Они были похожи, но в то же время разные. Союзны друг другу, объединены враждой с империей Теночк, но вместе с тем Орден Храма не был прямо и бесповоротно враждебен народу таино. Даже там, на своём острове, теперь названном Пуэрто-Рико, тамплиеры, после первых и довольно недолгих сражений, показавших их силу, сперва заняли несколько по сути почти не обжитых таино мест, заложив там свои крепости. Потом же, укрепившись, не отнимали земли, а… покупали их, давая взамен разное, но оказывающееся ценным. В основном. конечно, для отдельных касиков, готовых поступиться немалой частью земель и даже власти, приобретя… Да многое приобретя, лукавить с «разговоре» сама с собой Анакаона не собиралась. Вот они, те самые дары, которые и её настигли, показывая то, что могли предложить бледнокожие хитрецы.

Не было вражды у таино с тамплиерами. Имелись стычки, недопонимания, но в итоге разрешённые там, на Пуэрто-Рико. А на другие острова люди их главного касика… то есть гроссмейстера Чезаре Борджиа и не думали лезть. Только на большую землю, только воюя с Теночком.

Мешало ли что-то Анакаоне заключить мир с теми, с кем войны и так не было? Ничего. А уж имея какие-никакие, но договоренности с одними бледнолицыми, можно было чувствовать себя более уверенными при разговорах с посланниками тлатоани.

— Решено! — на сей раз вслух вымолвила касик, стоящая над всеми свободными таино Эспаньолы. Теперь осталось…

Стук в дверь каней, в котором она сейчас находилась одна — воины охраны бдили снаружи, на крыльце и просто вокруг жилища, охраняя покой думающей о делах рода главы рода. Разрешение войти и вот на пороге уже появляется Ортуанго — воин, который был с ней рядом вот уже не первый год, перенесший преданность с покойного мужа на оставшуюся и продолжившую дело Каонабо супругу.

— Послание. От испанцев. Передали те, кто не совсем чужие нам, но не свои и бледнолицым.

Анакаона знала, о ком говорил верный Оргуанго. Торговцы. Те самые, старающиеся отщипнуть вкусный кусок сразу со всех сторон жарящейся на вертеле дичины. Пронырливые, мало чем брезгующие, но иногда столь необходимые. Потому она и запретила вредить… некоторым из них. Разумеется, если те не переходили проведённую перед ними запретную черту. Ослушники же становились её врагами. А такие таино жили обычно не слишком долго, смерть их была быстрой, но очень мучительной.

— Прочитал? — дождавшись кивка от верной и малоразговорчивой «тени», женщина продолжила. — Говори кратко, а потом я сама прочитаю.

Анакаона, что было уже не столь редким среди таино, могла читать и на языке испанцев. Стремление как следует изучить своего врага, оно требовало и не таких жертв. Изучения языка, стремления понять, что движет чужаками, их силы и слабости — без этого не стоило даже надеяться им противостоять.

— Христофор Колумб, вице-король Испании, волей своей госпожи предлагает вам, названной в письме властительницей всех таино Эспаньолы, принять королевское посольство с целью договориться о завершении этой длительной и становящейся утомительной для всех сторон войны. И о разделе спорных земель ко взаимному согласию. Место встречи предлагает выбрать вам. Если необходим посредник, они предлагают для этого тамплиеров.

— Я удивлена!

— Это не всё, Анакаона, — обеспокоенно произнёс родич и охранник. — Тут написано, что нашим союзникам из Теночка может очень не понравиться сама мысль о переговорах. И они привыкли решать неудобства быстро и жестоко. Тебя предупреждают о возможном покушении. Я не верю бледнолицым, но…

— Но ты знаешь науа и много раз видел и разговаривал с Тоноаком и другими,-невольно скривилась в злобной гримасе Анакаона. — Они стали вести себя, словно мы их слуги. Редко, сразу возвращая на лицо уважение и улыбки, но… Куба! Там всё стало так, как они привыкли. Есть они, высшие, а есть те, кто покорно исполняет приказы. Я не верю испанцам, но доверяю своему разуму и словам верных мне людей. А они есть и вне Эспаньолы.

Недолгое молчание и…

— Многие касики будут недовольны. Одни просто переговорами, другие, смущённые речами науа, могут посчитать, что вы стали слабы. Что женщину надо сменить на воина-мужчину, знающего, как бить копьём и стрелять из лука. Правильно стрелять, — поправил не совсем верные слова Оргуанго, зная, как хорошо Анакаона умеет именно что стрелять. Из лука ли, из арбалета науа — никакой разницы.

— Все никогда не будут довольны. Усиль мою охрану вдвое. Только те, кто полностью верен мне. Наблюдать за тем, с кем чаше всего встречаются Тоноак и другие. О чём говорят, как говорят, начинают ли шептаться воины у костров и в своих бохио.

— С касиками вам уже многое известно, кто что будет делать. Нужно слушать шепот бохики и крики нитаино.

— Пусть слушают и их. Разрешаю сделать всё, чтобы меня не сумели удивить дурными вестями.

Телохранитель, а заодно и доверенный многих тайн главной из касиков Эспаньолы лишь согласно кивнул. Полная, нерушимая преданность — вот был его путь по жизни. Раз сказали сделать всё, чтобы даже шёпот не остался не услышанным — он совершить всё возможное и невозможное. Бохики — жрецы, а чаще всего заодно и врачеватели — редко кричат громко в последние годы. Против Анакаоны, само собой. Понимают, что разреши та прийти сюда не только советникам и наставникам из Теночка, но и жрецам их кровожадных, вечно алчущих жертвенной крови богов и… И тогда их собственное положение даже не пошатнётся, а просто рухнет. Не зря Анакаона вспомнила о Кубе. Туда как раз и пришли те самые жрецы.

Куда пришли, оттуда уходить даже не собирались, быстро найдя среди зажегших в душе яркий огонь мщения таино тех, кто готов был приносить жертвы и новым богам. Или только новым, что пока было явлением редким, но всё же случающимся. Вроде как если старые боги не смогли достойно защитить, обратимся пусть к жестоким, но зато и более сильным.

Нет, жрецы — если не все, то почти все — не отвернутся от Анакаоны, видя в ней свою главную защитницу. Другое делонитаино — младшие военные вожди — за ними действительно стоило приглядывать. За особенно горластыми и готовыми орать по любой причине особенно. Или наоборот, за теми, кто внезапно замолчал, зато до этого очень уж много общался с науа. Не просто перенимал воинское дело, а принимал ещё и образ жизни, свойственный империи Теночк. О да, Оргуанго понимал, что ему было поручено. Раз имелось понимание, то следовало выполнять. Потому, оставив письмо Анакаоне, он вышел из каней, не забыв тихо прикрыть за собой дверь. Дел у него ощутимо прибавилось. Не только этим днём, но и вплоть до того мига, как будет решено — быть миру или же продолжиться войне. Да и тогда спокойствие будет сомнительным. Недовольные, они всегда найдутся. Особенно если есть кому их будоражить, растравляя в душе реальные и мнимые обиды. Уж в этом науа большие мастера, даже больше, чем в делах войны!

Переговоры с племенами таино. Причём такие, от которых не отказаться уже потому, что это был прямой приказ самой королевы Изабеллы Трастамара. Порученные, как требовалось по традициям, вице-королю этой части владений короны, то есть Христофору Колумбу, но в то же время и не совсем. Её Величество знала о том, как вице-король относится к таино, а значит, если поручить назначить посланников ему, то может выйти не совсем то, что она хотела.

Оттого Диего Веласкес Консуэло де Куэльяр, кубинский вице-губернатор, поболее многих повидавший в Новом Свете, лишившийся генерал-губернаторского поста на той же Кубе из-за излишнего увлечения делами военными в ущерб иным, командир отряда. впервые вступившего в конфликт с империей Теночк — из-за излишне ретивых действий нескольких своих офицеров — сохранивший положение и даже влияние из-за понимания, какой именно враг достался Испании тут… Веласкес не был слишком удивлён, получив послание от королевы, в котором именно ему поручалось быть одним из двух посланников к таино Эспаньолы. Одним, потому как второй должен был быть из окружения вице-короля. Вместе с тем, Изабелла Католичка порекомендовала Христофору Колумбу послать на переговоры того, кто лучше иных понимает индейцев и вместе с тем не преисполнен по отношению к ним гнева. Явный такой был намёк на Родриго де Бастидаса.