Почему-то сейчас бешеный стук моего сердца продолжал ускоряться, хотя это просто встреча с незнакомцем, которому мне нужно передать пакет, ничего более! Верно же?.. Ведь правда?..

Не успел я сойти с ума от ожидания, которое составило, по-моему, целую вечность (не больше 15 секунд), как дверь, наконец, отворилась. Как назло, в этот момент мне захотелось зевнуть, и это стало моей фатальной ошибкой, ведь стоило показаться лишь силуэту человека за ней, как меня пробрало от вышедшего наружу запаха, моментально наполнившего мои легкие и спровоцировавшего тяжелый кашель. На пороге стояла та самая женщина, от которой за километр разило сигаретным дымом.

– О, явилась таки! – хриплым высоким голосом произнесла она. – А это ещё кто? – перевела она взгляд на откашливающегося меня.

– Я дома, мама, – приземленно произнесла София. – Это…

– Меня зовут Дмитрий Селезнев, – словно по щелчку пришел в себя я. – Я однокурсник Валерия, меня попросили передать ему пакет из деканата лично в руки.

– «Из деканата лично в руки»? – надменно переспросила та. – Он сейчас не дома, приходи в другое время.

– Как ска… – не успел я тактично удалиться, как София схватилась за краешек моей сумки, даже не глядя в мою сторону.

– И когда он вернется, мама? Опять «через дня три»? – с титановым выражением лица произнесла София.

– А вот не надо мне тут язвить! – гаркнула женщина. – Сама-то где шлялась?

– Пожалуйста, не при посторонних.

Внезапно женщина средних лет замолкла.

– И то верно, раз в год и ты бываешь права, – недовольно произнесла она после короткой запинки. – В таком случае, заходи и ты тоже, как тебя… Даня, быть может этот обалдуй хотя бы к вечеру вернется.

– Дима, вообще-то, – поправила её София, что застало меня врасплох и слегка смутило.

– Неважно, заходите, – недовольно кинула женщина в типичном домашнем бирюзовом халате.

Я нервно вздохнул. София тем временем кинула на меня понимающий взгляд и кивнула, после чего переступила порог. Не мешкая, я прошел за ней.

Это была самая обыкновенная четырехкомнатная «брежневка», на вид явно поновее той хрущевки, где живу я. Типичные мебельные стенки, деревянный пол и бежевые обои, и все это приправлено слегка тускловатым светом лампы в прихожей.

София разулась и оставила обувь в прихожей, я повторил все в точности как сделала она.

– Иди пока в гостиную, садись где хочешь, – кинула мне она и удалилась в ванную, скорее всего, чтобы вымыть руки.

Я на цыпочках прошел по коридору и вошел в открытую комнату без двери, где стоял длинный диван у одной стены, и шкаф с телевизором у другой. Сбоку находилось достаточно удобное на вид кресло, а в самом конце дверь на балкон. Немного обдумав все, я присел на диване и устремил свой взгляд на стенку со стеклянными дверьми (шкаф). В нем было множество разной красиво выставленной посуды, фото и различных статуэток животных, на первый взгляд, изготовленных из мрамора или фарфора. Мне сразу пришла в голову мысль, что в семье Софии явно есть кто-то, кто-либо работает в антикварном магазине и тырит эти элементы декора домой, либо же имеет не последнюю должность на работе. Впрочем, я не был удивлен, ведь в наше время это абсолютно обычное явление, как и километровая очередь за сладостями или «докторской» колбасой. Тиканье часов в полной тишине совсем ослабило мою бдительность, как и стоявший «запах дома», чем-то напоминающий дважды сырое дерево на складе вперемешку с горящим костром. Порой очень многое незримое, вроде «запаха дома», «вкуса воды», или же света внутри, может рассказать о жильцах то, что те сами никогда не выдадут. У каждой дощечки в таком месте есть своя история, за которой хранится какой-нибудь отрывок из жизни или пятно прошлого, и именно по подобным признакам я уже неосознанно повесил на семью Софии ряд ярлыков.

Я позволил себе глубоко уйти в себя, и только мои глаза привлекла люстра на потолке, как София вернулась обратно.

– Все в порядке? – с замешательством обратилась она.

– Ну… да?

В каком-то смысле мой мозг отключился, ибо окружающая меня обстановка и атмосфера вызывали смешанные чувства. Было ощущение, словно что-то должно обязательно произойти.

София подошла поближе, я немного откинулся назад, чтобы дать ей возможность пройти дальше и сесть рядом, и только тогда решился завести, как мне показалось, непринужденную беседу.

– София.

– Да?

– Вы давно живете здесь?

– Не очень. Мы с мамой переехали сюда два года назад, когда она вышла замуж во второй раз…

На этой ноте она умолкла.

– И как, нравится тебе тут?

Она слегка прикусила губу, и после короткой паузы ответила.

– Эта квартира больше нашей предыдущей…

Внезапно в разговор вмешался третий голос.

– Что за колебание в ответе? – с этими словами к нам вошла её мать с подносом в руках, на котором было три небольшие фарфоровые чашечки с цветочным узором. – Скажи спасибо, что не в общаге живешь, хотя пора бы тебе уже повзрослеть.

Вроде фраза была адресована не мне, однако глаз сам собой дернулся. Как мне кажется, это должно было хоть немного задеть Софию, но она и бровью не повела.

– Извини.

– Неважно, – поставив поддон, женщина взяла чашку с блюдцем и села на кресло, устремив свой хмурый взгляд на меня. – Не сиди как вкопанный, угощайся.

Что-то как-то желание резко отпало, однако ослушаться я не посмел, и взял свою чашку с чаем. Вместе со мной это сделала и рядом сидящая София. Взяв пульт от телевизора, её мама включила первый попавшийся канал, на котором транслировался неизвестный мне фильм в черно-белом качестве, скорее всего про вторую мировую войну. Я успел лишь мельком взглянуть на экран, как сделавшая глоток женщина средних лет повернулась ко мне.

– Итак, говоришь у тебя что-то для Валеры?

– Все верно, – кивнул я. – Вообще, ему должны были отправить курьера, но я вызвался помочь, поскольку мне было по пути.

Наглая ложь, сказанная просто чтобы задобрить её.

– Это правильно – нечего доставлять проблемы старшим. Можешь отдать мне, а я передам ему, поскольку с утра он опять шляется непойми где.

Я повернулся к своей сумке, стоявшей между мной и Софией, параллельно взглянув на нее, словно бы спрашивая: «это ведь ничего?», однако ответа я не получил, быть может, она просто не заметила. Достав бумажный пакет с какими-то листами внутри, я передал его матери получателя. К моему искреннему изумлению, она тут же вскрыла пакет и достала содержимое.

«Наверное, этого стоило ожидать». С этой мыслью я сделал глоток чая и сосредоточился на фильме. Не прошло и половины минуты, как со стороны кресла послышался громкий цок, приправленный тяжелым вздохом.

– Вот же негодяй…

– Что-то не так?

– Не важно, – кинула она и продолжила. – Ты ведь его однокурсник – когда он в последний раз появлялся в институте?

Я задумчиво поднял голову.

– Если так подумать… в сентябре?

– Оно и видно. Слышь, Соня, твоего брата отчислять собираются, сделай с этим что-то?

– Я!? – внезапно воскликнула сидящая рядом София.

– Ну а кто, я что ли? – он твой брат.

– А ты его мать, вообще-то, – верно подметила она.

– У меня своих дел достаточно, и мне некогда носиться с этой дополнительной проблемой, – самоуверенно прикрыла глаза её мать.

– Ах так – а не надо было замуж за мужчину с «прицепом» выходить.

– И-и-и! Давно по губам не получала!? – внезапно гаркнула та.

Черт, и что делать?

– А в чем я не права, собственно? Если тебе нет до него дела, то мне тем более!

– Ты что себе позволяешь, ещё и перед гостями?

– А ты вообще-то…

София уже было вскочила с места и была готова броситься к матери, однако тут мои руки сами пришли в действие, и вместе с ней поднялся и я. С умеренной жесткостью, и в то же время аккуратно я взялся двумя руками за её плечи и попытался успокоить её.

– Тише, София, спокойней, – мягко произнес я.

Её губы заметно подрагивали, а из глаз уже были готовы навернуться слезы. В её потерянном выражении лица я видел тревогу и зов о помощи. Это было весьма похоже на то, что я видел до этого у реки.