Вблизи дом выглядел ещё более ветхим, чем издалека. «И строили его, похоже, самоделкины», — подумала Эля, но решила держать свои мысли при себе. Промолчала. Не таковы были её отношения с Альбиной, чтобы чувствовать себя в её обществе непринуждённо. Эля внимательно посмотрела на дом — небольшой кирпичный домишка, кирпичи из которых были сложены стены стояли как-то кривовато. Столярка гнилая и покрашена не в белый, а в какой-то сизо-серый цвет — наверное оконные рамы были покрашены остатками: краски разных цветов смешали и получился такой цвет. Черепичная крыша изобиловала прорехами.

— О! — не смогла сдержать возгласа Эля.

— Ты чего? — поинтересовалась Альбина.

— Да так, — отделалась она.

Девушки обошли дом кругом. Вон там и дверь. Строение четырьмя окнами смотрело на реку, а вход был со стороны маленького, огороженного участочка земли, рядом с углом дома располагалась калитка, но она была разломана и валялась бесформенной кучей досок. Пробравшись в заросший бурьяном, вымахавший выше человеческого роста, двор они подошли к двери.

Дверь была закрыта … проволокой, закрученной вокруг дверной ручки-скобы.

— Открути, — распорядилась Альбина.

— А ты? — поинтересовалась Эля, а про себя подумала: «Знаем, проходили. Сейчас откручу я, а если прибегут-наорут — то виновата буду я. Я, видите ли, открутила проволоку — значит я виновата. Ещё понапридумывает, что это я, де, её силком потащила».

— Так ты хочешь посмотреть что там или нет?

Хитро улыбнувшись, Эля открутила один виток.

— Теперь ты, — Альбина недоумённо смотрела на бывшую одноклассницу, — Ну?

Альбина видела, что её визави не собирается откручивать проволоку дальше сама, одновременно с этим её ой как разбирало любопытство «как» в этом доме — словом как она обозначала интерьер комнат. Пришлось самой откручивать второй виток проволоки. Эля открутила следующий виток. Последний — четвертый снова достался Альбине.

С громким, резанувшим слух скрипом дверь отворилась. И Эля и Альбина одновременно заглянули в переднее помещение. Это была прихожая.

Прихожая производила удручающее впечатление.

— А дом-то саманный, — сказала Эля, она первая переступила порог. На стенах и на потолке тут и там отвалившаяся штукатурка обнажала дранку — реечную решётку, замазанную с двух сторон смесью глины, песка, соломы и навоза.

Слово «саманный» Альбина не поняла, но предпочла не переспрашивать, что это слово означает. Не было желания показывать себя невеждой, и перед кем? — перед Элькой!

Крашенный коричневой краской пол не вызывал доверия. В досках очень хорошо просматривались трещины, ещё зияли провалы — кто-то через подполье «прошёл».

Вслед за Элей порог переступила и Альбина. Боясь ходить по таким доскам, она стала перепрыгивать с одной на другую. От такого способа перемещения пол прямо ходуном заходил.

— Не прыгай, — сказала Эля, — обе в подполье окажемся. А мне туда пока не хочется.

Уверенная в том, что Альбина пропустит её слова мимо ушей, Эля поспешила отойти от неё. В прихожей имелось всего три двери: одна входная, вторая вела в кухню и третья в комнату. Девушка предпочла осмотреть сначала кухню.

Кухня была небольшая, но на удивление светлая. Два небольших окна впускали достаточно солнечного света и светло-жёлтая побелка довершала дело. Здесь было бы приятно, но что-то было не так. На Элю давила атмосфера этого дома. Обстановка кухни была скромной, но скудной её не назовёшь: у стены длинная самодельная и покрашенная в белый цвет лавка, на стене над лавкой висела картинка. У одного из окошек, занавешенных короткими ситцевыми, выцветшими занавесками стоял стол с крестообразными ножками. Такие столы назывались «козлами». Вокруг стола табуретки разной высоты и вида и один стул — низкий и продавленный. У одной стены массивная кирпичная печь. Без плиты и дверец топки и поддувала, на месте духовки тоже было пустое место.

— О! — весело воскликнула Эля, — Здесь уже побывали охотники за металлом!

У противоположной стены располагались старинный холодильник, полувековой давности, не менее старинная газовая двухконфорочная печь с малюсенькой духовкой. Треснувшая раковина и большой старинный, резной буфет с целой кучей маленьких дверок и ящичков, с зеркалом и встроенной, выдвижной разделочной доской. Но весь вид портил облупившийся лак.

— Посмотри, какой буфет хороший! — в восхищении сказала Эля, — Отчистить от старого лака и покрыть новым — и будет очень красиво.

Если бы Эле предложили такой буфет — ни за что бы не отказалась. Она подошла к восхитившему её шкафу и открыла одну из дверец. На полке одиноко стояла большая, литровая глиняная кружка и изображением рака.

— Какая красивая кружка! — воскликнула девушка.

— Ну так возьми её себе, — предложила Альбина. Она направилась к застеклённой двери, располагавшейся возле буфета.

— Мне чужого не надо! — с достоинством ответила Эля. «На вшивость что ли проверяет?» — подумала она.

Одновременно с этим Альбина, заглянувшая в помещение, скрывавшееся за узкой застеклённой дверью, прыснула со смеху. Заинтересовавшись тем, что её так рассмешило, Эля последовала ее примеру.

Белый дешёвый кафель, весь в паутине мелких трещинок, раковина, старая чугунная ванна, унитаз, в углу жестяное ведро.

— Чего? — удивлённо спросила Эля, имея ввиду причину смеха, разобравшего Альбину.

Та прекрасно поняла вопрос, несмотря на недосказанность.

— Толчок рядом с кухней — чего-то не того съел — и сразу на белого друга, чтобы далеко бежать не пришлось!

В ответ Эля фыркнула, но не стала объяснять, что в сельских домах всегда так. Это «удобство» для коммуникаций — и вода и газ помещаются рядом, газ нужен и для кухонной печи и для колонки для нагрева воды. Что касается самого водонагревателя — гораздо легче расположить санузел и кухню рядом и установить одну колонку и для купания и для мытья посуды и т. д., чем покупать два водонагревателя, тянуть в разные стороны трубы для воды, газа и сливные.

А в комнатах было ещё интересней. Выцветший и протёртый до белого основания ковёр устилавший пол в передней комнате не произвёл на девушек никакого впечатления.

— Гля! — воскликнула Альбина, ткнув пальцем в старый-престарый огромный телевизор в деревянном кожухе, накрытый большой белоснежной кружевной салфеткой. Именно салфетка и удивила и восхитила девушку, увлекающуюся всеми видами рукоделия сразу.

— Даааа, — протянула Эля. Сама она думала о другом — смотрела на старый сервант с кирпичами вместо ножек, полный книг. Кричащих корешков не было, но вся библиотека представляла из себя собрание классики. «Здесь жила учительница литературы?» — восхищённо подумала девушка

Напротив телевизора стоял старый, продавленный, выцветший диван, не заинтересовавший девушек ни на йоту, но рядом с диваном был стол, заставивший обеих вновь задохнуться от восторга — стол был покрыт искусно вышитой яркими нитками белоснежной скатертью, а поверх неё — самовар! Огромный, медный, блестящий.

В этой комнате имелась дверь, ведущая в меньшую. Там железная кровать со спинкой художественной ковки, украшенной железными же розами, покрытая ярким вязаным покрывалом, рисунок покрывала изображал оленей и пруд. Напротив кровати платяной шкаф с овальным зеркалом и ковровая дорожка между ними, у окна тумба с ручной швейной машиной и колченогий стул с низкой спинкой.

Приглядевшись к машине, Эля чуть не задохнулась: это был раритет, и не просто старая машина, это была очень хорошая машина и была она в отличном состоянии. Эля знала, что машины этой марки шьют до сих пор. И даже лучше чем совершенно новые, реже ломаются, чем новые. Да какое там реже? — швейки этой марки вообще не ломаются и обладателей таких машин можно считать счастливчиками!

Но ни одна из них и не подумала присвоить понравившееся. Обе девушки — и Альбина и Эля никогда не дружили и обе не доверяли друг другу. Каждая была уверенна, что спутница разнесёт этот эпизод, предварительно сгустив краски. Даже в воровстве обвинит. А обе ценили свою репутацию — вот причина их борьбы с искушением — не доверие и стыд.