После этого собрались все великие и малые и стали совещаться — кому доверить трон падишаха до того времени, пока не подрастет Туман-хан. Коркут, возвысив среди всех свой голос, сказал: «Когда умер наш падишах, то каждый знал, что Эрки находился на его службе и репутация его была на высоте. Он оказал такие важные услуги, значимость которых неизмерима.
Он соорудил два озера, наполнив их айраном и кумысом. Он собрал так много различного мяса, что подобного не смогло сделать ни одно создание. И так как у него в этом больше всех прав, то требования времени и обстановки таковы: в связи с тем, что Туман-хан очень мал, он не в состоянии выполнять обязанности падишаха. Падишахство должно быть закреплено за этим младенцем. Но до тех пор, пока он повзрослеет, мы должны назначить Эрки его на'ибом, чтобы он управлял нами от его имени, ибо он и до сих пор имел на это право».
После того, как Коркут высказался, все с ним согласились и усадили ребенка на престол падишахства, а Эрки избрали его на'ибом. В связи с тем, что Эрки соорудил два озера (кел) и заполнил их айраном и кумысом, его стали называть Кел Эрки-хан и возвели на престол падишахства[275].
Он пребывал на престоле девять лет, управляя от имени падишаха. А когда Туман-хан повзрослел, то трон падишаха по наследству и праву должен был перейти к нему. Поэтому он потребовал передачи ему престола и вызвав 300 беков (?) (мулазиман) правой и левой руки к свои войска, заявил им: «Все, я сажусь на престол»!. Когда об этом узнал его на'иб Эрки-хан, то обстановка его напугала и обеспокоила. Кел Эрки-хан сказал своим помощникам (нувваб): «Зарежьте девятьсот баранов и девять кобылиц, задайте Туману пир (той) и скажите ему, что я отправился на охоту».
После того, как было решено дать пир, он приказал отдельно приготовить три тысячи баранов и тридцать кобылиц для церемонии поднесения чаши. Он послал к Коркуту человека, чтобы тот пришел к нему на церемонию подношения чаши: «Ты являешься опорой государства. Дела могут быть так или сяк, но нет никаких сомнений в том, что право за Туман-ханом. Престол и государство принадлежат ему. Пусть он прибудет и изложит свои мысли как ему хочется, и мы будем действовать в соответствии с этим».
Получив эти вести, Коркут пришел к нему. Кел Эрки-хан дал пир в честь Туман-хана, а Коркут поднес ему чашу.
Когда принесли пищу и стали ее раздавать, вдруг послышалось завывание взрослого волка. А так как Туман-хан знал язык всех животных, то он понял, о чем говорит этот волк.
Волк говорил: «Как жаль, что я уже постарел. Преследуя жертву, я уже не могу догнать ее, а если и догоню, то схватить не могу, но если даже я схвачу ее, разгрызть се у меня уже нет сил».
Не успел старый волк закончить свои слова, как ему ответили три голодных волка: «Если ты стар и бессилен, то у нас есть силы, и если каждый молодой не будет помогать старому, то грош цена такому молодому. Сегодня ночью будет туман, мрак и жестокая буря. Мы воспользуемся этим и разгрызем курдюки и животы всех животных, доставленных для пира и отдадим их тебе. Кушай это себе на здоровье, ибо мы всегда будем помогать тебе так!».
Рядом с ними находился пес Кел Эрки-хана по кличке Кара-Барак, который охранял баранов, предназначеных для кухни. Этот пес ответил волкам так: «Если падишах бросит мне горячий жирный кусок курдюка, то я не позволю ни одному из вас даже протянуть лапу к какому-либо ягненку».
Сын падишаха (падишахзаде), услышав об этом, взял из готового блюда сваренный кусок курдюка и бросил его псу. Находившиеся рядом люди воскликнули: «Разве можно бросать псу такой кусок курдюка?». А он ответил им так: «Я бросил этот кусок для того, чтобы между мной и Кел Эрки-ханом не было сердечных обид. А кроме того, сказано, что если ты хочешь дать кому-либо милостыню, то сначала ее надо дать собаке. Если у собаки не будет печали, то ее не будет и у нас. Поэтому я и дал ей этот кусок».
После этого все поели и заснули. В полночь Туман-хан проснулся и сказал тем, кто был рядом: «Взгляните-ка наружу, дует ли ветер?». Люди посмотрели и увидели, что все окутано мраком, дует ветер и идет ужасный проливной дождь со снегом. Они сказали об этом Туман-хану, и он понял, что слова волков оказались правдивыми.
Когда развиднелось, ветер перестал дуть, а снег-идти. Они стали искать собаку и увидели, что баранов нет. Туман-хан пожелал узнать, остался ли Кара-Барак верен своему слову. Он приказал своим тремстам воинам разъехаться на четыре стороны, чтобы искать и узнать, куда делись Кара-Барак и бараны. Обыскав [окрестности], они узнали, что ночью бараны испугались полков и вместе с Кара-Бараком, преследуемые волками, двинулись прямо в сторону горного прохода Аклы[276], куда вела только одна дорога. Кара-Барак бился с волками и, перекрыв вход в проход, не давал им возможности напасть на баранов.
Когда Туман-хан узнал об этом, он вскочил на коня и сразу же отправился туда. Он увидел происходящее и перебил всех волков. Он поверил в то, что этот пес твердо держит свое слово. Он приказал перегнать баранов к Эрки-хану.
Когда Эрки-хан узнал о прибытии Туман-хана, он сразу же вышел его встречать. Туман-хан обнялся с Кел Эрки-ханом, и они сели рядом. Во время беседы Кел Эрки-хан сказал Туман-хану: «Стоит ли принцу (шах-заде) самому тратить силы и уставать из за такого количества баранов? Что из того, что погибнут эти бараны или даже в тысячу раз больше этого? Все мы твои рабы и всё, что у нас есть, — принадлежит тебе. Потому что ты наш хан!».
Туман-хан ответил ему: «Собственно само количество баранов никакого значения не имеет (л. 598б). Однако с точки зрения счастья и репутации, их пропажа была бы скверным делом. Потом люди говорили бы, что приход Туман-хана оказался несчастливым и пропали бараны, предназначенные для тоя в его честь!».
После этого начался той и продолжался этот той семь дней и семь ночей. Каждый день для тоя резали девяносто баранов и девять кобылиц.
В это время вперед вышел Коркут и сказал Туман-хану: «Когда умер твой отец, а ты был ребенком, то мы между собой посоветовались относительно того, кто будет наибом падишаха. Мы решили, что до тех пор пока ты не подрастешь, им будет Кел Эрки-хан. Теперь ты вырос и счастливо достиг этого положения. Кел Эрки-хан уже состарился и неизвестно, будет ли жив сегодня или завтра. Если ты сейчас отстранишь его с его должности, то народ встретит это с упреком (серзениш) и это будет не к лицу твоемувеличию и окажется удивительным и поразительным делом. Самым лучшим будет, если ты возьмешь в жены его дочь, а он отдаст тебе все свое имущество и сокровища. А когда через некоторое время он умрет, то и престол, и все остальное останутся тебе»[277].
Туман-хан видел дочерей Кел Эрки-хана на пиру, когда они разносили чаши. Одна из них понравилась ему, и он пожелал ее. И по этой причине той, кутеж и различные увеселения и развлечения продлились еще на один месяц.
Когда прошло еще какое-то время, большой шатер Туман-хана возвели перед другими жилищами.
Однажды Туман, сидя на престоле, задремал и вдруг услышал разговор женщины, проходившей мимо. Якобы Удже-хан сын Айне (Ине?) хана[278] говорил, что, дескать, я раньше Туман-хана полюбил дочь Кел Эрки-хана, которую он взял в жены, и я сам хотел на ней жениться. Однако он вмешался в это дело и сам взял ее. Я пойду к нему, буду с ним биться и отниму у него девушку.
Как только Туман-хан услышал эти слова, он продолжал оставаться на месте, как бы пребывая в неведении. Но затем вскочил, созвал свои войска и отправился на битву с Удже-ханом.
Когда он прибыл туда, то Айне-хан не появился и в сражение с ним вступил его сын Удже. Туман-хан сразился с ним, одолел Удже и два дня и две ночи преследовал его до самой его столицы. В конце концов он с сотней всадников еще раз разбил войска Удже-хана, схватил его самого, вернулся и соединился со своей армией. Некоторое время он оставался на границах их страны.
