной болью и тупой – в правой руке. Потянувшись вверх, я обнаружил, что голова забинтована – как и плечо.

– Проснулся наконец! – Надо мной склонился Бельбон с видом вящего облегчения на широком лице. – А я уж было думал…

– Клеон… и остальные…

– Ш-ш-ш, а ну-ка лежи и не двигайся, а то рука вновь начнёт кровоточить. Уж я-то знаю: я немало усвоил о ранах, будучи гладиатором. Есть хочешь? Сейчас самое время подкрепиться – вернёт огонь в твою кровь.

– Есть? Ага. И пить.

– Что ж, по счастью, ты там, где без труда обеспечат и то, и другое. Мы – в «Летучей рыбе», где есть всё, чего бы не пожелал твой желудок.

Я оглядел комнатушку – в голове постепенно прояснялось.

– А где Спурий? И Марк?

– Отбыли обратно в Рим, ещё вчера. Марк хотел забрать и меня, но я не пошёл: кто-то должен был остаться, чтобы присмотреть за тобой. Хозяин поймёт.

Я осторожно коснулся забинтованного затылка.

– Кто-то ударил меня.

Бельбон кивнул.

– Марк?

На сей раз бывший гладиатор покачал головой:

– Спурий. Камнем. Он бы ещё раз тебя ударил, когда ты упал, но я его остановил. И стоял над тобой, чтобы у него не возникло таких идей в дальнейшем.

– Ах ты, мелкий злобный… – Само собой, этого стоило ожидать: его план провалился, так что всё, что оставалось Спурию – это заставить замолчать всех, кто знал о его афере, включая и меня.

– А Клеон и его товарищи…

– Солдаты сделали, как приказал им Марк, – опустил глаза Бельбон.

– Не может быть, чтобы они всех убили…

– Это было кошмарное зрелище. Видеть, как людей убивают на арене, уже достаточно жутко, но там хотя бы честное состязание между двумя вооружёнными мужами, подготовленными к бою. Но смотреть на то, как эти измождённые бедолаги еле дыша выбираются на берег, моля о пощаде – и как люди Марка режут их одного за другим…

– А Клеон?..

– И его, насколько я знаю. «Убивать всех!» – так велел Марк, и его люди исполнили приказ в точности. И Спурий помогал им, подзывая их и указывая на тех, что подплывали к берегу. Перебив всех, они сбросили их тела в море.

Стоило мне представить описанное им, как голова немилосердно разболелась.

– Они не были пиратами, Бельбон. Там не было ни одного пирата. – Внезапно комната поплыла – и отнюдь не от удара: это слёзы заволокли глаза.

***

Несколько дней спустя я вновь посетил Сениевы бани: лёжа обнажённым на скамье, я наслаждался массажем одного из рабов Луция Клавдия. Моё израненное тело и впрямь нуждалось в подобной холе, а не менее пострадавшая совесть – в том, чтобы излить всю эту отвратительную историю в подобные губке уши Луция.

– Возмутительно! – пробормотал он, стоило мне закончить. – Полагаю, ты должен быть рад, что вообще остался в живых. А когда ты вернулся в Рим, ты зашёл к Квинту Фабию?