— Девица в штанах, спасите, боги, светлые и тёмные!

— А что тебе я говорю — в штанах сподручнее!

— Она, поди, воительница, эта девица, видите, какая шишка на голове? Такие бывают, если сильно ударят!

— Одёжа-то у неё какая хорошая, глянь! И обутки какие, она, ж, поди, маг!

— Маг бы не пропустил удар!

— Как раз ударить-то и мага могут!

Тут я уже устала слушать трескотню, и открыла глаза. Где я и кто тут?

— Кто… вы? — язык плохо, но слушался.

— Ожила, ожила, глядите!

Я лежала… где-то на чём-то, меня окружали женщины и дети, сколько-то. И продолжали трещать без остановки.

— Расскажи нам, что случилось! Кто напал, что творится на дороге? — спросила одна из женщин.

— Хьюго напал, — сообщила я. — С друзьями. Вынесет тут всех разбойников нахрен. Вы пленники, да? — догадалась я.

— Да, — сообщил мальчишка лет десяти. — Что, неужели сам лорд-владетель пришёл бить разбойников? Они болтали вчера, что их в какой-то деревне рядом побили!

— Точно, — чуть кивнула я, сильнее не вышло, голова кружилась. — Мы с ним и побили. И с драконом ещё. Но он скотина, сбросил меня сегодня и сам попёрся воевать.

Тошнота скрутила меня совсем, я завалилась на бок… хорошо, в общем, что завтрак был давно и мало, и по ходу, успел перевариться.

— Матушку Эдит зовите, где матушка Эдит, пусть поможет девице!

— Вас как звать-то, госпожа?

— Кому тут помочь?

— Вот, матушка Эдит, госпожа воительница!

Кто-то, кряхтя, уселся радом с моей головой, и взял её в ладони.

— Кто ты, дитя? — голос не юный, а такой, как у воспитательницы из детдома.

Я глянула — о, старушка. Голова завязана, но не платком, как у наших старушек, а как-то хитро. И платье какое-то тёмно-серое, с передником.

— Я Серафима, — сообщила я.

— Как ты сюда попала? Где тебя нашли?

— Из драки вытащили. Мы с Хьюго прилетели на скотине… на драконе. Мы все били разбойников. А потом мне не повезло. Оружие неудачное, я с мечом не умею.

От рук старушки шло тепло, вот прямо тепло. Боль отступала, тошнота тоже.

— Попробуй сесть, — сказала старушка.

— Ага, — я попробовала, получилось. — Спасибо вам, госпожа Эдит, — я даже поклонилась. Скажите, я где? У разбойников?

Я сидела на земляном полу в какой-то маленькой избушке, типа землянки. Её вроде как выкопали и стены подпёрли деревянными столбами. Крыша из веток, и это ж в дождь должно быть неудобно? У стен что-то постелили на пол, и там сидели три женщины, молодые, и десяток детей в возрасте от трёх примерно и до двенадцати-тринадцати. Одеты все в лютую какую-то домоткань, не очень-то чистую. Кроме одного мальчика — у того шерстяная подпоясанная туника и шерстяные же штаны, даже с какой-то вышивкой.

— У Рыжего Волка, да, — сказал мальчик. — Он осмелился похитить даже меня, а я — племянник лорда Свона!

Я ничего не успели узнать про какого бы то ни было лорда Свона, но — мать вашу, нужно что-то предпринимать. А то правда как сейчас закатят сеанс шантажа, и что мы будем делать?

Я прислушалась. Снаружи кричали, откуда-то доносился шум драки. И этот шум медленно, но неумолимо приближался.

— Где тут можно спрятаться? — спросила я у остальных моих товарищей по плену.

— Да где тут спрячешься-то, — вздохнула одна их женщин, да что там, девчонка, просто жизнью замученная.

— Давайте соображать, вы лучше моего знаете, что и как тут устроено.

— Тут есть ещё один дом с пленниками, и дом, где ночует Рыжий Волк и его ближние, а дальние — просто у костров, на улице, — сообщил мальчик, который чей-то племянник.

— А что в том доме, где ночует этот Волк?

— Да кто там был-то!

— Я была, — вздохнула ещё одна девушка. — Там почище, две лавки есть, и стол ставят на козлы, когда им поесть надо. Лавки накрывают плащами, и на них спят.

Я не стала уточнять, при каких обстоятельствах девушка побывала в том месте, уж явно там ничего хорошего.

— Кто может посмотреть — есть ли там люди?

— Нет никого, — сказала старушка Эдит. — Не чую, пусто там. Все воевать пошли.

— Значит, идём туда прятаться. И молимся, чтобы им не оставили времени туда зайти. Можно ещё вход загородить.

В общем, дальше был смех и грех — а попробуйте-ка перевести кучу детей с мамашками и не только с мамашками с места не место, не привлекая внимания! Но я кое-что знаю про детей, так-то доводилось, я быстро придумала им какую-то фигню, что мы доблестные разведчики и идём разведывать вражеский лагерь, и мы должны сделать это тихо-тихо, чтобы нас никто не увидел и не услышал. Дети примолкли.

Потом я сама вылезла наружу — точно, ещё один домик рядом, побольше. Глянула — пусто, и всё, как сказано — лавки и стол. По моей команде они набились под стол и под лавки, и я накрыла всё это какими-то плащами, чтоб видно с ходу не было. Потом заглянула ещё в один домик, с другой стороны — там сидели девушки, десяток. Перепугались, начали визжать.

— А ну тихо, — скомандовала я.

Послушались.

— Снаружи драка, милорд Хьюго пришёл с друзьями навести порядок и побить разбойников. Если не хотите попасть под раздачу — пошли со мной прятаться.

В общем, они пошли. Кто-то взялся хныкать, я показала кулак, замолчали. В домике главного с этими уже стало тесновато, ну да кому сейчас легко? Никому. Я оглядела домик, потом догадалась — мы сняли крышку со стола, две широкие тяжелые доски, и приставили её поперёк входа. И привалились изнутри.

Долго ждать не пришлось — шум боя докатился до этих мест. Крики, лязг, проклятия, ещё что-то там. Кто-то ломанулся к нам, ничего не понял, попёр дальше. Мы сидели тише воды, ниже травы, и я боялась только одного — не взялись бы жечь наше убежище.

Что же, судя по звукам, в наш соседний домик заглянули, не нашли никого, заругались. А дальше уже стало не до поисков — наступила тишина. Видимо, наши победили и всех переловили.

Я прислушалась — знакомые голоса. Нормальные — Хьюго, кошак Бриан, кто-то ещё. Можно вылезать?

— Так, я пошла на разведку. Если я права, то всё хорошо, и нас спасли. Если нет, ну… запирайтесь, короче.

Мы отодвинули столешницу от входа и я выбралась наружу. Огляделась — ну да, лагерь, и живут в нём свиньи и засранцы, судя по хаосу вокруг. Три наши домика снаружи вообще как шалашики, ещё есть загон со скотиной, и по всей площади вокруг чего только не валяется. Впереди — Хьюго, его друзья, пленники, они что-то там перетирают.

А потом Хьюго бросил на землю меч и с нечеловеческим воплем бросился на пленников.

Так-так-так, а это что ещё за беспредел? Он же вроде нормальный, никакой не берсерк и мухоморов не ел, некогда ему было?

Или это и есть то самое проклятие?

Вообще выглядело реально страшно — он кому-то там руками что-то оторвал, а с какой силой бил, я и представить побоялась. Правда, друзья не тупили, переглянулись и разом втроём вцепились в него и оттащили, и уложили на землю, и кажется, им было очень непросто это сделать. И отпустить не выходило, потому что он дёргался весь, и стоило рыжему Роберту чуть ослабить хватку, а он сел сверху на ноги, как пациент душевненько его пнул, так, что бедняга рыжий подлетел едва не к небесам, правда, быстро просёк, и приземлился опять на ноги всем своим весом. Дураки, лучше бы большого и лысого на ноги посадили, он бы точно удержал, думала я, пока чесала к ним по жухлой и вытоптанной траве.

— Что с ним? — спросила я с ходу.

Потому что если заболеет или поломается, мне-то куда деваться? А я уже почти привыкла, что останусь здесь до следующего ноября!

— О, глядите, нашлась пропажа! — завопил кошак Бриан.

— И где тебя носило, дуру? — хмуро спросил лысый. — Почему не сидела, где было велено?

— Тебя забыла спросить, — я на него даже и не посмотрела. — Если остался кто-то вменяемый, скажите — что это с ним такое? — кивнула я на дёргающегося и рычащего Хьюго.

— Чего? — не въехал лысый.

— А это, госпожа, его проклятие, — едва ли не с поклоном сказал кошак Бриан. — Хорошо, мы уже видели, доводилось, потому и не испугались.