И именно этого единственного нормального человека на весь курс (а может, и на всё заведение) в столице сейчас пытались утрамбовать по беспределу!

Во время конференц-созвона Стоун не стал говорить Баку всех нюансов, которые ему сообщили близкие знакомые из министерства финансов: подполковник был очень эмоционален, хотя и старательно это скрывал ото всех (возможно, даже от себя).

Если бы куратор Алекса услышал ВСЕ подробности, Стоун готов был спорить, подполковник резко бы впал в стресс и в итоге потерял бы в эффективности анализа.

— Стресс жрёт ресурс, — покивал сам себе здоровенный горилообразный военный, закрывая глаза, соединяя пятки вместе и вытягивая руки в разные стороны на манер буквы Т.

Примерно как делают на детской разминке в яслях, только майор исполнял номер на площадке между учебными корпусами, на виду у всех.

От нетривиальных действий своеобразного офицера, казалось, даже листья на деревьях стали шелестеть тише.

Шагающие по своим делам затаили дыхание, и коллеги, и учащиеся: Стоун в данный момент открывался им с весьма неожиданной стороны. Причём знающие его мало могли подумать по странной позе, что у здоровяка без разбега стартовали резкие проблемы с психикой.

Майор глубоко вдохнул на четыре такта, напрягся и через силу запихнул в себя пятый. Забивая лёгкие до отказа, до боли в натянувшейся до предела соединительной ткани.

Затем он плавно выпустил воздух через нос. Повторил упражнение два раза.

Если бы кто-то додумался смотреть за кончиками его пальцев, он бы заметил, что ни единая часть организма офицера не шевелится. Однако случайные свидетели были так поражены нетривиальным зрелищем, что на подобные нюансы банально не обратили внимания.

Стоун знал, что в нестандартных ситуациях именно он, в отличие от того же Алекса, соображает на порядок медленнее большинства: возраст, специфика подготовки, индивидуальные нюансы психики.

Если в голове нет готового шаблона, нестандартные решения именно у майора рождались далеко не сразу, а сейчас требовалось как раз оно.

Сюда же: профессионал — не тот, кто из ста всегда выбивает сто. Стопроцентного КПД не существует даже в природе.

Профессионал — это тот, кто отлично знает свои минусы и в необходимые моменты умеет безошибочно и точно скомпенсировать их либо соответствующими плюсами, либо нужным протезом.

Заместитель начальника кафедры специальной подготовки нисколько не заботился впечатлением, которое производил на окружающих — он был занят делом.

Смешная ясельная гимнастика являлась индивидуальным бустом. Майор за очень короткий для своих мозгов период ухитрился выбросить из головы лишнее, просеять не по одному разу вводные и найти рабочие варианты.

Через пару секунд изумления наблюдавших Стоун разлепил глаза и сорвался в галоп.

А бегать быстро он умел, хотя последнее время на новой должности это мало кому демонстрировал.

Он не сказал Баку главного, причём исключительно из заботы о самом подполковнике (чего зря нервировать, всё равно повлиять отсюда ни на что нельзя).

Его контакт, с которым он только что связывался через шлюз Хаас, по секрету намекнул: Алекс Алекс скорее всего кому-то не нужен живым.

Настолько не нужен, и настолько непростому кому-то, что…

Дальше можно было не договаривать.

Двое сотрудников различных ведомств имели за спиной разные карьерные дороги, но в своё время занимали соседние койки в самом первом учебном заведении. Отношения они сохранили и отлично понимали друг друга между строк.

Бак всё равно ничего сделать не сможет, повторял про себя Стоун, стремительной ракетой несясь по территории Корпуса в сторону медицинского сектора. А если и он начнёт нервничать, лучше от этого точно не станет: интеллигенты хлипки психикой, а Бак — самый настоящий интеллигент и есть.

ИНТЕРЛЮДИЯ, ПРОДОЛЖЕНИЕ

Медицинский сектор Корпуса.

— … у тебя даже внешность не пострадала! — взвилась в воздух капитан Карвальо в ответ на чёрную неблагодарность одной чёрной коллеги по профессиональному цеху.

Ну-у, на самом деле Жойс была не совсем чёрной, потому что кафузу, а не чистый негроид, но тем не менее.

Камила так и врубила в лоб:

— Да тебе после случившегося полагалось выглядеть на семьдесят! Ездить в инвалидной коляске ещё год! Ходить под себя! И это ещё в лучшем случае! А ты вон, жрёшь, как не в себя, — доктор возмущённо ткнула пальцем в остатки двойного обеда на своём столе. — Носишься, как дикий кабан после клизмы, и ещё кривишь рожу! Как будто чем-то недовольна!

Претензии сержанта Кайшеты в адрес медицины появились на свет после того, как раненая доковыляла наконец до зеркала и подосадовала на грязные волосы.

— Ну да, в реанимационной капсуле сауны нет! — продолжила закипать Камила.

— Эй, я пошутила, — опасливо призналась подруга. — Сбавь обороты. Я думала, ты понимаешь, что это ирония.

— Неблагодарная сука. — Абсолютно серьёзно бросила врач. — Тут ночей не спишь, от тебя не отходишь, а ты…

В этот момент уже разблокированные двери реанимационного отделения распахнулись с такой силой, что, казалось, чуть не снесли капитальную стенку.

— Дамы, тысяча извинений за вторжение! — на пороге появился тот, кого подруги менее всего ожидали увидеть.

— Привет. Какими судьбами в этих краях, майор? — Кайшета, знавшая Стоуна через своего парня, слабо помахала в воздухе левой рукой и, опираясь на спинку стула, поковыляла обратно к капсуле.

Опорный аппарат её пока слушался не очень, но пересаживаться в инвалидную коляску сержант категорически отказалась.

— Я вообще-то к вам! — напрягся заместитель начальника одной из кафедр, не удостаивая Карвальо даже толикой лишнего внимания сверх необходимого.

— Обидеться на вас, что ли? — нейтрально предложила Камила. — Вы всё-таки на моей территории, а у этой неблагодарной черномазой есть практически законный муж.

Майор, будучи не до конца в курсе отношений между двумя женщинами, напрягся: капитан была хотя и загорелой, но откровенно белой, не темнокожей и не цветной.

Сам текст дохнул едва не расизмом, офицер не знал, как реагировать.

— Я по поводу него и пришёл, — аккуратно выдал Стоун. — По поводу Алекса.

— Расслабьтесь. — Представительница колониальных частей абсолютно точно считала его мимику. — Мы с ней знакомы с шести лет и давно живём, как сёстры. Ей можно так меня звать. Что там у Алекса?

Офицер уложился в половину минуты: проиграл в ускоренном режиме видео от Бака; пока оно крутилось, устно дал расклад.

— Хренасе. МАТЕ-Е-У-УШ! — Карвальо заорала так, что повторно дрогнули стены. — БЕГОМ СЮДА!

Начальник медчасти — ветеран, припомнил майор. Из очень непростой семьи и с шикарными связями.

Бинго! Стоун даже щёлкнул пальцами.

Майор медслужбы материализовался в реанимационном блоке с удивительным для своей комплекции проворством несмотря на то, что являлся прямым начальником Карвальо:

—?

Капитан повторила ему услышанное.

— Нужны ваши контакты, — выдохнул Стоун, переводя взгляд с одного медика на другого. — Ветеранские. Я за ними.

— Ты же тоже ветеран? — удивился Матеуш, напрочь игнорируя субординацию при младших по званию.

Впрочем, один возраст, одинаковый чин.

— Я чуть по другой части, — не вдаваясь в детали, извиняющимся тоном пояснил преподаватель. — Своих в нужном месте я быстро не мобилизую: в наших онлайн-группах хорошо если десятки человек на всю страну, а у вас — сотни, если не тысячи.

— Плюс законопослушность, — подхватывая, кивнул самому себе начальник медсектора.

Линейная пехота, к которой имели отношение Кайшета и Матеуш, более чем наполовину состояла из цветных. Нравы, уважение к старшим, дисциплина — в колониальных частях они были традиционно на порядок ниже, чем то, к чему привык Стоун. А разных ннформальных объединений среди этого контингента наоборот, намного больше.