– Всегда-всегда? Есть же  доказательства, что это не просто миражи и галлюцинации, но и действительно существующие явления, – отвечал я.

Голос мой дрогнул. Ниоткуда резко появилась крупная белая акула.

– Что у тебя там? – поинтересовался Моул.

– Акула! Тут они кусучие? – тихо спросил я.

– Не только кусучие, но и с высоким уровнем интеллекта. Не шевелись. Пусть обнюхает. Если она не голодная, по идее должна уйти без скандала.

– А если голодная? – засмеялся я.

– Не паникуй, – после паузы, серьезно произнес Моул.

Оба замолчали. Я старался не привлекать внимание хозяйки угодий, а Моул ждал сообщений.

Акула приблизилась и с расстояния в несколько сантиметров посмотрела мне прямо в глаза.

"Всё хорошо, я просто посмотрю и уйду. Не хочу никому причинить ничего плохого", – говорил я ей взглядом, и чувствовал, что "звучу" неубедительно.

Хищница вглядывалась в глаза. Она удивленно отметила, что в них не было страха. Я просто не знал чего именно мне следует бояться. И все же взгляд у акулы был, хоть и полон интеллекта, но не из приятных. Я решил прервать  затянувшуюся паузу. Я осторожно протянул руку к ужасной морде и погладил её.

Позже, спустя много недель, мне приснится, что чудовище резко втягивает руку в свою пасть по самое плечо и даже откусывает часть ребер.

А сейчас всё выглядело, как общение друзей. Монстресса покачивала телом от каждого прикосновения, будто возбуждалась.

Такие мгновения очень важны для всех людей. Мы чувствуем животный страх перед дикой природой из-за физической слабости вместе с ощущением возрастающего преимущества засчет нашего более высокого интеллекта. Такие случаи воспитывают обе стороны и делают честь сильнейшему в физическом смысле за снисходительность, сильнейшему в умственном – за смелость.

При выходе из такого диалога на совести хиляка-интелектуала – мудрость и выдержка, своевременность завершения контакта, на совести хищника – оставаться таким же лапочкой.

– Она ушла! – сообщил я.

– Будешь подниматься? – осведомился Моул.

– Нет. Продолжу. Когда еще буду здесь.

– Молодец! – похвалил Моул.

Глава десятая. Адаптация. Отчеты

Я видел из отчетов, что Дин прибывала на орбиту PARADOXES. Она находилась в смотровой зале. Рассчитав время необходимое для спуска в лифте к пульту для осуществления стыковки, она решила максимальное время провести наблюдая PARADOXES и делая снимки планеты, о которой так много слышала.

Дин позже рассказала, как она чувствовала мощный прилив сил. Утомительной первая часть пути к счастью не оказалась. Дин предвкушала одновременно и знакомство с Мугом и Недой, и посещение PARADOXES, и встречу с моим кораблем. Ею овладело сладостное ощущение и осознание некой преемственности и неожиданной, нежданной, сочетаемости разных, по-своему важных, событий. Дин любила такие состояния и хорошо умела с ними обращаться. Она извлекала из этого массу энергии, которая меняла работу ее вегетативной системы, и она становилась красивой до необычайности. И сейчас, наблюдая величественную картину входа на орбиту огромной планеты, Дин была похожа на молодую богиню.

***

Моул показывал мне свой инструмент. Для монтажа электронных блоков он создал так называемые "хиэры", что на языке парадоксеров означало "продолжение руки". Своеобразная перчатка надевалась на руку и программировалась под несколько предполагаемых видов работ, превращая каждый из пальцев в легкоуправляемый инструмент на выбор. Уровень  воздействия на предмет трансформировался непосредственно из биологического усилия человека и благодаря работе специальных датчиков приобретал необходимую мощность.

Датчики на перчатке анализировали не только характеристики и величины тока руки, но и все нейрособытия в организме, делая все реакции хиэра на получаемые задания максимально чуткими и очень быстрыми. По окончании работ, можно было просмотреть файл со всеми событиями процесса, почитать анализ работы человека и просмотреть отчет о работе компонентов изделия. Моул не случайно изобрел такой инструмент, поскольку был убежден, что при работе отверткой, молотком и другими простейшими инструментами человек тратит семьдесят процентов энергии на лишние движения, то есть почти впустую.

Хиэр призван был оптимизировать движения руки и усилить их. Моул не уставал защищать и рекламировать хиэр на всех форумах, как предельно важное достижение цивилизации PARADOXES.

В результате такой активности Моула у него появилось очень много врагов в среде парадоксеров-конструкторов (разных там неудачников). Моул рассказал мне, что однажды эти ублюдки напали на него прямо в домашней лаборатории, разнесли вдрызг последний проект, а потом били Моула молотком по голове и приговаривали: «Вот тебе, конструктор хренов, без хиэра!»

К счастью Моул незаметно дотянулся  до тревожной кнопки и засранцев взяли. А раненый Моул пролежал в койке несколько недель.

Мы с ним так увлеклись упражнениями с хиэрами, что демонтировали, а потом вновь собрали всю лабораторию атмосферных прогнозов. И остались этим вечером без сводки.

– Как он тебя ждал! – поглаживая голубя нараспев говорил Моул, прихлёбывая травяной чай.

– Да, он очень мил, – подтвердил я, делая свой глоток.

– Ты и Дин: забирайте его с собой. Он без тебя тут может от тоски умереть, – сказал Моул.

Я утвердительно кивнул. Почтовик запрыгнул к нему на плечо.

– Сколько ему лет? – поинтересовался я.

– О! Он мой ровесник. Почти одиннадцать лет, – ответил Моул.

– Любопытно как время течет у вас здесь.

***

Мек позже рассказывал мне, что не сразу привык к кораблю Дин.

Если технические и навигационные  помещения были устроены стандартно, то бытовой, лабораторный и развлекательный этажи потрясли его красотой, смелостью и целесообразностью решений.

Я хорошо знал это место и скучал по нему. Зона отдыха Дин (этакая светлая территория со всем светлым) стала любимым местом времяпрепровождения Мека. Обширный диванный полукруг был расположен напротив большой экранной панели с мощным звуковым порталом. Огромная светлая зала имела  продолжение в танцполе, переходила в бар и завершалась бильярдными столами. В середине танцпола стоял вычурный кислотный микромобиль, и позже Мек совсем забросил ходьбу, передвигаясь по кораблю в этом оригинальном электрокаре с девичьими висюльками на зеркале заднего обзора.

По отчетам я видел, что в связи с таким обновлением образа жизни Мек собрал волосы в «конский хвост», подбрил брови на манер английских панков позапрошлых столетий и сделал несколько татуировок на плечах.

Подъехав к диванам, Мек включал пультом какой-нибудь фильм, потом отправлялся к бару, где, не выходя из транспортного средства, варил кофе. Затем ехал назад к диванам, но фильм смотрел так же, из машины. Поставив фильм на паузу, ехал в бассейн и плавал в предвкушении просмотра следующего эпизода.

Такие и подобные события полностью отвлекли Мека от упаднических мыслей.

А когда он раскопал в студии видеокамеры и, расставив их в разных блоках корабля, принялся за видеосъемку, время полетело совсем незаметно. В конце второго месяца полёта Мек уже не просто монтировал клипы, а стал всерьёз задумываться над сценарием художественного фильма с собой в главной роли. Кастинг актеров был недолгим: Мек был на корабле совершенно один.

***

– Парадоксеры первого крена – это уже в сущности лонтоксчане, поскольку в некоторых семьях уже есть третье поколение. Все они в основном из тех, кто не поддерживает Муга. В сущности, LONTOX – своеобразная колония. Но жить парадоксерам здесь непросто. Мы идем за Светом, а здесь так не получается, – негромко рассказывал Моул, когда они с Лиром пошли на прогулку в лес похожий на кедрач. Деревья были разлапистые. Пушистая хвоя скрывала красивые светло-коричневые чуть красноватые шишки. Песок становился у леса более темным с пепельным оттенком, и в целом картина была весьма необычная.