— Понять Борджиа способны только сами Борджиа… да ещё «флорентийский змей» Макиавелли, к которому сам император-храмовник относится с уважением и даже опаской, — озвучил известное всей Европе Диего Веласкес. — Сейчас он убедил нашу королеву бросить силы на империю Теночк, оставив таино Эспаньолы то, что у них осталось. И забрать оставшееся не силой меча, но с помощью пера и чернильницы, давая за настоящие ценности в их земле то, что стоит в Европе и особенно Риме если не медные, то серебряные монеты. Её Величество мудра, она знает, когда стоит слушать своего союзника, а когда пропустить его слова мимо ушей, вежливо улыбаясь.

— Я и это понимаю, Диего, — внезапно поник младший Колумб. — Просто так хотелось избавиться от этой Анакаоны, лишить врага их символа и умной головы, поставив на место умной всего лишь хитрую. Вот, почитай!

Письмо. На листе обычной бумаги, написанное по-испански, но с грубейшими ошибками. На обратной же стороне листа те же строки, но с использованием символов империи Теночк, которые Веласкес читать толком не умел, но опознать мог сразу, при первом взгляде. И содержание этого самого послания являлось… Стало понятно, почему Диего Колумб с такой тоской упоминал о применённом к Новому Свету Кодексе. Ядовитая змея предательства свила своё гнездо поблизости от главы всех таино Эспаньолы и, судя по всему, почувствовала себя достаточно сильно, раз тайно, но обратилась к тем, против кого касики вели самую настоящую и в последнее время отнюдь не неудачную войну.

Что за предложение таилось в строках, чтобы выпрыгнуть оттуда, ошеломить и затем соблазнить прочитавшего послание? Вице-королю Нового Света предлагалось, по его желанию, хоть пленить, хоть убить прибывшую на переговоры Анакаону заодно со всеми сопровождающими. В ответ шли обещания того самого мирного договора, но с куда большими уступками, нежели те, на которые готова была пойти женщина-касик. Больше того, кратко, но очень убедительно излагались те шаги, которые предприняла Анакаона с целью укрепления своего положения как верховной правительницы таино. Действительно серьёзные шаги, что, будучи исполнены, делали её положение почти несокрушимым в ближайшие несколько лет. А несколько лет в нынешней обстановке — это очень долгий срок.

— Теночк, — брезгливо и с очевидной Колумбу ненавистью бросил лист на стол Веласкес, словно паука или там омерзительного слизня. — Их слова, нашептанные в уши одного из касиков таино. Я не ошибусь! Не после всего, что видел и что старался узнать об этих отродьях нижних этажей ада!

— Но… Я не понимаю тебя.

— Объясню. Жестокость и звериная хитрость — это на поверхности письма. Так привыкли делать, уничтожая своего врага, касики таино из числа не примирившихся с тем, что мы пришли и взяли под власть короны их земли. На Кубе таких хватает. Главный из них Атуэй, сбежавший с вашей Эспаньолы, потом его главные союзники, Арнак с Оронапи, другие. Писал кто-то похожий на Атуэя, но не до конца утративший иные, кроме ненависти с местью, чувства. Он хочет власти, но лишь заманивает нас миром. Или действительно готов за власть поступиться многим. Это сейчас неважно.

— Зачем ему это?

— Надо понимать не только таино, но и науа. Так, как я, как Нарваес и особенно Борджиа с их храмовниками, натасканными на самую опасную и мудрую дичь, — неохотно выдавил из себя не самые лестные для Колумба слова вице-губернатор Кубы. — Я могу быть совсем откровенным? Это важно.

— Со мной — да, можешь, — с усилием отбросив хмельную завесу, посмотрел Веласкесу прямо в глаза сын вице-короля. — Это письмо было мной перехвачено, не дойдя до отца. До нашего разговора я ещё размышлял, стоит ли дать ему дойти до адресата. Сейчас я так не думаю. Я уже решил.

Подхваченный рукой Колумба лист приблизился было к огоньку свечи, но был перехвачен Веласкесом:

— Нет, не смей! Этот документ важен. Мне, нам… А если отдать его в руки тамплиеров, они с его помощью вывернут наизнанку всю часть Эспаньолы, которая сейчас подвластна таино. К собственной и нашей выгоде.

Искреннее изумление в глазах Колумба. Рвущиеся с губ слова, которые, впрочем, даже не успели прозвучать, поскольку Веласкес сам и продолжил.

— Люди из империи Теночк обязательно обманут этого глупого касика, пожелавшего получить власть. Поманят его ей, как осла подвешенной у него перед носом морковкой, а затем, дав лишь её тень, снова бросят в бои с нами. Они хотят, чтобы Эспаньола для таино стала Кубой. Там непокорные касики стали куклами в руках посланников тлатоани. Появились даже жрецы науа, на походных алтарях каменными кинжалами вырезаны из груди жертв первые сердца. А здесь Анакаона не пустила ни жрецов науа, ни большое число их воинов, желая сохранить земли таино лишь для таино, а не стать игрушкой в руках императора Теночка. Ты читал письмо только что. Вспомни, какими действиями Анакаоны хотел испугать нас этот одураченный науа касик?

— Эта женщина послала своих людей на Кубу, на иные завоёванные нами острова. Желая переманить тех. кто хочет сражаться, но не под властью науа, а под командованием таких же таино, как они сами. И на Пуэрто-Рико, чтобы подтвердить мир с Орденом Храма. Только Борджиа и так не воюют с таино.

— Зато воюет империя Теночк, как и мы сами. Потому тлатоани и использует такую хорошую для него стратегию, как не дать своему нынешнему союзнику, племенам таино, стать слишком независимым. Ослабить и превратить не то в вассала, не то просто в слугу. В слуг, племён много, на разных островах. Анакаона, та не совсем умело, но пытается на живую нитку сшить племена. И использовать как опору того, с кем не враждует.

— Использовать тамплиеров, — согласно кивнул забывший о вине Колумб, начинающий понимать суть замысла. — И Чезаре Борджиа, этот странный император, он согласится. Его цель — лишить империю Теночк союзников и… И сейчас он старается отрывать от неё вассалов. Насильно сделанных такими, а не ставших добровольно. Поэтому не майя, а другие, токонаки.

— Тотонаки, но их название не важно, — отмахнулся Веласкес от несущественного с любой точки зрения. — Письмо будет важным и за него будут благодарны. Не твой отец, ему застит глаза ненависть и обида. Королева Изабелла Трастамара и император Чезаре Борджиа, вот кто должен его увидеть. Только второй ближе, а время очень важно сейчас. Ещё и Анакаона. Ты можешь её ненавидеть, я просто не любить, но она нужна живой и правящей этими проклятыми и доставившими нам немало бедствий таино. Лучше она, чем руки тлатоани, какие бы имена они не носили.

— Да… Тогда да! — окончательно решился сын вице-короля. — Бери это письмо и вези хоть Борджиа, хоть самому дьяволу. И переговоры с Анакаоной должны пройти так, как выгодно Испании, а не уязвлённому самолюбию отца. Иначе все мы многое потеряем, а получим только кровь, смерти и недовольство монарших особ.

Вице-губернатор Кубы довольно улыбался. Неожиданно для себя ему удалось вытащить из колоды такую карту, которая, если правильно её разыграть, способна будет сбросить в ничто все его прежние ошибки. Ошибки то прошлые, а услуга, оказанная сразу двум монархам, окажется в настоящем времени, о которой будут помнить и которая перебьёт прежние воспоминания. Он на это надеялся, а потому многое готов был сделать для воплощения задуманного в жизнь. А переговоры действительно пройдут так, как надо. Ему надо. Анакаона на них должна не просто остаться живой и невредимой, но и узнать о том, что рядом с ней поселилась не змея даже, а целый клубок ядовитых гадин.

Глава 6

1504 год, апрель, Папантла, империя Теночк

Долог ли путь в сорок, примерно, километров? На первый взгляд совершенно идиотский вопрос, на который имеется всем очевидный ответ. Ничтожное по любым меркам расстояние, которое обычному человеку легко даже пешком преодолеть за единственный день, к вечеру не слишком то и притомившись.

Так? А вот не совсем. Добавим к просто расстоянию откровенно паршивые дороги, тяжелый для европейца климат, необходимость двигаться не одному, а в составе не слишком многочисленного, но всё же войска. Вспомним очевидный факт — у этого самого войска есть ещё и обоз, в котором присутствуют как довольно тяжелые орудия, предназначенные для сокрушения стен вражеской крепости, так и разного рода припасы, в том числе порох, ядра, бомбы и прочая картечь. Добавим кое-какие инструменты, небольшой запас провианта и… Все? Ан нет, имелся ещё один значимый фактор — ожесточённое противодействие тех, кто не желал нашего появления под стенами города тотонаков под названием Папантла.