Тому свидетельством напев на мотив «Отшельник у реки»: Заслуги праведной Хуан по праву оцените: Вошла она с детьми и мужем в райскую обитель. Кто добродетелен в миру и чтит ученье Будды, Того и бодхисаттва милосердья [1415] не забудет. Заключение:
Драгоценный свиток уже завершен Совершенство Будды уже нам известно. Победит сей мир. Да придет торжество! Ученье едино, безмерно, Совершенною правит оно пустотой И в центре стоит океана буддизма, Повсюду блуждает, Везде побуждает Все реки, пески Вернуться, сойтись В мир Чистой земли И в счастье молитв. Склоняясь, даем мы обет Учения словом И именем Будды, Что ввысь достигает Небесного рая, А вниз проникает В подземное царство. Воспомнившие Будду – отрешатся от мира сансары; Творящие злодейства – век на дне преисподней увязнут. Достигшим просветленья – путь спасения Будда укажет. И воссияет свет, И озарит он десять направлений! Опустится на запад и восток, Вернется в отраженьи, Установившийся на севере и юге, Достигнет всех домов. Взойдем к концу перерождений – пристанет к берегу ладья. Ребенок встретит мать родную – свернется снова в эмбрион. Три драгоценности отныне – пребудут в нас сохранены! И успокоятся навеки – людские страсти и умы. Псалом гласит: Всем когортам грехов, что творимы людьми, От начала начал до сих пор нет изводу. От Чудесной горы [1419] разбрелися они, Утеряли великую первоприроду. Приведет она всех к возрождениям чудным. Свое первое благодаренье [1422]шлем мы Небу с Землею за милость рождения. А второе шлем благодаренье Ясну Солнцу с Луною за дар озаренья. Наше третие благодаренье – всем владыкам земли и воды за их милость, А четвертое благодаренье шлем отцу мы и матери, что нас вскормили. Наше пятое благодаренье – патриархам, Закон преподавшим глубоко, А шестое шлем благодаренье душам тех, чьи тела схоронили до срока… [1423]Мудрость величава во спасенье – Маха праджня парамита! [1424]!! Мать Сюэ кончила чтение. Шла вторая ночная стража. Юаньсяо, из покоев Ли Цзяоэр, подала чай. Потом Ланьсян, горничная Мэн Юйлоу, поставила на стол всевозможные деликатесы, фрукты и кувшин вина. Появился чайник с лучшим чаем. Ланьсян налила чашки супруге У Старшего, Дуань Старшей, Ли Гуйцзе и остальным гостьям. Юэнян велела Юйсяо подать четыре блюда печенья и сладостей. Чаем угостили и трех монахинь. – После матушек наставниц пора мне спеть, – сказала Гуйцзе. – Какая ты услужливая, Гуйцзе! – заметила Юэнян. – Покою не знаешь. – Погоди, я сперва спою, – вмешалась барышня Юй. – Ну и хорошо! – поддержала хозяйка. – Пусть барышня Юй споет. – А после сестрицы я буду матушек услаждать, – заявила певица Шэнь. – Что вам спеть, матушка? – спросила, наконец, Гуйцзе. – Спой «Ночь темна, глубока», – заказала Юэнян. Гуйцзе наполнила чарки, яшмовыми пальчиками коснулась струн лютни, потом неторопливо перекинула через плечо шелковый шнур, слегка приоткрыла алые уста, из которых показались белые, как жемчуг, зубы, и запела: Ночь темна, глубока, не достичь ее дна. Надушила подушку, осталась одна. Все ждала, уж цветы озарила луна, Воцарилась незыблемая тишина. Будто вымерло все, а на сердце тиски. Заунывные стражи бьют ритмы тоски. Ты пришел наконец, хоть не видно ни зги, Вновь мы счастливы и неразрывно близки. На тот же мотив: Как меня ты хотел, изводил так и сяк, Над пыльцою порхал, как хмельной мотылек. Я – как лед, но огонь твой ничуть не иссяк, А лукавство мое новичку невдомек. Ты мой дух опалил, ты нутро мне обжег, И металл под тобой не растаять не мог. На тот же мотив: Ты везде только ищешь бездумных утех, Ты измучил меня безо всяких причин. Я спросила: «За что?» – А в ответ только смех! Ты все кутишь в ночи, я – сноси и молчи. Нынче снова мой пояс с улыбкой сорвешь, Чтоб бесчувственной мной овладеть в полусне. Только похоть в тебе, а любовь – просто ложь. Отвернувшись, прижмусь я к холодной стене. На тот же мотив: На лугах ловишь бабочек ты среди роз, А чистейшую яшму, обрек на мороз. Ты нектаром полей упоен полупьян, Чтобы страсть возбудить, ты идешь на обман. Я ударить хочу, но обидеть боюсь, Ревность в сердце тая, я тебе покорюсь. Когда спела Гуйцзе, барышня Юй хотела было взять у нее лютню, но ее опередила Шэнь и уже водрузила инструмент себе на плечо. – Я спою вам, матушки, то, что поется в последнюю луну, – «Повесила портрет»,[1425] – сказала и запела: Сияют в праздник фонарей На небе тысячи огней, … вернутьсяБодхисаттва милосердия – стандартный эпитет Гуаньинь. вернутьсяМир дхармы (фа-цзе) – китайский эквивалент санскритского термина «дхармадхату», обозначающего как всю совокупность вещей в мире, либо какую-то часть материального универсума в том или ином состоянии, так и определяющую этот универсум сверхестественную реальность. вернуться«Наделенное чувством» (ю-цин) – термин, обозначающий все живое. вернутьсяДа вручим себя Будде (на-мо) – стандартная молитвенная формула (ср. буддийские чтения в гл. LI – примеч.). вернутьсяЧудесная гора (лин-шань или лин-цзю-шань) – гора Гиджахакута в Индии, являвшаяся, согласно преданию, местом проповеди Будды Шакьямуни. вернутьсяЧетыре зачатья (сы-шэн) – утроборожденные, яйцерожденные, влагорожденные и явившиеся из ничего, как в начале мира. вернутьсяИскорка будды – (и-дянь лин-гуан) – имеется в виду святое начало в душе каждого живого существа, его потенциальная способность стать буддой. вернутьсяКаждая строка этого пассажа начинается иероглифом «бао» («обет, благодарение») в сочетании с числительным от 1 до 6, а заканчивается (кроме последней) иероглифом «энь» («милость»). вернутьсяДушам тех, чьи тела схоронили до срока … – имеются в виду так называемые «бесприютные духи» (гу-гуй) умерших неестественной смертью (см. примеч.) склонные ко мщению живым. вернуться«Мудрость величава во спасенье – Маха праджня парамита» – в оригинале дана китайская транскрипция этой санскритской молитвенной формулы, которая буквально означает: «Велика мудрость перехода на тот берег». «Парамита» («переход на тот берег, переправа») – это средство спасения как достижения нирваны. Таковых буддисты насчитывали шесть разновидностей: милостыня (дана), обеты (шила), терпение (кшанти), старание (вирья), медитация (дхьяна) и, наконец, мудрость (праджня). вернуться«Повесила портрет» («Гуа чжэнь-эр») – южная музыкальная пьеса, состоящая из четырехсот с лишним строф и более известная под названием «Повисшая ветвь» («Гуа чжи-эр»). Указание на нее – очередной анахронизм, поскольку она появилась в конце XVI в. |
