– Я и так, как видишь, – ответил Стигмат, пошатываясь стоя напротив лавки, где с трудом уместились его друзья.
До того молчаливый Бобик сказал, вытянув вверх руку с початой баночкой:
– Да ты сядь, выпей за приезд. Мы там штук всяких привезли.
– Да-да, – бордо подхватила Стася, – и тебе кое-что. Зря с нами не поехал. Там твои любимые рокеры выступали.
– Вы же знаете, столпотворения – не моё, – парень убрал руки в карман толстовки и присел на железный подлокотник. – И перестаньте уже хлебать эту дрянь, – сказал, кивнув на баночки пива.
– Бро, мы панки. Ты чё взъелся-то? – засмеялся Каланча и для наглядности сделал ещё несколько больших глотков.
– Она вас в могилу сведёт.
– И это говорит тот, кто два раза пытался выпилиться? – друг с удивлением выгнул пирсингованную бровь и взял вторую баночку.
Но Стигмат настаивал на своём. Он отвернулся от друзей и пробормотал:
– Из-за это дряни я чуть не остался круглым сиротой. И мне не улыбается перспектива потерять ещё и вас, дурни.
– Эй, полегче с ними! – подключилась Стася. – Что это с тобой сегодня? Ты никогда не заводил разговор о вредных привычках или чём-то подобном. Ну-ка, кались!
От Стаси ничего не скрыть. Она, как бравый сыщик, найдёт любого по жёваной резинке или следу на ступеньках подъезда. Стигмат тоже попадался: несколько раз они с парнями заставали его на крыше или за рисованием граффити на стене какого-нибудь гаража.
– Да я…ну…я…, – он не мог подобрать правильных слов и метался между тем, чтобы рассказать им правду и тем, чтобы оставить это в секрете. – За мной охотятся киллеры и мне срочно нужно уехать из города, – на одном дыхании выпалил он, повернувшись к друзьям. Это была правда, без подробностей, но та, которую он точно мог открыть.
Вместо поддержки он увидел только сочувственные улыбки на их лицах. А потом…потом они разом засмеялись.
– Бро, да ты реально бредишь, – с гоготом произнёс Бобик.
– Киллеры. Ещё скажи ниндзя, – добавил Каланча, покатываясь со смеху так, что уронил полупустую банку. Шипящее пиво чёрной лужей растеклось под ногами парней.
Сквозь слёзы смеха в разговор включилась и Стася:
– За что тебя убивать-то? За граффити в неположенных местах? Или за твоё занудство? Душнила!
Он понимал, что этим всё и закончится. Друзья ему не поверят. Он бы и сам не поверил, если бы кто-то из них вдруг заявил, что за ним охотится киллер. Но, попытка не пытка. По крайне мере, он сказал им правду, и теперь, перед отъездом, совесть его чиста.
– Ладно вам, – он примирительно поднял руки и грустно улыбнулся. – Это была шутка. Я от института поеду в Карелию, на практику.
Смех внезапно стих. Три пары круглых глаз устремились на парня. Даже о баночках все на время забыли. Первой заговорила Стася, хмуря аккуратные бровки:
– Неожиданно. Ты на всё лето нас кидануть решил или на пару недель?
– Как получится, – виновато пожал плечами парень. – Отдохну там. Дед говорит, места красивые. Попишу пейзажи месяц-другой. И кто говорил про кидалово? Это моя работа. Я должен поехать.
Настроение на лавочке заметно упало. Парни со скучающим видом допили пиво, а Стася и вовсе выкинула почти полную банку в урну.
– Чел, ты вообще-то возвращаться собираешься? – поинтересовался Каланча, искоса глядя на друга. – А то про вред алкашки затираешь. Прямо как батя перед тем, как уйти из семьи за хлебушком.
Панк притих и опустил полный тоски взгляд на свои руки. Несколько пальцев у него были в шрамах от ожогов, но он никогда не говорил, откуда они взялись. Стася мягко накрыла его руку своей, не пугаясь шрамов, и посмотрела на Каланчу с почти что материнским сочувствием.
– Он так не сделает. Он – не твой отец. Правда, Стигмат?
Откровение Каланчи отозвалось болью в груди парня. Глаза вдруг снова заволокло чёрной пеленой, а во рту появился горький привкус желчи. Подавляя этот непонятный приступ, парень надавил на одну из меток. Друзья о них знали, но относились к этому спокойно. У каждого свои странности и недостатки. Люди, в конце концов, не идеальны.
– Д-да, – на выдохе ответил Стигмат, подавив, наконец, тошноту и слабость. Он встряхнул косматой головой. Капюшон слетел, и в глаза полезли чёрные пряди волос, закрывая от него лица друзей. – Я не собираюсь там оставаться. Мне надо вернуться в Москву. Тут дед, вы…
Заморосил дождь. С каждой минутой он набирал силу, а ветер сделался пронизывающе холодным. Стигмат в испуге огляделся по сторонам: не дух ли над ним издевается? Если так, то нужно срочно отсюда убираться. Он-то ничего, но вот друзья пострадать не должны. Стигмат убрал с лица мокрые пряди, вскочил и принялся высматривать кого-то в кустах и у магазинов.
– Э-э-э, чел, ты в порядке? – обеспокоенно спросил его Каланча.
Так и не увидев в толпе или где-то поблизости никого подозрительного, парень подошёл к друзьям и, всё ещё с опаской поглядывая по сторонам, присел на прежнее место.
– Да. Показалось, – коротко ответил он.
– Чего раскисли? – Бобик встал с лавки, выудил из кармана разбитый телефон и врубил тяжёлый рок. Пассажиры, которые только что вернулись из дальних поездок и с полными сумками стояли в ожидании такси, с укоризной качали головами, глядя в сторону молодёжи. – Давайте тусить! Раз Стиг завтра уезжает, почему бы сегодня не погудеть?
Каланча и Стася не слишком-то хотели веселиться. Они оторвались от тяжёлых, как их рюкзаки, дум, и с вопросом посмотрели на Стигмата. Парня трясло. Откуда-то дул холодный, совсем не летний ветер, а дождь усиливался. Его взяла тревога. Стигмат поднялся с лавки, но говорить не спешил. Просто не знал, что сказать. Он никогда не успевал ни с кем как следует попрощаться. Другие всегда уходили раньше него. А теперь настала очередь ему уйти и кого-то оставить. Как оказалось, сделать это ничуть не легче.
– Э, молодёжь! – крикнул таксист, который стоял неподалёку на обочине. – Выключайте свою шарманку, у нас клиенты недовольны! Или, хотя б, потише сделайте.
– Дядь, вас никто не спрашивал! – с лихой улыбочкой ответил Бобик. – Мы на улице! Где хотим, там и слушаем!
– Я щас полицию вызову, быстро приберут! – таксист погрозил кулаком. Тогда Стася встала с лавки, отобрала у Бобика телефон и вдребезги разбила его об асфальт.
– Ты чё?! – панк схватился за голову и присел возле осколков гаджета. – Батя меня пристрелит!
– Вот и хорошо. Скулить тут не будешь без толку.
Её непримиримый тон испугал всех, включая Стигмата. Не часто ему приходилось видеть Стасю в настолько плохом расположении духа. Обычно она хоть и кричала на парней, и даже покалачивала их, но всё это было в шутку. Сейчас же круглое суровое личико говорило, что лучше больше никому её не злить. Таксист на той стороне улицы тоже умолк. Наверное, увидел, как страшны бывают девушки в гневе.
– Стигмат, – она обернулась к парню и взяла его за плечи. Взгляд девушки потеплел. – Тебе точно надо ехать? Может, останешься?
Он отвёл глаза и освободился из её тёплых рук. Холодный дождь продолжал хлестать его по щекам.
– Стася, парни…Мне тяжело. Очень тяжело. Но вы должны меня понять. От этой поездки зависит моё будущее, – он поднял глаза и обвёл взглядом грустные лица троицы. – Я не буду с вами прощаться. Мы ещё обязательно увидимся и погудим. Но не сегодня, Бобик. Каланча, присматривай за ними. Ты здесь за старшего. А ты, Стась, не давай в обиду Каланчу. Он хоть и рослый, но ранимый.
Когда он закончил своё короткое и неуклюжее прощание, Стася сжала его в своих крепких объятиях. Дождь закончился. Значит, и опасность он себе надумал. После этого к другу подошли панки и стукнулись с ним кулаками, как напоминание о том, что он им сегодня пообещал.
Первую половину ночи друзья делились впечатлениями от поездки и показывали сувениры, которые успели собрать: мятая бутылка из-под воды одного из солистов какой-то группы, бандана крутого барабанщика, майка с эмблемой фестиваля и ещё куча бесполезного мусора. Но для ребят этот мусор был моментом прошлого, приятным воспоминанием, которое не сотрётся из памяти и не поблёкнет, как фотография в старом альбоме. Стигмату они подарили футболку с логотипом панк-группы, которая нравилась всем троим, кроме Стигмата. Но, в благодарность за дружбу, и на долгую память, он её принял.
