Все тело Руни оцепенело, она забыла, когда в последний раз позволила себе пошевелиться. Когда девушка устраивалась здесь, стояла глубокая ночь, и затихали едва слышные шаги ее матери, растворяющейся в темноте. С тех пор встало невидимое солнце, подсветив темно-серые небеса, и обозначило черные ветви голых деревьев. То и дело накрапывал тихий дождь, своим шорохом по опавшим листьям навевая на Руни дремоту. Затем день стал клониться к концу, и темно-серые небеса потеряли остатки света. По земле поползли щупальца тумана, усеяв все вокруг мельчайшими каплями воды, и оставив впечатление чего-то бескрайнего и бессмысленного.

Руни всегда боялась тумана. Не доверяла ему, страшась перепутать…

Вообще, она много чего боялась в своей жизни. Но больше всего, что наступит такой момент, как сегодня. Что она будет ждать свою мать, единственного родного человека, который у нее остался, и не дождется… что пройдут все сроки, и перед ней встанет необходимость двигаться дальше одной…

Руни закрыла глаза, чтобы не смотреть в слепую темноту. Единственными звуками, которые она различала, был слабый шелест ее дыхания и редкая капель, скопившейся на ветвях влаги. Она больше не могла ждать.

Девушка сделала усилие, чтобы пошевелиться. Это было сродни попытке заставить двигаться и сгибаться толстую ветку, на которой она лежала. Ее тело одеревенело и потеряло чувствительность. Руни знала, что мнимое бесчувствие вскоре сменится болью оживающих конечностей. С тихими шлепками стали падать на землю кипы висячего мха, которыми мать прикрыла ее перед уходом. Спустя какое-то время на сброшенный мох неловко приземлилась и сама девушка. От долгого застоя у нее сразу же закружилась голова, и Руни поспешила прислониться к корявому стволу, приютившего ее вяза. Она сползла на корточки и замерла, ожидая пока темнота перестанет кувыркаться перед ее глазами.

Штаны и куртка ощутимо отсырели, не давая необходимого тепла. Начав двигаться, Руни поняла, как сильно она замерзла. Еще она подумала, что стоило слезть с дерева раньше, а не прятаться до последнего. В таком случае у нее было бы больше шансов найти подходящее укрытие в новом месте. Но девушка не хотела уходить без матери. А та должна была вернуться назад самое позднее несколько часов назад. Теперь же лесок погрузился в практически непроглядную темноту. В таких условиях следовать нужному направлению становилось нетривиальной задачей. Руни подняла голову в тщетной надежде разглядеть бредущую мать… Хотя бы туман развеялся, и это не могло не радовать.

Девушка уже вовсю стучала зубами, но развести огонь не представлялось возможным – слишком уж все вокруг отсырело. К тому же свет мог привлечь врагов, от которых она так старательно пряталась. Руни встала и немного прошлась, пытаясь решить, что ей делать дальше. Просто она была изначально против такого плана. Но мать твердо стояла на своем, не давая вразумительных объяснений сделанного выбора.

Руни выбрала другое дерево, и, взяв мох в охапку, забралась на него. Здесь она нашла причудливое сплетение ветвей, образующих подобие полуложа, и устроилась в нем более-менее удобно. Замаскировавшись, она замерла.

Сколько Руни себя помнила, их семья всегда находилась в движении. Они никогда не задерживались надолго в одном месте, и девушка давно уяснила для себя, что таким способом Ларий и Марижа – ее отец и мать – пытались не просто выжить или спрятаться от какого-то преследования, но и сохранить свою человечность. Они страшились закрепиться на одном месте и словно заразиться существующим порядком, в котором сейчас жили простые смертные, и который давно перестал быть новым, превратившись в естественную обыденность. Руни слабо представляла себе, какой жизнь была раньше, но глядя на родителей, четко осознавала, что хочет быть похожей на них, а не на остальной людской скот, в который превратилась человеческая раса. Если исключения и случались, то очень редко…

Руни прикрыла глаза, молясь, чтобы ее мать все-таки вернулась. Теперь не оставалось сомнений, что у Марижи возникли сложности с ее планом, которым она так толком и не поделилась с дочерью, но девушка не могла поверить, что мама погибла.

«Пусть все обойдется, пожалуйста, пусть все обойдется!» – шептала она про себя, и горячая мольба оставляла на ее щеках влажные серебристые дорожки слез, которые, остывая, быстро становились холодными.

Руни постаралась взять себя в руки. Сейчас у нее не оставалось иного выбора кроме как дождаться предрассветных сумерек и двинуться дальше. Вся ее жизнь была движением к цели, направление к которой задавали ее родители. Сначала отец и мать, потом только мама…Рядом с ними в жизни девушки был смысл. Она жила, чтобы помогать им, делить с ними все, что посылала судьба, любить их и чувствовать ответную поддержку и любовь. Весь остальной мир грозил неприкрытой враждебностью. Остаться в нем одной, было сродни самой страшной муке.

И все же этот момент настал. Она всегда знала, что он настанет, ведь люди не живут вечно. Скорее наоборот – они помогают друг другу поскорее отправиться на тот свет… И все же родители были еще очень молоды. Руни надеялась, что избранный ими метод выживания сработает, и они доживут до старости, или хотя бы еще достаточно долго. Но первым ушел отец. А теперь пропала и мама. Руни смахнула очередную непрошеную слезу со щеки.

Внезапно вспышка яркого света озарила ее сознание, и девушка дернулась, как от удара. Ее сердце бешено заколотилось, а мысли заметались в попытках понять, что же происходит. Затем свет рассеялся на сотни лучей, которые быстро втянулись сами в себя и превратились в маленькие солнца. Они распространились повсюду и пролетали мимо девушки с огромной скоростью. Руни вся сжалась от страха. Лес исчез, остались только летящие, словно снаряды, световые точки. Свет заполнил собой абсолютно все, и только Руни нарушала собой чистоту картины. Ее зрачки сузились до булавочного ушка, кожа побелела и стала светиться изнутри. Казалось она сейчас исчезнет, растворится в окружающем ее холодном сиянии. Воздух прекратил вливаться в легкие девушки, он стал ей не нужен. Руни еще пыталась что-то сделать, придумать, как ей избежать этой внезапной участи небытия. Но она больше ничего не могла, кроме как часто-часто моргать, стараясь защитить от света глаза. Однако взмахи ее ресниц становились все реже, и вот они уже стали не нужны ей. Ее глаза таяли, растворяясь, и вместе с ними исчезала и сама Руни.

– Отпусти шар! – услышала девушка отовсюду и дернулась, едва не свалившись с ветки дерева.

Всего лишь сон! Она вздохнула с облегчением, осознав, что задремала и ей приснился кошмар. Немудрено после таких переживаний. Руни постаралась отдышаться и поскорее прийти в себя. Девушка осмотрелась, но никаких зримых изменений вокруг не обнаружила.

Вскоре серый свет стал пробиваться сквозь темную ночную толщу. Девушка покинула свое убежище. Юрким зверьком она скользнула на землю и замерла, проверяя все ли спокойно.

Какое-то время она просидела тихо, а затем двинулась на юг. Они с матерью долго решали, куда же им направиться. Пришлых нигде не любили, почитая то ли за шпионов, то ли за каких прихлебателей. Во всяком случае лишние рты были никому не нужны. Долгое время, даже еще когда был жив отец, их семья скиталась по всем известным землям. Сначала они отошли от Молении на расстояние, которое показалось им достаточно безопасным, чтобы хотя бы передохнуть от долгого и трудного бегства. Затем в бегство превратилась вся их жизнь.

Шли годы и приближался восемнадцатый день рождения Руни. Уже не раз Марижа раздумывала – не скрыться ли им в неизведанных землях на западе или на юге. Мать и дочь не знали, что ждало бы их там. Марижа боялась оказаться по ту сторону знакомого ей мира. Но судя по всему страх остаться на территории подконтрольной ведьмам пересилил, раз уж мама все-таки решилась пересечь эту черту. Их путь начался с севера Гитании, где они в укромном местечке пережидали зиму два года назад. За плечами остались две огромные страны, уйма времени, сил… и надежда.